Мистическая история Донбасса

М. Элиаде считал именно экстаз главной качественной чертой шаманизма. Без экстатической практики шаманизм вырождается в жреческие культы, где роль отдельной культовой фигуры минимизируется, зато начинает процветать бюрократия, выстраивается сложная иерархия. Если жрец – колесико религиозной системы, то шаман – ее столп, костяк. Важное отличие шамана от поздних священнослужителей и профанных членов первобытного коллектива – в способности говорить с миром, вступать в равноправный диалог, тогда как обычный человек мог только обращаться к природе (или сверхъестественному миру) в форме молитв и жертвоприношений, но обречен не слышать ответа[12 - А. Смоляк. Шаман: личность, функции, мировоззрение. – М., 1991, с.44.]. Шаман подобен храму поздних эпох, сакральному центру (не зря шаманский костюм, или его бубен часто символизировали мировое дерево, персонифицирующее и саму структуру Космоса, и способность контакта с разными его уровнями), он – символ перехода, а потому его практика – саможертвование, обращение через себя к иному миру, тогда как нешаманы (в т. ч. и поздние жрецы) обращаются туда через жертву (символ первопредка, «съеденный Бог»), либо через посредника-шамана – жертву живую.

Шаман отличается от позднего жреца именно потребностью и способностью творить, постоянно создавать новое в русле единого духовного потока, но «не смотря на общую основу мировоззрения, каждый шаман вносит в это мировоззрение свое индивидуальное толкование, он по-своему объясняет причины различных явлений природы… люди, не получившие шаманского дара, живут теми воззрениями, которые передаются им от предков, шаманы же в основном базируются на своих видениях»[13 - А. Попов. Нганасаны. – Л., 1984, с. 94; см. также А. Смоляк, Указ, соч., с. 141.]. «В шамане как будто и нет ничего такого, чего нельзя было бы обнаружить у иных сакральных лиц. Однако все эти качества и свойства явлены в шамане сверх меры – его способности восприятия мира, контакты с предками и духами, жизнедательные потенции, владение словом и т. д.» – отмечают исследователи южносибирского шаманизма[14 - А. Сагалаев, И. Октябрьская, Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Знак и ритуал. – Новосибирск, 1990, с. 96.].

Вырисовывается картина такого мировосприятия первобытного человека, где в центре, словно ось всей духовной системы, стоял особый специалист-шаман, который своей личностью манифестировал идею единства природы и общества. Шаман был одновременно и магом, и духом, и богом и зверем (что очень напоминает аристотелевскую характеристику философа). Он умеет как входить в экстаз (ритуальная смерть шамана, когда его душа путешествует вне тела), так и быть одержимым (вхождение духов в его тело). Экстаз (выдох культуры) – это волюнтаристический акт человека как повелителя природы, мага. Одержимость – вдох, вслушивание в мир, то есть акт познающей, отражающей бытие воли. Разделить эти два акта невозможно, как невозможны вдох и выдох отдельно друг от друга. Поэтому шаманизм представляет единство анимистической идеи (одухотворение всего окружающего мира) и магической практики (веры в возможность воздействовать на природу и людей при помощи особых технологий). Магия выступает такой практикой, которую могли создать и успешно развивать только такие люди как шаманы.

Изображения «двоедушников», существ близнечной природы, популярны с неолита Балкан до средневекового искусства коми. Вероятно, они символизировали шаманскую способность быть одновременно в двух местах – мире людей и мире сверхъестественном, духовном.

Согласно представлениям шаманистов, человек, которому суждено было стать шаманом, переживал симптомы так называемой «шаманской болезни». Обычно считалось, что духи сами выбирали шамана: «…духи являются своему избраннику или во время уединенных прогулок, или во сне. Так представляли себе начало шаманской деятельности саамы. По старинным преданиям таджиков, духи давали понять человеку о своих намерениях различными знаками: вдруг откуда-то в него летели комья земли, слышались ему звуки, напоминавшие птичье чириканье, а то духи представали перед ним в человеческом образе»[15 - Как познают мир. – М., 1980, с. 65.]. Отказаться от служения духам человек уже не мог – тогда начинались страдания и болезни, порой заканчивавшиеся смертью избранного. В научной литературе нет четкого описания симптомов «шаманской болезни», но, судя по всему, она представляла собой психическое и нервное расстройство, сходное с эпилепсией. Это дало повод в начале ХХ века утвердиться теории о шаманстве как культе сумасшествия, но такой взгляд, слишком упрощенно трактовавший феномен шаманизма, позже был отброшен наукой.

