Оболганный сталинизм. Клевета XX съезда

Что меня ввело в заблуждение? В 1923–24 гг. Карпов на моих глазах дрался с троцкистами. Дрался он тогда в Киеве… Я вот так рассуждаю: прошли всё-таки такие крутые годы, такие повороты были, где люди или ломались, или оставались на крепких ногах, или уходили к врагам, – период индустриализации, период коллективизации, всё-таки жестокая была борьба партии с врагами в тот период. Я никак не предполагал, что возможно пережить все эти периоды, а потом пойти в лагерь врагов. А вот теперь выясняется, что он с 1934 г. попал в лапы к врагам и стал врагом. Конечно, тут можно верить этому, можно не верить. Я лично думаю, что страшно трудно после всех этих годов в 1934 г. человеку, который прошёл на крепких ногах путь ожесточённой борьбы, в 1934 г. пойти к врагам. Этому очень трудно верится. (Молотов. Трудно верить тому, что он только с 1934 г. стал врагом? Вероятно, он был им и раньше.) Конечно, раньше. Я себе не представляю, как можно пройти тяжёлые годы с партией и потом, в 1934 г., пойти к троцкистам. Странно это. Какой-то у него червь был всё время. Когда этот червь у него появился – в 1926 ли г., в 1924 ли, в 1930 г., это трудно сказать, но очевидно, червь какой-то был, который какую-то работу проделал для того, чтобы он попал в стан врагов» (выделены фрагменты, вошедшие в доклад Хрущёва. – Г. Ф.)[185 - Речь Постышева на Пленуме опубликована в: Вопросы истории. 1995, № 5–6. C. 3–8. См. также: http://chss.montclair.edu/english/furr/research/postyshevspmar0437.pdf (http://chss.montclair.edu/english/furr/research/postyshevspmar0437.pdf). Довольно жёсткая речь Хрущёва на том же Пленуме: Вопросы истории. 1995, № 8. C. 19–25. См. также: http://chss.montclair.edu/english/furr/research/khrushchevspmar0537.pdf (http://chss.montclair.edu/english/furr/research/khrushchevspmar0537.pdf).].

Постышев показал себя одним из самых жёстких партийных руководителей; на январском (1938) Пленуме ЦК за необоснованное исключение из партии большого числа её членов он сам был выведен из кандидатов в члены Политбюро. Юрий Жуков пишет об этом так:

«На январском Пленуме 38?го года основной доклад сделал Маленков. Он говорил, что первые секретари подмахивают даже не списки осуждённых «тройками», а всего лишь две строчки с указанием их численности. Открыто бросил обвинение первому секретарю Куйбышевского обкома партии П. П. Постышеву: вы пересажали весь партийный и советский аппарат области! На что Постышев отвечал в том духе, что арестовывал, арестовываю и буду арестовывать, пока не уничтожу всех врагов и шпионов! Но он оказался в опасном одиночестве: через два часа после этой полемики его демонстративно вывели из кандидатов в члены Политбюро, и никто из участников Пленума на его защиту не встал»[186 - Жупел Сталина. Беседа журналиста Александра Сабова с историком Юрием Жуковым. Часть 7. // Комсомольская правда. 2002, 19 ноября.].

Вадим Роговин – один из исследователей, кто обращается к фрагменту стенограммы январского (1938) Пленума:

ПОСТЫШЕВ. Руководство там (в Куйбышевской области) и партийное, и советское было враждебное, начиная от областного руководства и кончая районным.

МИКОЯН. Всё?

ПОСТЫШЕВ. Что тут удивляться? […] Я подсчитал, и выходит, что 12 лет сидели враги. По советской линии то же самое: сидело враждебное руководство. Они сидели и подбирали свои кадры. Например, у нас в облисполкоме вплоть до технических работников самые матёрые враги, которые признались в своей вредительской работе и ведут себя нахально, начиная с председателя облисполкома, с его заместителя, консультантов, секретарей – все враги. Абсолютно все отделы облисполкома были засорены врагами […]. Теперь возьмите председателей райисполкомов – все враги. 60 председателей райисполкомов – все враги. Подавляющее большинство вторых секретарей, я уже не говорю о первых, – враги, и не просто враги, но там много сидело шпионов: поляки, латыши, подбирали всякую махровую сволочь […]

БУЛГАНИН. Честные люди хоть были там?.. Получается, что нет ни одного честного человека.

