Тайна ночного крика

– Сильно вы рискуете! Хорошо, я постараюсь сделать все возможное. Я верю вам. Если все устроится, я тотчас позвоню. Оставьте телефон для связи у секретаря. Но, это не все, – он остановил властным взглядом, поднимающегося со стула Ротыгина, – план ваш мне не совсем понятен, но цель я разделяю всецело. Очевидно, вы наслышаны о наших сложных взаимоотношениях с Боговским и поэтому пришли. Собственно, меня интересует только результат. Как вы все устроите, мне неинтересно. Но давайте договоримся на берегу. Ответственность за последствия ляжет на вас самого и разговора, который только, что состоялся, как бы официально не было. Идет?

Отступать Ротыгину уже было некуда. Надо было соглашаться на любые условия. Победителей не судят.

– Спасибо Семен Петрович!

– Да пока не за что. Но я постараюсь. Поверьте. Даю вам слово. Это и в моих интересах. Ждите звонка.

Ротыгин вернулся в отдел. Отдал соответствующие распоряжения технической службе. Они обещали связаться с телефонной станцией и взять на контроль звонки из кабинета Боговского если такие последуют. Речь не шла о прослушке, просто необходимо будет выяснить номера абонентов и установить, кому они принадлежат.

Все готово! Прошел час. Стрелки настенных часов тупо и уныло отсчитывали секунды и минуты, сокращая возможности для осуществления задуманного плана. «Только бы не успела дойти до Боговского информация о задержании! Только бы не успела!» – пульсировал в голове маленький живчик. Время работало против него. Напряжение достигло предела. Работа валилась с рук. В голову лезли непрошеные мысли.

«Милиция …прокуратура, суды. Когда он пришел служить были другие времена. Были какие-то принципы, устои, нормы… фальшивые однобокие кумачового цвета, но все же. На партсобраниях обсуждали даже семейные дела и измены. Смешно. Влепят такому лихачу выговор по партийной линии, и еще пригрозят исключением из рядов славной коммунистической. Смотришь, в семью вернулся. За ум взялся. А уж об оборотнях в погонах, предательстве и речи не поднималось. Не было этого, единичные случаи по стране. Несмываемый позор на коллективе. А сейчас что? Что сейчас? Как-то живем, существуем, плывем в общем потоке воровства и коррупции. Когда люди начали бояться людей в форме? Когда пришли те, которых, собственно, никто особенно не просил. Похоронные команды поселились в Кремле. Народ захотел перемен. Пьяный кандидат-президент упал с моста, но привез из-за рубежа сумку одноразовых шприцов. А народ хотел перемен. Он не первый и наверно не последний. Так приходят все, издают декреты о земле, а потом ее забирают и прихватывают попутно все, что есть во дворе. Возвращают крепостное право и заставляют работать за палочки; а за собранные колоски на твоей земле и твоих предков… тюрьма. Вы же хотели перемен. А кто решил, что они будут в лучшую сторону, вам только туманно пообещали.

Великая демократизация – обернулась великой клоакой. Куда делось все, что имели, потеряли страну, а главное в душе пустота. Флюгер болтает. Эти пацаны, что приходят, … сколько из них будет нормальных. А что значит нормальный? Сейчас нормальный, тот, кто в системе. Те, кто пришли наверх, молча стали проповедовать принцип, пока нас не выгонят, мы должны успеть. Все хотят успеть. Отбросили нормы приличий. Вертикаль власти согласилась с негласными законами. Какие там законы. Понятия. Живем давно уж по понятиям. Бандитское слово. Точное. Чем выше сидишь, тем крепче рука и больше в нее входит. И не выходит. Остается в ней.

Наконец долгожданный звонок из прокуратуры, вывел его из напряженного ожидания. Киданов выполнял свои обещания.

– На счет часа не ручаюсь, но сорок минут могу обещать. Поторопитесь, – глухо прошипела трубка такие нужные слова.

– Спасибо, спасибо, я вам потом доложу, как все прошло.

– Поторопитесь, – опять односложно промолвил Киданов.

Получив отмашку, Ротыгин, быстро посадил племянника и оперативных работников в дежурную машину, и они с иллюминацией и звуковой сиреной, рванули на всех парах к зданию областного УВД. Он следовал по пятам на своей Мазде, стараясь не отставать.

Операция больше походила на рейдерский налет, когда он с каменным и решительным лицом прошел в приемную Боговского. Вскочила как ужаленная секретарша, когда он направился мимо ее в его кабинет. Его удостоверение, не произвело на нее никакого впечатления. Он коротко, жестко бросил, что все согласованно на самом верху, и беспокоиться и звонить ей никуда не нужно. Сказав это, и даже не выслушав возражений он, как в свой собственный, проследовал в кабинет Боговского. Пока секретарша размышляла, как поступить и что предпринять, в приемную ввели задержанного племянника. Женщина, не оправившаяся от напора Ротыгина, получила новый стресс. Проинструктированный оперативник остался присмотреть за секретаршей, направив с почтением племянника в знакомый дядин кабинет. Андрей Боговский зашел в кабинет с сияющим лицом, но увидев там вместо дяди – следователя, явно опешил. Черты его физиономии приняли выражение крайней растерянности, а рот открылся в немом невысказанном вопросе или удивлённом восклицании.