По представлениям шаманистов, человек имеет несколько душ (как правило, три), но у шамана есть особая, «лишняя» душа, определяющая его дар. У некоторых народов Сибири существует даже вера в наличие у шаманов «лишней кости», что уже на физиологическом уровне должно было отделять шамана от обычных людей. Распространенный на всех континентах миф о близнецах находит воплощение в идее двойственности шаманской природы (член социума людей и духов, руководствующийся сознательным и иррациональным) и в славянском термине «двоедушник» – колдун. Характерны в этом отношении находки антропоморфных сдвоенных фигур в неолитической культуре Анатолии и энеолитическом искусстве Балкан (в том числе у трипольцев), которые связывают с культом близнецов[16 - В. Сафронов. Индоевропейские прародины. – Горький, 1989, с. 81.]. Очень похожие медные изображения (двойчатки) представлены в финно-угорском искусстве раннего средневековья. Этот сюжет легко увязывается с «двоедушием» шамана, подчеркивая, что мифические близнецы неотделимы друг от друга, они отражают идею существования особой «лишней» шаманской души, способной путешествовать в иной мир и возвращаться.

Шаманская душа после смерти ее носителя могла становиться особым шаманским духом и вселяться в других шаманов – обычно потомков усопшего, обеспечивая, тем самым, преемственность «силы». Поэтому, например, у узбеков Зеравшана, шаманские духи-помощники назывались просто «мерос» – наследство. Буряты называли шаманскую наследственность «удха»; ею обладал не только сам колдун, но и его родственники, имевшие аналогичные способности, которые, однако, могли достигнуть должного развития лишь при наличии шаманской практики.

Подобные представления живут и в современном чародействе. Например, болгарская пророчица Ванга рассказывала о видимых ей существах, вступающих с ней в телепатический контакт, помогающих советами. Она называла их инопланетянами, тогда как шаман сказал бы, что это духи-помощники. Этих существ не видит никто, кроме самой Ванги, хотя она слепа. Слепота физическая позволяла открывать шаманам видение надреального. Известно, что великий греческий поэт Гомер был слепым, а самыми сильными шаманами в Корее считались слепые от рождения пак-су. Многие современные наследники шаманов, именуемые экстрасенсами, целителями, магами, утверждают, что выявили свои сверхъестественные способности после контакта с существами иной природы, которых они обычно называют инопланетянами, прилетающими на НЛО. Но ничего особо нового в этих взглядах нет, ведь еще нивхские шаманы описывали своих духов-помощников кехн как огненные светящиеся шары. В статье В. Санарова «НЛО и энлонавты в свете фольклористики»[17 - Техника – молодежи. 1979. №11.] приведено множество примеров, когда современные рассказы очевидцев встречи с НЛО и пришельцами удивительно созвучны и даже в деталях совпадают с быличками – фольклорным жанром, где очевидцы описывают свои встречи с чертями, ангелами и другими сверхъестественными существами.

Другая значительная часть современных чудотворцев заверяет, что унаследовала свои способности от предков. Например, в роду болгарской волшебницы Иванки магические способности передаются с незапамятных времен[18 - Н. Руденко. Моя жена – колдунья. Техника-молодежи, №11, 1991]. Верно это и по отношению к фольклорным ведьмам и колдунам. Украинский фольклорист Н. Гнатюк писал, что ведьмы бывают рожденные и ученые, причем рожденные обладают большей силой[19 - Знадоби з украiнськоi демонольогii. – Львiв, 1912, т. 2.]. Точно так писал о колдунах русский исследователь С. Максимов: «Колдуны бывают природные и добровольные… Природный колдун, по воззрениям народа, имеет свою генеалогию: девка родит девку, эта вторая приносит третью, и родившийся от третьей мальчик сделается на возрасте колдуном, а девочка ведьмой»[20 - С. Максимов. Невидимая, нечистая и крестная сила. – М., 1989, с. 69.]. Согласно суевериям англичан колдуном мог стать седьмой сын седьмого сына.