ПОСТЫШЕВ. Я говорю о руководящей головке. Из руководящей головки, из секретарей райкомов, председателей райисполкомов почти ни одного человека честного не оказалось. А что же вы удивляетесь?

МОЛОТОВ. Не преувеличиваете ли вы, тов. Постышев?

ПОСТЫШЕВ. Нет, не преувеличиваю. Вот, возьмите облисполком. Люди сидят. Материалы есть, и они признаются, сами показывают о своей враждебной и шпионской работе.

МОЛОТОВ. Проверять надо материалы.

МИКОЯН. Выходит, что внизу, во всех райкомах враги…

БЕРИЯ. Неужели все члены Пленумов райкомов оказались врагами?..

КАГАНОВИЧ. Нельзя обосновывать тем, что все были мошенники»[187 - В. З. Роговин. Партия расстрелянных. – М.: Аргументы и факты, 1997, гл. 2, см.: http://trst.narod.ru/rogovin/t5/iii.htm (http://trst.narod.ru/rogovin/t5/iii.htm). Более полная версия см.: http://chss.montclair.edu/english/furr/research/postyshev0138.pdf (http://chss.montclair.edu/english/furr/research/postyshev0138.pdf).].

Сталин расценил поступки Постышева так:

«Это расстрел организации. К себе они мягко относятся, а районные организации они расстреливают… Это значит поднять партийные массы против ЦК, иначе это понять нельзя»[188 - Сталинское Политбюро в 30?е годы. C. 164.].

По словам писателя Владимира Карпова, Постышев подтвердил свои показания Молотову:

«В моих беседах с Молотовым на его даче заходил разговор о репрессиях. Однажды я спросил:

– Неужели у вас не возникали сомнения, ведь арестовывали людей, которых вы хорошо знали по их делам ещё до революции, а затем в Гражданской войне?

– Сомнения возникали, однажды я об этом сказал Сталину, он ответил: “Поезжайте на Лубянку и проверьте сами, вот с Ворошиловым”. В это время в кабинете был Ворошилов. Мы тут же поехали. В те дни как раз у нас были свежие недоумения по поводу ареста Постышева. Приехали к Ежову. Он приказал принести дело Постышева. Мы посмотрели протоколы допроса. Постышев признает себя виновным. Я сказал Ежову: “Хочу поговорить с самим Постышевым”. Его привели. Он был бледный, похудел и вообще выглядел подавленным. Я спросил его – правильно ли записаны в протоколах допроса его показания? Он ответил – правильно Я еще спросил – “Значит, вы признаете себя виноватым?”. Он помолчал и как-то нехотя ответил: “Раз подписал, значит, признаю, чего уж тут говорить…” Вот так было дело. Как же мы могли не верить, когда человек сам говорит?»[189 - В. В. Карпов. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира. Книга I. Гл. 6, «Дело Тухачевского». См.: http://militera.lib.ru/bio/karpov/06.html (http://militera.lib.ru/bio/karpov/06.html)]

Письмо Андреева Сталину 31 января 1938 касательно постышевских беззаконий:

«2) За время с августа месяца исключено из партии около трёх тысяч человек, значительная часть которых исключалась без всяких оснований как враги народа или пособники. На Пленуме обкома секретари райкомов приводили факты, когда Постышев прямо толкал на произвол и требовал от них исключения и ареста честных членов партии или за малейшую критику на партсобраниях руководства обкома, а то и без всяких оснований. Вообще весь тон задавался из обкома.

3) Так как все эти дела выглядят довольно провокационно, пришлось арестовать несколько наиболее подозрительных, ретивых загибщиков из обкома и горкома, бывшего второго секретаря Филимонова, работников обкома Сиротинского, Алакина, Фоменко и других. При первых же допросах все сознались, что являлись участниками правотроцкистской организации до последнего времени. Окружая Постышева и пользуясь его полным доверием, развернули дезорганизаторскую и провокационную работу по роспуску парторганизаций и массовому исключению членов партии. Пришлось арестовать также Пашковского, помощника Постышева. Он сознался, что скрыл, что в прошлом был эсером, был завербован в 1933 г. в Киеве в правотроцкистскую организацию и, очевидно, он польский шпион. Он был из окружения Постышева одни из активных в деле произвола и дезорганизации по Куйбышеву. Раскручиваем дела дальше, чтобы разоблачить эту банду.

