Лыткаринский маньяк

Большинство сходилось в другом: активен он какой-то нездешней активностью. Нет, никто не против чистых дорожек и ухоженных газонов. Все приветствовали и детские площадки, и работающие лифты. И ворюги-чиновники всех достали. Да и коммунальщиков люди недолюбливали, чего уж! Но, сами способы, которыми действовал Валежников, были глубоко чужды.

Вот, если бы все это спустилось сверху, директивным указанием… Или стало следствием усилий какого-нибудь чрезвычайного фронта, отмобилизованного, опять же, сверху. Да что там! Достало бы просто призыва, воззвания к гражданам с высокой трибуны, и они сами б, и дорожки почистили, и детских каруселей настроили.

Но, эта низовая активность… Словом, никто не верил, что дело в газонах и лифтах.

Сам Валежников о дальнейших политических амбициях не высказывался. Был слишком умен или просто не имел таковых. Но, это было и не нужно.

Бесчисленные политологи и обозреватели, расследователи и блогеры, представители второй древнейшей профессии и просто сплетники выдумали и раструбили все амбиции за него: парень, никак не меньше, метит в президенты! И картину его будущего президентства тоже расписали в красках. Безрадостных, разумеется, поскольку был в его биографии один подлинный, настораживающий эпизод.

В конце девяностых, когда враг был еще не у ворот, а спокойно жил у себя, за океаном, Валежников стал участником международного форума: ни то айтишников, ни то экономистов. Там он удачно выступил или чем-то еще приглянулся устроителям, и они предложили ему годовую стажировку в одном из ведущих британских университетов, со стипендией и полным пансионом.

Валежников, не будь дурак, согласился и целый год слушал лекции заморских интеллектуалов. О чем эти лекции и чем он там занимался, сам стипендиат рассказал чуть не по дням. Но, его версия рассматривалась в последнюю очередь. Добровольные глашатаи чужих амбиций и здесь поработали на славу.

Общество смотрело на него, в целом, равнодушно. Кто побогаче – чуть с раздражением. Кто победнее – с интересом, но тоже чуть. Все любят стейки, но никто не хочет смотреть, как разделывают корову. И не только смотреть, знать об этом не желают. Правда, стейк становился все более похожим на подошву от ботинка, а лица мясников все довольней и круглее, ну да ладно. Хорошо, хоть такой еще дают.

И тут вылезло реальное шило: к несильно удачливому борцу за правду подтянулась молодежь.

Эти горячие сердца, еще не успевшие понять, в каком месте им довелось родиться, живо отозвались на его расследования. Потянулись к депутату, предлагая свою помощь, сэкономленные на обедах наличные и главное – свою энергию и веру в возможность перемен. А поскольку, со своими идеалами, Валежников сам недалеко от них ушел, союз оппозиции с молодостью состоялся.

То, что отпугивало взрослую аудиторию: нездешний активизм, не в меру свободные взгляды, пресловутая стажировка в тылу врага, все это только притягивало к нему юных.

На базе приемной открылся штаб, вскоре перешедший на круглосуточную работу. А сама работа буквально закипела.

Под возросшие объемы, депутат взял в помощники пару разнополых юристов. Премудрых, но жутко неприятных, чисто по-человечески. Оба картавые и оба Валентины. В приличные места их на работу не брали, а тут как по писанному получилось: камень, что отвергли строители, тот самый встал во главу угла. Вот они и встали.

Начались совсем другие суды. Теперь, стоило кому-то подвернуть ногу на скользком тротуаре или удариться лбом о косяк в неосвещенном тамбуре, как в суд летел иск, а следом Валентины: занудные, дотошные, тошные… но грамотные! Капля по капле, и заскорузлый камень правосудия стал поддаваться. А от мелких претензий Валежников с компанией перешли к крупным искам, где тоже преуспели.

Дошло до того, что Артур Самвелович, хохмач и жизнелюб, в общем, отличный мужик, владеющий через офшор Управляющей компанией «Уютный двор», вынужден был полететь на сайгачью охоту не на собственном хеликоптере, а первым классом Калмыцких авиалиний.

И вот, когда стюардесса наотрез отказалась подать ему любимый Хеннесcи, в этот самый момент он решил: дальше так продолжаться не может.

Ничего смешного здесь нет. Когда эти хохмачи и жизнелюбы принимают подобные решения, впору обзаводиться новой биографией, внешностью и эмигрировать на другой конец планеты. И делать это поскорей. Возможно и Валежников сделал бы тоже самое, если б знал. Но, ему не доложили, а тучи-то сгустились.

Сначала полыхнул депутатский автомобиль – новенькая Киа, просто созданная быть семейной любимицей. Дотла сгорела, намекнув владельцу, что и он, хоть и состоит на семьдесят процентов из воды, запросто может повторить ее судьбу.

Ничего, пережил без последствий. Оказалось, машину он застраховал, в том числе и от поджога. В итоге, Валежников обзавелся новой, которую теперь демонстративно ставил под камерами, у здания думы.

Еще одна каверза случилась у бара, в котором депутат, по пятницам, любил пропустить пару-тройку кружек пива.

Отсидев за стойкой положенное, он вышел на улицу и стал свидетелем драки, устроенной атмосферными персонажами в адидасовских костюмах.

План был простой: при появлении Валежникова, свара должна переместиться поближе к нему, увлечь несчастного и закончиться тяжкими телесными, а может и пером между депутатских ребер.

И времени это требовало немного, но какого-то, все-таки, требовало. Хитрый депутат пацанам его не дал. Поразительно быстро сообразил, что дерущиеся не имеют больших претензий друг к другу, зато имеют их к нему. И, несмотря на хмель, без раздумий, прямо с порога пустился убегать.