Некоторые исследователи считали шаманизм духовной системой исключительно народов Сибири и Севера, его пытались называть даже «арктическим культом сумасшедших». Но гораздо больше фактов подтверждают мысль, что через стадию шаманизма прошли все народы. И к сумасшествию шаманизм отношения не имеет, так как шаман способен контролировать свой транс и выполнять ценную для общества деятельность по сохранению и обогащению культуры. Благодаря своим способностям, которые всячески культивируются и поощряются традиционным обществом, шаман выступает главным действующим лицом мифов и ритуалов. Фактически шаманизм – это первобытный гуманизм, где вера в силы человека стоит выше веры в могущество невидимых существ. Шаман не является слугой духов, он равен им, меряется с ними силой и мастерством посредством магического искусства, являющегося аналогом науки и техники, которые и сегодня позволяют человеку постигать и подчинять природу. Даже древние египтяне сохраняли веру в могущество колдунов: «Перед волшебником должны были трястись небо и земля, он повелевал всеми своими богами, даже самыми главными, грозя им, как последним смертным»[21 - А. Григоренко. Сатана там правит бал. Критические очерки магии. – Киев, 1990, с. 73.]. Причина таких «панибратских» отношений шамана с существами иного уровня вытекает из его родства с ними, мысль о котором звучит во всех мифах. Сюжет о двух братьях-творцах, один из которых оказывается поверженным и сброшенным с небес, известен в мифах всех континентов.

Наиболее популярны такие сюжеты у народов Сибири – страны классического шаманизма. Обычно эти мифы имеют тотемическую окраску и связываются с орлом, или другими птицами. Так, у нивхов (Сахалин) слова «орел» и «шаман» звучат одинаково – чамн, что говорит о единстве их образов в мифологическом представлении. Якуты, знавшие деление шаманов на белых и черных (такое разделение труда шаманов появлялось почти у всех народов, достигших той сложной иерархической организации общества, когда вот-вот готовы возникнуть жрецы – представители официального культа, которые будут противопоставлены «народным» культам во главе с колдунами и знахарями), предполагали раздельное их происхождение. Считалось, что белые шаманы рождены от праотца орлов Хомпоруун Хотой Айыы Тойон (горбоносый орел айыы господин), который одновременно был главой добрых духов «айыы». Родоначальником черных шаманов являлся отец воронов и злых небесных духов – Улуу Суорун Тойон (грозный воронов господин)[22 - Е. Мелетинский. Палеоазиатский мифологический эпос. – М., 1979, с. 195—196.]. Согласно другим источникам, первым якутским шаманом стал царь птиц – гигантский двуглавый орел Ёксёкю. Образ двуглавого орла не был в Сибири заимствован из русского герба, а изначально существовал у местных народов – якутов, эвенов, кетов, селькупов[23 - В. Басилов. Избранники духов. – М., 1984, с. 32.]. Причем кеты тоже считали двуглавого орла первым шаманом, а буряты представляли родоначальника шаманов также в виде орла[24 - там же, с. 46.].

Кетский черные шаманы или хтонические (то есть связанные с землей, нижним миром) колдуны «бангос» (буквально «земные») происходили от мифического Бангрехыпа («сын земли»), рожденного от земли в старой колоде[25 - Е. Алексеенко. Шаманская нарта (коссул) у кетов. В кн. Материальная культура и мифология – Л., 1981, с. 178.]. У других сибирских шаманистов черные шаманы обычно связывались с воронами или с вещими черными птицами («каракуш» у тувинцев). Шаманы народов Дальнего Востока и Северной Америки часто представляли своим предком и главным духом-помощником медведя или волка. Африканские жрецы и колдуны поклонялись предку-змее, то же можно сказать и о древнееврейский жрецах-левитах, имя которых связано с семитским глаголом «лавах» – извиваться, который отчетливо слышен в имени гигантского библейского чудовища Левиафана.

