Возрождение Феникса. Том 10

– НЕТ!!! – глаза Лизы вдруг наливаются белым светом. Нет, это не лиловая нафта Беумуса. Это…

– Фрактал Бесконечности… – в шоке вскидывает брови Перун. – Лиза, не вздумай!

Фрактал Бесконечности? Та самая сила, что способна менять реальность? Что способна низвергать цивилизации и крушить планеты?

Грозный голос Перуна силится перекричать гром.

Но поздно. Вдруг небо над кладбищем застилает пелена сверкающих грозовых туч. Громыхает оглушительный раскат грома.

Лиза выпрямляется и говорит четким, сильным голосом:

– Я желаю, чтобы мой Сеня был жив.

И плотный шквал ослепительно белых молний взрывает всё вокруг. Мир исчезает в белом сиянии.

Глава 3 – Кругом

– Хлебни водички, одноножка! На еще! Миша, ты только представь! Он с моей Леськой уроки делал! Во-о-от же, скот!

Писклявый голос доносится сквозь толщу воды. Она повсюду, рвется в глотку, забивает уши, из-за отсутствия воздуха жутко горят легкие, дерет гортань. На мой затылок давит чья-то рука, не дернуться. Что это за бугай? Нет, правда, что за гигантский монстр способен на такое… минуточку, «одноножка»? «Моя Леська»?

Разум мыслит холодно, несмотря на нестандартную ситуацию, всё же, судя по запасу легких, мое резко ослабшее тело еще способно прожить семь минут, целая вечность. Услышанные слова быстро проанализировались. Чувство ностальгии не покидает меня, но ладно, с этим потом разберемся, сейчас первостепенен доступ к воздуху.

На инстинкте резко двигаю локтем назад.

Хрусь!

Вой боли глушится толщей воды, но давящая хватка исчезает, и я выныриваю. Глубоким вдохом наполняю легкие воздухом, пока глаза исследуют окружение. Увиденное не радует.

Обижают меня двое дрыщей, второй раз обижают, причем, по уже однажды пройденному точь-в-точь сценарию. Витя Свиридов и Миша Корсов собственной персоной. Первый по традиции закрывает рукой фонтанирующий кровью разбитый нос. Вокруг лесной берег и водная гладь реки. Природа под Тверью всё так же завораживает.

– Меньше всего на свете ожидал увидеть вас двоих, болотопсы молокососные, – вздыхаю, нащупывая рукой локтевой костыль, где-то он здесь валяется, если память мне не изменяет…Ага, вот он.

Кряхтя, поднимаюсь. Нога болит, да и везде на костях не мышцы, а тонкий слой разнеженного мяса. Долбанное худое слабое тело. Лиза, родная, что же ты учудила, детка? Ох, отхлестаю тебя, непослушная, ремнем, похоже, когда и разгребу завалы в этой заднице болотопса.

– Что за хрень?! – визжит Свиридов, который должен на плацу стоять в Омском кадетском корпусе, но почему-то прохлаждается на речке вблизи родных стен. – Миша, избей эту паскуду! Сломай придурку все кости!

Корсов, послушный как тупой пес, бросается на меня. Я без замаха бью кулаком в челюсть – несильно, просто чтобы оттолкнуть, да и сам он помогает, испуганно отшатывается, заходит за край причала и падает в воду с громким всплеском.

Плюх.

– Сука! А-а-а, мёрзло! – орет он, посинев. Причал высокий, достать до досок у него не выходит, поэтому суматошными гребками уплывает на берег.

Замечаю, что тело слушалось с запозданием. Будь Корсов пошустрей, хрен бы в него попал. Отстойное ощущение. Уже и забыл, каково это – быть полным нолем с кривой ногой. Живы в теле совсем мало, а жар-эфир так вообще не чувствую, даже крохи. В прошлый раз разве так было?

Так, если мне не изменяет память и если меня, правда, закинуло в прошлое, сейчас объявится слуга Свиридова.

– Ваше благородие! – легок на помине.

– Прибей калеку! – журчит разбитым шнобелем Свиридов.

Здоровый мужик в костюме с галстуком бежит до меня целую вечность – только для того, чтобы получить костылем в лицо. Нижняя челюсть выбивается из пазов. Слуга, упав на колени, хватается за поехавшее лицо. Я тут же хреначу в висок мыском туфли. Затем нокаутирующий удар в ухо. Здоровяк вырубается…Здоровяк, надо же, хех, в этой избивающей детей паскуде нет и восьмидесяти килограммов. Но всё познается в сравнении.

Следующим, по классике, должен быть Свиридов. Он, конечно, уже отложил в штаны кладку кирпичей, но отступать не собирается, не настолько сильно я ему порвал шаблоны. Ну что же, тебе же, Витя, хуже.

