Искра Божия. Сборник рассказов и стихотворений для чтения в христианской семье и школе для девочек

Прикрываясь навесом крыльца, Дора была более или менее защищена от бури, но колючий снег засыпал в одно мгновение всё ее лицо, а руки с трудом удерживали металлический рог. Она убежала назад в кухню и стала ждать; прошло четверть часа, полчаса – никого! Обед простыл. Она поставила блюда с кушаньями в духовой шкаф, а сама опять выбежала на крыльцо и принялась трубить. Но теперь в трубу так быстро набились комья заледенелого снега, что Дора не могла вытянуть из нее ни малейшего звука. Вторично скрылась она в кухню и, дрожа от волнения, начала прислушиваться, не идут ли отец и братья. Прошло еще четверть часа.

– Алиса, пригляди за сестрой и за кушаньем, – сказала она своей десятилетней сестре, – а я сбегаю в ригу, справлюсь, что такое случилось с отцом и с братьями.

– Нет, Дора, не ходи, пожалуйста! – начала упрашивать Алиса, которая не раз уже видела трупы замерзших людей и коров и очень хорошо понимала, что значит выйти на улицу во время пурги. – Отец и братья, верно, переживают бурю. Ты им не поможешь, а сама замерзнешь.

– Нет, милая, пойду, – возразила Дора, – мое сердце чует, что случилось что-то недоброе. Сил нет ждать!

И она подложила угольев в печку, чтобы огонь горел поярче, закуталась как можно теплее, надела высокие меховые сапоги, сунула в карман фляжку с водкой и захватила компас, чтобы определять дорогу. Несмотря на то что рига была вдвое выше и шире дома и стояла от него всего в двадцати саженях, ее и признаков не было среди бушевавшей метели. Дора взяла длинный канат, одним концом опоясалась, а другим крепко-накрепко обмотала замочную ручку наружной домовой двери и, мысленно помолясь Богу, пустилась в опасный путь по направлению к северу, так как знала, что рига находится именно в этом направлении. Ее трепало из стороны в сторону, но она не спускала глаз с компаса, то и дело поднося его к самому лицу. И вот наконец она у ворот риги; ворота были заперты. Застучав в них кулаком изо всех сил, Дора бросилась навстречу братьям, которые тотчас отперли ворота и приотворили их немного.

– Где отец? – крикнула она, задыхаясь от усталости.

– Не знаем, – отвечали братья в один голос. – Он ушел домой с полчаса тому назад и велел нам остаться здесь, пока не придет за нами.

– Взял ли он с собой канат?

– Конечно, взял. Он привязал его где-то около риги, – заметил старший брат Джо.

– Так пойдем отыскивать его, Джо, нельзя терять ни минуты; а Гарри и Джек пусть посидят здесь пока на месте. Слышите, мальчики? – обратилась сестра к меньшим братьям.

– Возьмите и нас с собой! И мы хотим отыскивать отца! – чуть не плача умоляли мальчики.

– Ни за что! – сказала Дора охрипшим голосом. – Нам нельзя рисковать вашей жизнью. Сидите смирно и ждите нас.

Затворив ворота риги, брат и сестра пошарили около стены и нашли кол, к которому был крепко привязан один конец каната. Его почти уже совсем занесло снегом; но, к удивлению Доры и Джо, он был не натянут, а просто лежал на земле.

– Ну, слава Богу, видно, отец благополучно добрался до дому и отвязал от пояса другой конец, – сказал весело Джо.

Дора покачала головой.

– Нет, – грустно проговорила она, – ты видишь, конец лежит не к югу, следовательно, отец пошел не туда, куда надо бы; да кроме того, пока я бежала к риге, я всё кричала, звала его; мы не могли бы не встретиться. Он, наверно, сбился с дороги.

Крепко держась друг за друга, Дора и Джо шли по тому направлению, куда тянулся канат. Минут через десять они наткнулись на торчавший корень малорослого дерева; канат образовал тут петлю и запутался в сучьях дерева. К счастью, у Джо в руках оказался дубовый шест с железным наконечником в виде крюка; при помощи него им удалось распутать петлю каната и пройти еще минут десять против ветра. Перед ними очутился снежный сугроб. Дора бросилась разрывать его. Под снегом лежало тело отца. Был ли то обморок, сон или смерть, сразу трудно было решить.

Приподняв голову лежавшего отца, Дора при помощи брата влила ему в рот несколько глотков водки. Отец застонал.

– Он жив! Слава Богу!

Дети подхватили его под руки, поставили на ноги и проволокли несколько шагов, так как в подобных случаях движение – лучшее средство для спасения от смерти. Толстые меховые перчатки сослужили хорошую службу; благодаря им Дора могла свободно действовать озябшими пальцами и проворно обвязала брата и отца одним и тем же канатом, сама же, подхватив последнего под руку, храбро направились к дому. Четверть часа спустя все трое сидели уже у себя в кухне перед пылавшей печкой, и целое ведро снега было употреблено для того, чтобы растереть полузамерзшие ноги и руки бедного отца, который насилу очнулся и едва-едва мог сообразить, что такое с ним случилось.