– А как?! Что!!? Это почему?! – выдавил он сдавленно и затравленно.

Ротыгин ничего не объясняя ему, покинул кабинет, неплотно прикрыв внутреннюю дверь. Он покинул помещение, в котором остался недоумевающий молодой человек, но не вышел в приемную. Олег встал в проеме между двух дверей. Вторую, внешнюю дверь он слегка тоже прикрыл с тем, чтобы за его действиями не могла наблюдать любопытная секретарша.

На столе Льва Абрамовича стояли три телефона. Один из них был городской. Ротыгин приник к неплотно затворенной внутренней двери и прислушался. Попутно он включил миниатюрный диктофон. Капитан знал, что племянник был частым посетителем этого кабинета и ориентировался в нем прекрасно. Оставленный один в кабинете дяди, племянник около десяти минут не подавал признаков жизни и только потом Олег услышал робкие шаги и стрекот набираемого номера.

Послышался быстрый сбивчивый шепот молодого Боговского. Тот, к кому он обращался, был назван только по имени отчеству:

– Аркадий Абрамович. Беда!!! Меня поймали на тайнике с оружием. Где дядя? Надо что-то делать!!! Про ваш гараж они еще не пронюхали. Его нужно срочно зачистить! А меня надо спасать, иначе я могу не выдержать прессинга со стороны следака. Капитан обещает посадить меня в камеру с самыми отпетыми уголовниками. Что они там со мной сделают говорить думаю не надо. Там я точно сломаюсь, и жизнь моя будет кончена!!!

После небольшой паузы он торопливо добавил в трубку:

– Понял, все понял. Только спасите меня!

Сухо щелкнул рычаг аппарата. Молодой человек прошел по комнате, скрипнул стул, Олег уже хотел было зайти, но вдруг племянник передумал и вновь кинулся к телефону.

– Оксана ты? Да я! Я! Никуда не пропал. Ты одна …Можешь говорить? Понадежней спрячь сумку, которую я в гардеробе оставил и никому ни под каким видом о ней не проговорись, особенно ментам. Может, маме отнесешь? … Ну, куда хочешь! Я попал в одну историю, но думается ненадолго. Дядя спасет меня, и все будет как раньше. Только молчи. Я звоню из кабинета дяди, видимо тот уже все знает, и предпринял шаги в отношении беспредела борзых «следаков». …Всё! …Нет, всё потом… Я сказал потом. Говорить больше не могу. Возьми себе денег из кармана моей куртки. На первое время тебе хватит. Я не прощаюсь! … Давай делай, что я сказал. Поторапливайся!

Ротыгин подождал еще минут пять. В кабинете установилась гробовая тишина. Тянуть больше, уже видимо не имело смысла. Лимит отпущенного времени заканчивался. Секретарша, заподозрив неладное, беспокойно ерзала на стуле и все порывалась позвонить или выйти, но оперативник недвусмысленно давал понять, что ей не стоит этого делать. И вообще лучше не соваться не в свое дело.

Ротыгин сунул диктофон в карман и зашел в кабинет. Молодой человек, вновь увидев следователя, вытянул лицо и сразу сжался на стуле как от удара. Голова его упала почти между колен. Он явно ждал не капитана, ждал момента кинуться в объятья всемогущего дяди, а тут такой облом. И кошмар его не собирался исчезать как дурной сон. Все возвращалось на новый круг.

– Встать! – резко скомандовал Ротыгин. – За мной. Поторапливайся!

Передав задержанного оперативнику, он дал команду отвезти его обратно в райотдел и определить в свой кабинет, а сам позаимствовав телефон у секретарши, быстро осведомился о засечке переговоров племянника. После подтверждения, капитан тут же отдал необходимые указания по срочным выездам на адреса, на которые звонил племянник.

Язвительно и с милой наивной улыбкой Ротыгин попрощался с ничего не понимающей секретаршей, и переведя дух, направился следом ушедшим товарищам. Предстоял самый ответственный момент: новый допрос Андрея Боговского, с учетом изменившихся обстоятельств.

Дорога, как назло, заняла много времени из-за аварии в тоннеле под мостом на Иподромской. Симпатичная девушка на Витце, не справившись с управлением, зацепила опору, поддерживающую мост, машину развернуло, и в нее дополнительно въехала Ниссан-Цифири. Молодая хозяйка безутешно плакала за рулем. Ее было по-человечески жаль, хотя он не любил этих свиристелок-недоучек, что массово штамповали местные автошколы в огромном количестве последнее время. Водители, выстроившись воронкой, проскакивали в узкую щель, оставшуюся на дороге.

Потеряв не менее получаса, он, наконец, добрался до родных пенатов. Даже перекусить было некогда, хотя желудок упрямо урчал. Дежурный сержант четко отрапортовал, что задержанный доставлен и ожидает в камере предварительного содержания.