Следы сюжетов о происхождении шаманов можно найти и в классических мифологиях древнего мира. Проанализируем мифы древних индоевропейцев – греков, кельтов, индийцев. Упомянутые народы довольно рано прошли стадию шаманизма и ко времени, когда были записаны мифы, пребывали в состоянии ранних государств с монархической властью и жреческой духовной системой. То, что у древних ариев был очень развит шаманизм, подтверждается многими фактами, отраженными достаточно хорошо в литературе, в частности в книге Бонгард-Левина и Грантовского «От Скифии до Индии», а также в работе Э. Р. Доддса «Греки и иррациональное». Место шамана в мифологиях раннеисторических обществ обычно занимают культурные герои, или демиурги. Культурный герой – персонаж сверхъестественный, часто равный богам, но при этом он противопоставляется небожителям, выступая благодетелем человечества. Демиург даритель культурных благ, творец орудий труда, а также приручитель огня, который он похищает у богов. Как всякий шаман, демиург путешествует на небеса и в нижний мир, а часто является еще и творцом людей, либо их «доделывателем». Например, в мифах индейцев тукано (Ю. Америка) великая богиня-прародительница называлась Роми-Куму, что значило «женщина-шаман». Мифоэпический герой африканцев-ашанти Комфо Аноче был не только первым волшебником и шаманом (жрецом – комфо), но и носителем цивилизации, дарителем культурных благ.

Творение реальности в мифах обычно связано с деятельностью божества или демиурга, а по сути – шамана, который прекращает сношение неба и земли, отделяет мужское от женского, устанавливая существующий порядок. Этот сюжет облекается либо в рассказ об отделении небес от земли, как у шумеров и в «Ригведе»[26 - См.: Д. Бодде. Мифы древнего Китая// Мифология древнего мира. – М., 1977, с. 380—381.], либо в миф о «золотом веке» и «падении» человечества, после которого следует отделение небес от земли. И только шаманы, которые и совершают это расчленение, сохраняют способность к путешествиям между мирами[27 - там же, с. 388—389.]. Нелишне в этой связи вспомнить и библейский сюжет о грехопадении, завершившийся изгнанием человека из Эдема (по сути – с небес). Здесь роль демиурга, «доделывателя» людей взял на себя Змий.

Древнегреческое изображение Прометея. Обратите внимание на фигуру змеи (Змея?) рядом с Атлантом.

Постепенно культурный герой начинает противопоставляться богам, которые его наказывают. Яркий тому пример – судьба греческого Прометея. Как типичный демиург, Прометей учит людей строить дома, носить одежду, писать, считать и гадать. Часто Прометей рассматривается как создатель людей, или же его сын считается прародителем человечества. После похищения огня у богов Прометея по приказу Зевса приковывают к скале среди гор Кавказа. Похожий сюжет широко распространен и среди самих кавказских народов. Грузинский Амирани, абхазский Абрскил, адыгский Насрен-Жаче – тоже демиурги и дарители огня, вступившие в соперничество с богами и прикованные цепями к горе[28 - На Северном Кавказе был известен даже целый народ демиургов-богоборцев, которых называли нартами – см. подробней в главе «12 рогов и глаз анта»].

Народы Сибири тоже знакомы с подобным сюжетом, но здесь не было нужды плодить сущности сверх меры – культурный герой прямо называется шаманом. Обычно – первым, или одним из первых, но очень могучим. Так, якутский Ан Аргыл Ойун – первый черный шаман, вступивший в соперничество с творцом вселенной, был сожжен, но из его тела, состоявшего из гадов, уцелела одна лягушка, давшая начало духам черных шаманов. В алтайском мифе о творении мира действуют два брата – Ульгень и Эрлик (вспомним «двоедушие», близнечную природу шамана). Последний создает пресмыкающихся, различных «злых животных», а в последствии, проклятый Ульгенем, проваливается под землю, становясь царем преисподней и первым шаманом. «Согласно бурятской легенде, первый шаман Хара-Гырген вступил в соперничество с самим „Богом“ и даже выиграл его. С тех пор сила его была ограничена… Та же тема варьируется в фольклоре алтайцев… За приведенными осколками древних мифов и недавних легенд можно различить смутные контуры сюжета, в котором речь идет о наказании верховным божеством некоего лица путем его низвержения, лишения силы, сожжения. С этим персонажем связывается (прямо или косвенно) установление шаманской традиции»[29 - А. Сагалаев, И. Октябрьская. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. – Новосибирск, 1990, с. 109—110.].