4) Пленум обкома не собирался ни разу с выборов в июне, Пленумы райкомов в Куйбышеве обком прямо запрещал собирать, активов тоже не было»[190 - Советское руководство. Переписка. 1928–1941 гг. / Сост. А. В. Квашонкин и др. – М.: РОССПЭН, 1999, C. 387. Полный текст письма см.: http://chss.montclair.edu/english/furr/andreevrepostyshev0138.pdf (http://chss.montclair.edu/english/furr/andreevrepostyshev0138.pdf).].

Глава 4

«Дела» на членов ЦК ВКП(б) и связанные с ними вопросы

Дело Р. И. Эйхе • Н. И. Ежов • Дело Я. Э. Рудзутака • Показания А. М. Розенблюма • Дело И. Д. Кабакова • С. В. Косиор, В. Я. Чубарь, П. П. Постышев, А. В. Косарев • «Расстрельные списки» • Постановления январского (1938) Пленума ЦК ВКП(б) • «Банда Берии» • «Шифротелеграмма о пытках» • По указке Берии Родос истязал Косиора и Чубаря

16. Дело Р. И. Эйхе

Хрущёв:

«Центральный комитет считает необходимым доложить съезду о ряде фальсифицированных “дел” против членов Центрального комитета партии, избранных на XVII партийном съезде.

Примером гнусной провокации, злостной фальсификации и преступных нарушений революционной законности является дело бывшего кандидата в члены Политбюро ЦК, одного из видных деятелей партии и Советского государства т. Эйхе, члена партии с 1905 года. (Движение в зале)»[191 - О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущёва Н. С. XX съезду Коммунистической партии Советского Союза. // Известия ЦК КПСС. 1989, № 3, C. 140.].

Далее Хрущёв цитирует ряд документов, относящихся к делу Эйхе, а среди них – фрагмент письма Эйхе Сталину от 27 октября 1939 года. Само такое письмо (фактически заявление-жалоба) действительно существует. В нём говорится о незаконных методах следствия, которые Эйхе испытал на само?м себе[192 - Письмо Р. И. Эйхе И. В. Сталину от 27 октября 1939 года опубликовано в: Доклад Н. С. Хрущёва о культе личности Сталина на XX съезде КПСС: Документы. – М.: РОССПЭН, 2002, C. 225–229.]. У нас нет причин сомневаться в правдивости утверждений Эйхе, что следователи подвергали его избиениям, дабы заставить его сознаться в таких поступках, которые он никогда не совершал. Но одновременно нет причин верить всему там написанному «просто на слово».

Письмо Эйхе цитируется и в докладе комиссии Поспелова. Но никаких доказательств истинности сделанных там заявлений или свидетельств, подтверждающих невиновность Эйхе, там не приводится. Всё «расследование», проделанное комиссией, подытожено не терпящей возражения фразой: «В настоящее время бесспорно установлена фальсификация дела Эйхе»[193 - Реабилитация: Как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. В 3?х томах. Том 1. Март 1953 – февраль 1956. – M.: МФД, 2000, C. 328.].

Здесь самое время напомнить некоторые истины, которые относятся к разряду прописных или должны считаться таковыми.

Если кого-то избивали, пытали, не значит, что этот человек невиновен. Если кого-то вынудили дать ложные показания под пытками, не означает его невиновности в совершении других преступлений. Наконец, если кто-то утверждает, что его били, мучили, запугивали и т. д., чтобы выудить ложные показания, ещё не значит, что такие заявления о пытках правдивы, т. е. что этого человека взаправду истязали и что полученные таким путём признания действительно лживы. Конечно, самый факт таких показаний совсем не значит, что мы имеем дело с неправдой.

Словом, нельзя вместо исторического доказательства использовать его суррогат. Одного только письма Эйхе совершенно недостаточно, чтобы установить истинность чего-либо, в том числе – на самом ли деле он стал жертвой пыток или нет.

Например, в одном из фрагментов стенограммы суда 1940 года Ежов заявляет, что подвергся изуверским истязаниям ради получения от него ложных показаний. И тем не менее виновность Ежова в фальсификации признаний, побоях и пытках, фабрикации дел и физическом уничтожении многих невинных людей не подлежит сомнению.