Драка сразу прекратилась, но к такому развитию хулиганы были не готовы. Момент стартовать вдогонку был упущен.

Заинтересованные лица сняли происшествие на смартфон. Очевидно, Валежников повел себя неправильно. Как-то не так, не по-мужски, что ли.

Специалисты из отдела информации и связям с общественностью местной администрации взяли запись в работу и устроили мозговой штурм. Накреативили громких заголовков, едких комментариев в том смысле, что вот, народный избранник, вместо помощи пострадавшим, пустился наутек. И какой же он, после этого, борец за справедливость и вообще, какой он, после этого, мужик!

Начали монтировать сюжет, готовить методичку… но, в итоге, признали затею пустой. Кадры удирающего депутата – это конечно здорово, но недостаточно для сенсации.

По закону жанра, за ними должны следовать подбитые лица избирателей, обманувшихся в своем выборе. Но, побитые оказались столь одиозными типами, что записать их в потерпевшие никак нельзя.

Возникла идея снять подставных. Хорошо, не успели. Выяснилось, что инцидент заснят еще с двух точек: камерой самого бара и каким-то студентом на улице. Первую изъяла полиция, и она, в принципе, могла бы исчезнуть. Но, вот, вторая… Увы, попала прямо на ютуб и двоякого толкования не предполагала.

Ничего не получилось и в методичке рекомендовали об истории забыть. А депутат стал заказывать пиво себе на дом.

Повторно эту сценку пытались разыграть в парке, где Валежников бегал по утрам. В этот раз злые гопники драться не стали, а мирно расположились на лавке, поджидая депутата на его маршруте. Утро было прохладным, парк – пустым, спасение – невозможным. Так, по крайней мере, казалось. Так нет! Что-то выдало ребят.

Может, их манера сидеть на спинке, поставив ноги на сидение. Или эти злосчастные три полоски на мастерках. Пади, знай! Но, увидев их издалека, Валежников развернулся и побежал в обратную сторону.

Пацаны, с досады, выбили ногами несколько досок и ушли ни с чем, возвращать заказчику скромный аванс. А Валежников бросил клич в соцсетях и превратил утреннюю пробежку во флешмоб. Желающих бегать с ним набралось немало, и эта лавка, получается, тоже закрылась. Время полумер закончилось.

Осведомленное общество замерло в ожидании. Теперь только пуля, выпущенная откуда-нибудь с чердака, могла заткнуть этот гейзер критиканства.

Те, кто знал Артура Самвеловича покороче, отводили депутату на этом свете не более месяца. Но, время шло, а Валежников был до безобразия жив, здоров и бодр. И активен, разумеется.

Стал сдавать Самвелыч! Так постановили о нем посвященные.

Эти события не образумили депутата. Наоборот, словно подзадорили его. Следующей жертвой стали Концессии теплоснабжения, признанные на одном из экономических форумов лучшим образцом частно-государственного партнерства.

Валежников бравады экономистов не разделил и начал доказывать: государственного интереса тут ноль, а частного столько, что теплотрассы, на эти деньги, можно заново переложить несколько раз. Вспомнил крепостное право, проведя параллель: Концессия-барин – население-холопы.

Выпустил несколько обстоятельных расследований, в которых на пальцах разъяснил: двадцать лет владения сетями принесут концессионерам миллиарды. За такие деньги, где-нибудь в Китае, строят города-миллионники на ровном месте.

Раскрыл имена подлинных интересантов. И конечно, население в их списке не значилось. Значились уважаемые люди из департамента ЖКХ и какое-то продувное жулье: оффшоры, фирмы-однодневки, в хлам проворовавшиеся директора УК. Ни одного с профильным, техническим образованием. Как один, все с судимостями, шлейфом из растрат, афер и скандалов.

Усилия депутата завершились относительной победой. Концессионное соглашение не расторгли, но заморозили фактическую передачу сетей на неопределенный срок.

Собственно, хоть так. С оговорками можно записать в актив.

Потом Валежников прицепился к водоканалу. Здесь концессия была ни к чему, поскольку он давно находился в частной собственности, будучи монополистом, свирепым, как лев.

Единственное, что мешало ему раскрыть пасть на полную, это госрегулирование тарифов – жуткая глупость и ветхий анахронизм.

Чиновники в энергетической комиссии были своими людьми. Всегда шли навстречу, но прыгнуть выше головы не могли: за тарифами присматривала федеральная власть и излишеств не одобряла. Вопрос социально значимый и мог спровоцировать напряженность в обществе.

Но, денег-то хочется, и родилась идея: инвестпрограмма. Удачным в ней было все, начиная с названия. Инвестиции! Кто, в здравом уме, может выступить против них?

На телевидении запустили сюжеты о состоянии дел в царстве водопроводных труб. Из них следовало: в девяностые водоканал не был присвоен ушлыми проходимцами за копейки. По тем временам он вообще имел отрицательную стоимость. Сплошные долги и амортизацию.

Водоснабжение приобрели в собственность альтруисты. Ничего, кроме убытков, они не видят и работают чисто за идею, ради всеобщего коммунального блага. И дальше б работали, но вот беда: износ подошел к критичным семидесяти процентам. А обновлять коммуникации некому и не на что. Коромысло, колодец и ведерко ждут нас всех в недалеком будущем.

А выход один: инвестировать. Навалиться всем миром и отвести беду, как заведено на Руси издревле. Красиво, модно, исторично. В духе одновременно и рынка, и соборных традиций. А уж как рентабельно, сказать страшно.

Цифра в платежку добавлялась небольшая, но, помноженная на количество плательщиков и срок действия программы, обрастала несметными нулями. Просто, вау, как круто!