В мифологиях, подвергшихся влиянию новых социально-исторических реалий, подобные персонажи сохранились под именем падших ангелов. В архаическом сюжете украинского мифа о сотворении мира действуют Бог и Черт – славянский аналог библейского Сатаны (отмечу, что именно такой процесс можно называть «сотворением», в отличие от «творения», которое предпринимает «одинокий Бог» монотеистов). Действуя как типичный демиург, а вернее трикстер (плут, лукавый, часто неумеха и глупец, закладывающий в творящийся мир элементы хаоса, дисбаланса, обрекающего действительность на бесконечную неудовлетворенность, недоделанность и страдания), Черт создает кузнечество, огонь, мельницу, водку, табак, скрипку, дудку (заметьте приоритет в этом списке средств, вызывающих экстаз, что подчеркивает шаманский характер творца-черта). Создав, наконец, себе подобных чертей, он выступает против Бога и сбрасывается им с небес[30 - Знадоби з украiнськоi демонольогii. – Львiв, 1912, т. 2.]. Мусульманский ангел Азазел направляется Аллахом на землю для подавления бунта джиннов, но присоединяется к нему, становясь противником Бога – Сатаной. Христианский дьявол впервые появляется в Библии в виде довольно загадочного персонажа – Змия, который был мудрее всех тварей земних. Змий стал противником Бога после того, как предложил людям отведать плод от Древа познания добра и зла. Тем самым Сатана выступает сотворцом, завершает творение человека, давая ему разум, подобно Прометею и другим мифическим героям. Недаром библейский Господь говорит: «Вот стал человек, словно один из нас, чтобы знать добро и зло»[31 - Книга бытия, 3,22.]. Зато падший ангел курдов-езидов Малаки-Тауз, хоть и наказан Богом, но считается носителем добра на земле и, в конце концов, должен быть прощен Господом. Христианский демон Люцифер («светоносный», эпитет «утренней звезды» Венеры, почитавшейся в языческих культах Востока как символ богини Иштар) сброшен в преисподнюю за стремление возвыситься над Богом.

Люцифер. Иллюстрация Гюстава Доре к «Потерянному Раю» Джона Мильтона.

Анализируя подобные сюжеты, можно выделить две причины низвержения Сатаны на землю: благосклонность к людям и желание власти над Богом и ангелами. Все это характеризует Падшего Ангела именно как прародителя шаманов. Если в поздних религиях видели в самоутверждающей позиции Сатаны-Демиурга богохульство, посягание на единоличную власть единого творца и единоличного монарха, то шаманизм воспевал силу и волю человека, предоставляя ему право повелевать стихиями и божествами.

Понятия «божественное» и «шаманское» в традиционных обществах часто совпадают, или тесно переплетаются. Например, у сибирских нганасанов шаманы назывались «нго», боги – «нгуо», а небо – «нга». Кетское слово «сенин» – шаман, вероятно родственно китайскому «шен» – божество, чеченскому «сенош» – духи умерших и некоторым других северокавказским обозначением сверхъестественных существ (нужно отметить, что кеты, китайцы и северокавказцы являются отдаленными родственниками по языку). В языке микронезийцев слово «калит» обозначает как шамана, так и духов, а также все проявления необычного, сверхъестественного. В мировоззрении чукчей запредельное, сверхъестественное бытие называется не божественным, а шаманским – ананагыргын[32 - И. Вдовин. Природа и человек в религиозных представлениях чукчей. В кн.: Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера. – Л., 1976.].

Вся деятельность шамана пронизана идеей того, что он является посредником между мирами, имея свойства и зверя, и божества, при этом оставаясь человеком. Но, не смотря на важную социальную роль, шаман остается чужаком, поскольку не похож на окружающее его большинство. Он Альфа и Омега, лидер и изгой, жертва и жертвователь в одном лице. Печать такой же инаковости, оторванности от большинства несет на себе и современная интеллигенция. Настоящий интеллигент никогда не удовлетворяется профанным «миром сим», он – вечный вольнодумец, еретик и оппозиционер существующему положению вещей. Он ищет лучшей судьбы себе и всему человечеству и в этом поиске обречен не находить покоя. Запредельность, мир незнаемого, мир идей и смыслов (который соответствует в современных представлениях миру духов и божеств мифологического сознания) будоражит и притягивает его, напоминая о его небесной природе, духовных корнях, которые способны объединять воедино два настоящих чуда – звездное небо над нашими головами и нравственный закон внутри нас.

Часть вторая

Цикличность истории. Теория катастроф

Писатель-визионер и мыслитель Даниил Андреев в книге «Роза мира» использовал термин «метаистория». По его мнению, это история, связывающая прошлое и будущее – на основе событий минувших можно предвидеть грядущие. Эта мысль любому мыслящему историку видится вполне справедливой, а для нашего исследования, учитывая его характер – необходимой.