Но письмо к Сталину – лишь часть правды про Эйхе. Целиком мы её не знаем, поскольку Хрущёв и его преемники по КПСС, а вслед за ним Горбачёв, Ельцин и Путин посчитали нецелесообразным предавать огласке материалы дела Эйхе или хотя бы открыть доступ к ним для исследователей.

Ниже мы скажем чуть подробнее о тех источниках, которыми мы всё же располагаем.

Есть надёжное свидетельство, что именно Эйхе проторил дорогу для других первых секретарей и стал добиваться (сначала только для себя) чрезвычайных репрессивных полномочий с правом расстрела тысяч людей и отправки ещё большего их числа в ГУЛАГ. Иначе говоря, Эйхе на деле развязал те самые массовые репрессии, говоря о которых, Хрущёв выражал делегатам XX съезда своё негодование. Здздесь стоит напомнить: один из вариантов развития событий, (согласующийся, заметим, как с исследованиями Юрия Жукова, так и с опубликованным недавно заявлением Фриновского) заключался в том, что Ежов, работавший в тесной связи с первыми секретарями, способен был пойти на арест и расстрел Сталина, если тот вдруг откажется удовлетворить предъявленные секретарями требования.

В начале 2006 года из печати вышел пухлый сборник документов, в котором среди прочего были опубликованы материалы из архивно-следственных дел Ежова и его заместителя по наркомату внутренних дел М. П. Фриновского (по одному документу из каждого дела)[194 - Лубянка. Сталин и НКВД – НКГБ – ГУКР «Смерш». 1939 – март 1946. – M.: МФД, 2006, док. № 37 на C. 52–72 и док. № 33 на C. 33–50.], в которых оба они признаются в участии в заговоре правых, куда также входили Н. И. Бухарин, А. И. Рыков и предшественник Ежова на посту главы НКВД Г. Г. Ягода. Так, Фриновский в заявлении на имя Л. П. Берии от 11 апреля 1939 года называет Е. Г. Евдокимова и Ежова, а также Ягоду среди главных правых заговорщиков. Он специально упоминает Эйхе, поскольку однажды тот приезжал к Евдокимову, а ещё в одном месте своего заявления пишет о встрече Эйхе с Евдокимовым и Ежовым[195 - Один из таких визитов к Ежову вместе с Евдокимовым Эйхе подтверждает в своём письме к Сталину от 27 октября 1938 года. См.: Доклад Н. С. Хрущёва… C. 228.]. Напомним здесь о близости Евдокимова и Ежова: оба действовали тесной связи друг с другом, и в феврале 1940 года оба были обвинены, осуждены и казнены. Очевидно, что Фриновский подозревал Эйхе в участии в заговорщической группе правых вместе с Ежовым, Евдокимовым и другими, в которой, отметим, состоял и он сам. В противном случае у автора заявления просто не было повода упоминать в этой связи Эйхе. Но никаких подробностей о последнем Фриновский больше не сообщает.

Гипотеза Юрия Жукова наилучшим образом объясняет известные факты даже без публикации заявления Фриновского. Но последнее добавляет ряд важных деталей: Фриновский подтверждает в нём наличие простирающегося по всему Советскому Союзу широкомасштабного заговора правых. Так, Евдокимов, описавший Фриновскому контуры этого заговора в 1934 году, отмечал, что уже к тому времени правые завербовали большое число руководящих работников по всему СССР[196 - Лубянка. Сталин и НКВД – НКГБ – ГУКР «Смерш». C. 38.]. Именно такие люди попали под суд и были казнены, как утверждал Хрущёв, по сфабрикованным Сталиным обвинениям. Заявление Фриновского помогает понять, что в данном случае нельзя говорить о фальсификации.

Евдокимов подчёркивал, что теперь необходимо начать вербовку членов партии и советских работников более низкого звена, а также крестьян-колхозников с тем, чтобы взять под контроль разрастающееся повстанчество, которое, по расчётам правых, должно было стать организованным движением и сыграть свою роль при совершении государственного переворота[197 - Там же.].