Парень наступает, размахивая кулаком широко, как медведь. Ну у медведя, ладно, нет рода с боевыми техниками, а ты-то что за неуч? Я наливаю живой здоровую ногу. Вот и вся подготовка. Гад подходит, и я, опершись на костыль, подпрыгиваю, даю пяткой щенку в лобешник. Он с глухим стуком падает на настил, вырубившись еще в полете. В прошлый раз я ему руку сломал, в рестарте поумней буду, чтобы Свиридов-старший не прикопался к Беркутовым и земского исправника без повода не позвал.

Не забываю перевернуть засранца со спины набок, а то с него станется задохнуться из-за перекрывшего гортань языка. Ох, снова начался детский сад. Ну нет, я на это не подписывался. Слугу же не трогаю: если задохнется, то и хрен с ним.

Прыжок с ударом мне дался с последствиями. Растянул неподготовленную мышцу, даже почти порвал. Но регенерация мигом исправляет травму.

Прислушиваюсь к себе. К сожалению, не ошибся: жар-эфира нет вообще, даже крошки. Есть магнетизм, есть регенеративные свойства души, но моя могучая сила повелевать фантазмами канула в лету. Что еще изменилось в этой реальности, а, Лиза? Может, Монстров Хаоса больше нет в помине? Было бы неплохо.

Стуча костылем по доскам, ухожу с причала. И, как по сценарию, из кустов возникает Тимофей:

– Барин…Сеня, фу-у-х, живой, – выдыхает коренастый воспитатель. – Думал, уже рыбам тебя скормили.

Он крутит головой, замечает два тела на пристани.

– Кто это их так? – очумелым голосом спрашивает слуга.

– Я, – чувствую прямо дежавю. – Ты на машине же? Вези меня домой.

Он начинает причитать, что со Свиридовыми шутки плохи, что они во власти и тд и тп, но некогда повторно слушать его стенания, я шагаю в лес на неприглядную тропу. Оттуда выскакивает Степа, мой одноклассник. Он и позвал Тимофея мне на выручку, сейчас будет извиняться и рассказывать, почему сам не влез, уже рот раскрыл.

– Ты поступил как друг, – прерываю его невысказанные извинения и нисколько не кривлю душой. Не как мужчина, конечно, но как друг тоже неплохо.– Твой поступок заслуживает благодарности делом. Скажи отцу, что он может устроиться к нам на работу. Платить будем в два раза больше, чем у Свиридовых. Ну всё, пока.

Я ковыляю мимо. Степка хлопает ртом, как рыба, а глаза округлились и прямо блестят.

– Сеня, какая еще работа? – догоняет меня Тимофей. – Ты хоть знаешь какая у его отца специальность? А если он, допустим, резчик стекол? У твоей матери завод радиотехники, и он ни к чему вообще.

– Это лишь пока ни к чему, Тимофей, – загадочно произношу, думая о своем. – Скоро завод будет заниматься не только радиодеталями, да и не один завод у нас будет, а больше, мы их даже точное число знать не будем, лишь смотреть прогрессию или регрессию для принятия стратегических решений. Как-то вот так.

Воспитатель крепко задумался, кустистые брови сдвинулись, в глазах вспыхнуло беспокойство.

– Сеня, а тебя там, на причале…головой не шибанули случайно? Ты вот мокрый весь.

Пересиливаю желание плюнуть, лишь качаю головой. Не до пустой брехни сейчас, сам всё увидит. Подходим к нашей старенькой «Волге», но сразу не сажусь, оглядываюсь на дорогу. Неподалеку сверкает новеньким кузовом «Веста», словно только что с конвейера. Перестукивая костылем по асфальту, добираюсь до машины. Наливаю кулак живой и разбиваю лобовое стекло.

– Сеня! – бухтит Тимофей. – Это же Свиридовская повозка! Сына избил, хоть и понятно за что, да еще машину вдребезги! Он же теперь с матери твоей не слезет!

– За свои поступки надо отвечать, воспитатель. Особенно дворянам, – спокойно отвечаю. Сам перегибаюсь и достаю gps-навигатор с флэш-картой. – Тут запись, из-за которой Свиридов не посмеет ничего сказать маме. Так что успокойся.

Тимофей, правда, затыкается. Видно, понял, что отрок резко поумнел. Только смотрит странно. Но скоро ему удивляться часто придется. Мы садимся в «Волгу» и уносимся из лесной гущи.

Разглядываю себя в зеркало заднего вида. Мда, Корсов со Свиридовым хорошо порезвились. Синяки и рассечение на лбу. Ничего в этом плане не изменилось в рестарте. Ну зато и на флэш-карте есть что посмотреть точно.

Я откидываюсь на спинку кресла. Погружаюсь в медитативный анализ тела. Жива-«колодцы» присутствуют, они придаток этого тела. А вот с Анреалиумом непонятно что происходит. Купола вроде нет, но и жар-эфир не течет рекой. Зато есть что-то другое внутри меня. Какое-то темное сосредоточение, вроде закрытого ящика. Я никак не могу зачерпнуть из него. Странно.