Киевский археолог Н. Чмыхов обратился к осмыслению человеческой истории в книге «Истоки язычества Руси»[33 - Киев, 1990.]. Он считал, что большое внимание древних к созерцанию звездного неба, создание Зодиака является следствием знания о цикличности катастроф космического масштаба, которым подвергается и Земля. Кроме того, Чмыхов полагал, что каждая такая катастрофа заканчивается качественным обновлением человечества, переходом к новому витку общественного развития и обновлению сознания. «В частности, переход точки весны из Близнецов к Тельцу (4400 г. до н. э.) соответствует началу неолита (4370 г. до н. э.), точки зимы из Водолея к Козерогу (2240 г. до н. э.) – началу среднего бронзового века (2242 г. до н. э.), точки весны из Тельца к Овну (1710/1700 г. до н. э.) – началу позднего бронзового века (1710 г. до н. э.), точки осени из Весов к Деве (650 г. до н. э.) – началу античного, или скифского периода (646 г. до н. э.)», – пишет Чмыхов, имея в виду археологическую периодизацию истории Украины. В соответствии с этой теорией, следующая катастрофа, которая качественно обновит человечество, наступит на рубеже XXI века. Мы еще вернемся к теме Страшного Суда, а пока рассмотрим мифологические свидетельства и цикличности истории.

Калачакра (Колесо времени) – идам (тантрическое божество), используемое в Калачакре-тантре. Считается, что учение о Калачакре было принесено из Шамбалы.

Древние индийцы делили историю человечества на четыре эры – юги («упряжки»). Критаюга – эра всеобщего благоденствия, люди не знают горя и болезней, царит всеобщее равенство, все поклоняются одному божеству и существует лишь одна веда (закон). Третаюга – среди людей распространяются пороки, начинают появляться обряды жертвоприношения богам. Двапараюга – преобладание зла и пороков среди людей, единая веда делится на четыре части, распространение болезней. Калиюга – современная эпоха торжества зла и греховности, жизнь людей укорачивается, мир подвергается истребительным войнам, веды – в полном пренебрежении (торжество атеизма). Продолжительность каждой юги соответственно 1728000, 1296000, 864000, 432000 лет. Четыре юги составляют одну махаюгу, длящуюся 4320 – – лет, а 1000 махаюг – одну кальпу или один день Брахмы (Творца). Во время смены одной кальпы последующей происходит полное уничтожение мира и возрождение в новом обличии. Современная нам калиюга – эпоха триумфа злых сил началась, по мнению индуистов, в ночь с 17 на 18 февраля 3102 г. до н. э. Нынешняя кальпа, то есть «божественный день» (4 миллиарда 320 миллионов земных лет) называется вараха, то есть «кабан», ибо благой бог-хранитель Вишну воплощен теперь в этом облике.

В теории эр-юг мы видим упорядоченную картину развития истории, которая регулируется не людской деятельностью, а высшим космическим порядком. Например, в понятии «один день Брахмы» можно увидеть намек на период обращения нашей галактики вокруг центра метагалактики. Интересно и то, что продолжительность «божественного дня» (4 миллиарда 320 млн. лет) приблизительно совпадает с сегодняшними представлениями физиков о времени существования нашего солнца и планет, в том числе и Земли, а длительность махаюги (4 млн. 300 тыс. лет) близка к тому возрасту, который определяют археологи для древнейших людей. Правда, по мнению индийских жрецов, человечеству суждено существовать в эпохе торжества сил зла еще 426 тысяч лет, а эсхатологические учения других народов имеют несколько иное представление о времени «Страшного Суда».

В мифологии древних греков также существовал мотив сменяющих друг друга эр в истории человечества, хотя здесь этот сюжет разработан слабее, чем в индийском варианте и не имеет космического масштаба. Греки представляли историю в виде веков, названия которых связаны с металлами, символизирующими эти периоды. Первый век – золотой. Гесиод в поэме «Работы и дни» так описывает людей той эпохи:

Создали прежде всего поколенье людей золотое

Вечноживущие боги, владельцы жилищ олимпийских,

Был еще Крон-повелитель в то время владыкою неба.

Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою,

Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость

К ним приближаться не смела. Всегда одинаково сильны

Были их руки и ноги. В пирах они жизнь проводили.