Из документов, которые оказались в распоряжении Янсена и Петрова, а затем вновь были засекречены, следует, что Эйхе вмешивался в дела НКВД, требуя ареста лиц, против которых у «органов» не было никаких улик[198 - M. Jansen, N. Petrov. Stalin’s Loyal Executioner: People’s Commissar Nikolai Ezhov. 1895–1940 (Hoover Institution Press, 2002), P. 91. См. приложение к главе, где процитированы некоторые фрагменты книги.]. В свою очередь Ежов приказал своим подчинённым не мешать Эйхе, а сотрудничать с ним. Все эти сведения соответствуют тому, что в заявлении Фриновского говорится о его собственной работе и работе Ежова: об избиениях невинных людей, фабрикации против них ложных обвинений с единственной целью – под видом борьбы с вымышленными заговорами скрыть свои собственные заговорщические планы.

Жуков полагает, что цель Эйхе и других первых секретарей состояла в том, чтобы любой ценой сорвать намеченные на декабрь 1937 года альтернативные, состязательные выборы в Верховный Совет[199 - По мысли Сталина, выборы в Верховный Совет СССР должны были происходить с участием 2–3 кандидатов на одно место с возможностью их выдвижения не только от ВКП(б), но и от общесоюзных общественных организаций. Как доказательство Жуков публикует образец бюллетеня для выборов 1937 года, где было написано: «Оставьте в избирательном бюллетене фамилию ОДНОГО кандидата, за которого Вы голосуете, остальных вычеркните».], в том числе с помощью заявлений о существовании чрезвычайно опасных заговоров оппозиции. Неважно, верили они тому сами или нет, но на октябрьском (1937) Пленуме ЦК им удалось оказать нажим на Сталина и Молотова и вынудить их отказаться от идеи альтернативности и состязательности.

На Сталина оказывалось давление и с другой стороны. Один из его ближайших сотрудников по работе над Конституцией и проблемами выборов Я. A. Яковлев неожиданно был взят под арест 12 октября 1937 года. В признательных показаниях, преданных огласке только в 2004 году[200 - Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 1937–1938. – М.: МФД, 2004, док. № 226, C. 387–395.], Яковлев сознался, что находился в троцкистском подполье ещё со времён, когда умер Ленин, и при посредничестве немецкого шпиона поддерживал связь с Троцким[201 - Там же. С..394–395.]. Принимая во внимание лавину свидетельств, которые доказывают существование реальных и чрезвычайно опасных заговоров с участием высокопоставленных лиц в советском правительстве, в партии и в Вооружённых силах, Сталин и Политбюро никак не могли оставить без внимания настойчивые требования первых секретарей начать всеохватную войну против грозящей стране и всем им опасности.

Интересно, что Эйхе был осуждён и расстрелян почти в то же самое время, что и Ежов со всеми его подручными. Возникает вопрос: не могло ли быть так, что в основу истинных обвинений, предъявленных Эйхе на суде, был положен его тайный сговор с бывшим шефом НКВД с целью оговора, возможно, истязаний и уничтожения многих неповинных людей? Как указывал в своих мемуарах авиаконструктор А. С. Яковлев, Сталин говорил, что Ежов был расстрелян за то, что «многих невинных погубил»[202 - А. С. Яковлев. Цель жизни. – М.: Политиздат, 1969, C. 509.]. По другим документам, которые, вероятно, взяты из дела Ежова, приговор ему был вынесен за участие в антиправительственном заговоре и за подготовку «террористических актов против руководителей партии и правительства»[203 - Б. Б. Брюханов, Е. Н. Шошков. Оправданию не подлежит. Ежов и ежовщина. 1935–1938. – СПб.: Петровский фонд, 1998, C. 145.]. Не исключено, что за те же самые преступления суду был предан и Эйхе.

Полностью письмо Эйхе Сталину от 27 октября 1939 года прилагалось к докладу комиссии Поспелова. Из текста письма следует, что Эйхе обвинялся как в организации заговора, так и в тесном сотрудничестве с Ежовым[204 - Доклад Н. С. Хрущёва…C. 229.]. Источник, который ранее был доступен Янсону и Петрову, наводит на мысль, что Эйхе был в очень сильной степени связан с ежовскими массовыми репрессиями.

Заявления Эйхе из письма Сталину об издевательствах и пытках, которые использовались для выбивания из него показаний, скорее всего, заслуживают доверия, т. к. среди своих мучителей он называет З. М. Ушакова и Н. Г. Николаева-Журида. Из независимых источников известно, что оба упомянутых следователя НКВД участвовали в избиении подследственных и фактически именно за это понесли заслуженную кару при Берии.