Оказалось, что фермер сбился с пути, потому что его канат зацепился за древесный пень и разорвался. Выпустив конец каната из рук, фермер имел неосторожность не обвязаться им по поясу, как это сделала Дора. Он принялся распутывать петлю, но, стоя против ветра, скоро выбился из сил и повалился на землю. Несколько раз пытался он звать сыновей, но рев пурги заглушал его крики. Им начал уже овладевать предсмертный сон, и, если бы не смелость Доры, он не остался бы в живых.

Как только отец очнулся, и пурга унялась. Джо сбегал за мальчиками, оставшимися в риге, и в этот вечер семья превесело отобедала, хотя и тремя часами позднее обыкновенного.

Маринушка

Из журнала «Воскресное чтение»

Недавно в Воронеже скончалась добродетельная женщина, известная в городе под именем Маринушки, которую знали и почитали все горожане, духовенство, купечество и рабочий люд, потому что она всю свою жизнь посвятила служению неимущим. С двадцатилетнего возраста она отказалась от всяких житейских благ; будучи довольно богата, она раздала всё свое имение бедным, сама же в лохмотьях переходила из дома в дом, прося подаяния, но не для себя, а для известных ей нуждающихся; услышит ли она, что у бедного семейства нет хлеба, – и сейчас соберет по добрым людям и снесет голодающим. Нужно ли платье арестанту, выходящему из тюрьмы, – и Маринушка окажет ему помощь именем Божиим. Богомольная и смиренная без лицемерия, она творила добро десницей, и шуйца[28 - Десница – правая рука; шуйца – левая рука.] не ведала про то; этим она приобрела себе от всех расположение и любовь, и кончина ее возбудила всеобщую скорбь. Похороны ее были необыкновенно торжественны: заупокойную Литургию служил епископ в сослужении тридцати священников и более чем пятидесяти лиц прочего духовенства. На пути печального шествия к кладбищу лавки, трактиры и другие заведения были закрыты.

Борись с соблазном!

Из проповеди архиепископа Илии Минятия

Ты питаешь к некоторым лицам любовь и дружбу? Оставь, откажись от них навсегда, ибо ты не можешь одновременно любить грех и Бога. Однажды какой-то мудрец отправился в далекий путь. На море случилась великая буря, и он рисковал утонуть, но был чудесно спасен и благополучно вернулся домой. Из одного окна его дома было видно море, и, чтобы это не соблазнило его ко второму путешествию, он велел заложить его стеной. О христианин, сколько раз в этой горькой любви ты рисковал потерять жизнь и душу! Ты спасся? Так убегай соблазна, не вступай снова на этот путь, не входи снова в эти двери, не смотри больше в это окно, хорошенько закрой свои глаза, дабы опять не вполз к тебе в сердце змей соблазна.

Не увлекайтесь земными предметами!

Из книги св. праведного Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе»

Как для дитяти всё равно, какая бы ни была надета на него одежда, так и христианин – младенец о Христе – должен быть равнодушен к разнообразию, богатству и великолепию земных одежд, считая лучшим и нетленным одеянием своим Христа Бога. Потому что пристрастие к дорогим, прекрасным одеждам свойственно людям века сего или язычникам, как говорит Господь: всех сих, то есть пищи, одежды изысканной, языцы ищут (Мф. 6:31), потому что одежда есть идол людей века сего. О, как мы суетны – мы, которые призваны к общению с Богом, которым обещано наследие нетленных и вечных благ. Как неясны наши понятия о вещах тленных и нетленных благах. Как мы неразумны, придавая цену самым ничтожным предметам и не ценя благ вечной души своей, мира, радости, дерзновения пред Богом, святыни, послушания, терпения, вообще всех свойств истинного христианина. Итак, надо ценить душевные блага, доблести, а вещественные – как тленные, ничтожные – презирать.

Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях

А.С. Пушкин

Царь с царицею простился,
В путь-дорогу снарядился,
И царица у окна
Села ждать его одна.
Ждет-пождет с утра до ночи,
Смотрит в поле, инда очи
Разболелись, глядючи
С белой зори до ночи;
Не видать милого друга!
Только видит: вьется вьюга,
Снег валится на поля,
Вся белешенька земля.
Девять месяцев проходит,
С поля глаз она не сводит.
Вот в сочельник в самый, в ночь,
Бог дает царице дочь.
Рано утром гость желанный,
День и ночь так долго жданный,
Издалеча наконец
Воротился царь-отец.
На него она взглянула,
Тяжелешенько вздохнула,
Восхищенья не снесла
И к обедне умерла.
Долго царь был неутешен,
Но как быть? и он был грешен;
Год прошел, как сон пустой,
Царь женился на другой.
Правду молвить, молодица
Уж и впрямь была царица:
Высока, стройна, бела,
И умом, и всем взяла;
Но зато горда, ломлива,