А умирали, как будто объятые сном. Недостаток

Был им ни в чем неизвестен. Большой урожай и обильный

Сами давали собой хлебодарные земли. Они же,

Сколько хотелось, трудились, спокойно сбирая богатства, —

Стад обладатели многих, любезные сердцу блаженных.

После того как земля поколение это покрыла,

В благостных демонов все превратились они наземельных

Волей великого Зевса: людей на земле охраняют,

Зорко на правые наши дела и неправые смотрят.

Последующие века, как и юги индийцев, знаменуют постепенную деградацию человека. За золотым веком следует серебряный, затем медный, а современный Гесиоду век назван железным – из-за повсеместного использования этого металла, а также постоянных войн, где использовалось железное оружие. Уже сама связь веков с наиболее характерными металлами того времени говорит о связи классификации исторических периодов с шаманской деятельностью, поскольку первые кузнецы были одновременно магами и чародеями. Золотой и серебряный века – дометаллургические, эпоха раннего неолита и энеолита (меднокаменный век в классификации археологов), то есть каменный век, когда лишь начинали пользоваться самородными металлами, и прежде всего – золотом и серебром. Основные металлические изделия того периода – ритуальные, а значит принадлежащие шаманам, как, например, золотые ножи, найденные в додинастическом Египте.

Гесиод.

Интересным является и то, что, по Гесиоду, первые люди золотого века превратились в «благостных демонов» – духов местности. Речь может идти именно о шаманах, которых предания всех народов наделяли активной волей и после смерти, что позволяло их душам блуждать вне мира мертвых, поселяясь в ритуальных предметах, или особых, «отмеченных силой» объектах природы. Таким образом, золотой век, или индийская Критаюга – эпоха торжества шаманизма по всей земле, или, ссылаясь на библейскую «Книгу Бытия», время пребывания первых людей в Райском саду, Эдеме. Следует заметить, что именно библейская и древнегреческая версии эпохального развития истории говорят о причинах перехода от одной стадии-века к другой как о деятельности богов. В Библии змий-искуситель становится причиной «совращения» – грехопадения первых людей, отхода их от доисторической гармонии. А согласно греческим мифам в истории богов тоже были свои периоды. Первотворцом и первым богом был Уран – Небо, но его побеждает собственный сын, прародитель титанов Кронос[34 - С ним связывается в «Работе и днях» золотое поколение людей.] – Время, а затем Кроноса свергает Зевс – родоначальник современного поколения богов-олимпийцев. В последствие, со стороны поверженных титанов и гигантов (чудовищных подземных великанов) были попытки смещения Зевса, окончившиеся неудачей. Индийская мифология еще более подробно описывает войны богов и демонов – суров и асуров, часто даже в деталях сходных с греческими титаномахией и гигантомахией.

Мифы о «золотом веке» человечества имеются практически во всех мифологиях народов всех континентов. Это время представляется как эпоха совместного существования людей и богов, блаженные времена единства Земли и Неба, то есть нерасчлененности миров, состоявших в непрерывном контакте. Нарушение какого-то божественного запрета привело к деградации людей. Небо отделилось от Земли, боги перестали являться людям и лишь особые специалисты-шаманы остались звеном единения мира людей и мира богов/духов[35 - В. Евсюков. Мифология китайского неолита. – Новосибирск, 1988, с. 43.]. Идея сменяющихся эр в истории человечества, помимо греков и индийцев, присутствует в зороастризме, у кельтов, древних майя. Намеки на подобное деление истории имеются и в Библии. В. Евсюков называет эти эры кругами, которых всего три и вместе они составляют полный цикл человеческой истории: «Круг первый: сотворение мира и первых людей, их жизнь в раю, грехопадение и изгнание из рая, дальнейшее развращение человечества, всемирный потоп, уничтожение грешников. Круг второй: спасшийся от потопа благочестивый Ной возрождает человечество… но и это новое человечество постепенно погрязает в грехах. Круг третий: Христос, а после него апостолы творят очередное „новое человечество“ – христианскую общину, церковь, но ему вследствие несовершенства человека суждено со временем прийти в упадок, тогда-то и наступает Страшный Суд – замкнется очередной цикл космической истории»[36 - В. Евсюков. Мифы о мироздании – М., 1986, с. 108.].