Тайна Катынского расстрела: доказательства, разгадка

Столкнувшись с тайной, детектив берётся её разгадать. Если речь идёт о преступлении – а Катынь справедливо расценивают как массовое преступление, – всё равно, кто виновен. Детектив подходит к раскрытию преступления объективно, ради самого раскрытия, то есть чтобы удовлетворить собственный интерес. В «Алом кольце» Шерлок Холмс и д-р Ватсон тоже обменялись мнениями на сей счёт:

– Это искусство ради искусства. Ватсон, вы, полагаю, когда занимались врачебной практикой обнаруживали, что изучаете случаи, не думая о гонораре?

– Для своего образования, Холмс.

– Образование никогда не прерывается, Ватсон. Образование – это последовательность уроков, и самый серьёзный поджидает вас под конец. Случай самый поучительный. Он не принесёт ни денег, ни признания, и только хочется разложить всё по полочкам.

Слова Холмса – то есть Конан Дойля – точно выражают мои глубочайшие побудительные мотивы для проведения исследований и написания книги. Что «не принесёт ни денег, ни признания». Напротив, можно с уверенностью сказать: нападать и клеветать на меня будут те, кто в ужасе посмотрит правде в лицо и обнаружит нечто отличное от того, что им хотелось бы увидеть. Желательно, однако, «разложить всё по полочкам» – и разгадать тайну.

Но чтобы приступить к её разгадыванию, необходимо разобраться, какие доказательства относятся к делу. А в случае с Катынью образовалась гора материалов, которые часто принимают за доказательства. Холмс и здесь приходит на помощь:

Это один из тех случаев, когда искусство логически мыслить требуется, скорее, для просеивания деталей, нежели для получения новых доказательств.

Трагедия так необычна, столь всеобъемлюща и связана с судьбами множества людей настолько, что приходится испытывать неудобства от обилия предположений, догадок и гипотез («Серебряный»).

Мария Конникова разъясняет:

Иными словами, поначалу бывает слишком много информации, слишком много деталей чтобы, отделяя критически важное от второстепенного, можно было всё связать в какое-то понятное целое. Когда вместе нагромождается такое обилие фактов, задача осложняется ещё больше. У вас накапливается огромное число ваших собственных наблюдений и данных, но также ещё большее количество потенциально неверной информации от людей, которые, возможно, не наблюдали так вдумчиво, как вы сами.[4 - Konnikova Maria. Learning to Tell the Crucial from the Incidental. // Mastermind. How To Think Like Sherlock Holmes. New York: Viking Penguin, 2013.]

Именно с такой ситуацией мы сталкиваемся в случае с Катынью.

Холмс приходит к выводу:

Трудность в том, как отделить фактическую подоснову – абсолютный неоспоримый факт – от рассуждений теоретиков и репортёров. Затем, утвердившись на такой прочной основе, наша задача – понять, какие следуют выводы и каковы узловые моменты, вокруг которых разворачивается вся тайна.

Выходит, здесь представлено хорошее, ёмкое описание метода, пригодного и для исторических изысканий. В случае с Катынью «слишком много информации, слишком много деталей».

Ещё большая проблема состоит в том, что очень немногие из изучающих Катынь лишены предвзятости. Для самих себя они определили, что «официальная» версия верна, что СССР повинен в расстрелах польских военнопленных, и никаких сомнений в том быть не может. Больше того, порочной им кажется сама постановка вопроса. Но отношение к проблеме Катыни как к тайне, подразумевает, что решение ещё не определено окончательно и на все времена, и, таким образом, было бы нечестно исключать возможность непричастности к ней советских властей. Такой подход препятствовал объективному изучению Катыни.

Поэтому я взялся разгадывать тайну Катыни скорее для самоутверждения, чем по какой-то иной причине – «для своего образования, Холмс». Смогу ли я в деле употребить свои принципы? Способен ли я объективно подойти к столь важной теме?

Буду ли я с особой подозрительностью смотреть на все факты, которые подтверждают мои предвзятые идеи, и в то же время – не жалеть места для истолкования доказательств, которые им противоречат? В моём случае, смогу ли я раскрыть правду, даже если состоять она будет в том, что Советы – те самые коммунисты, которым я симпатизировал ещё со времён войны во Вьетнаме, – окажутся виновными?

Во время дебатов в октябре 2012 года я признался, что в течение многих лет исследовал предполагаемые «преступления Сталина» и до сих пор не нашёл ни одного. В то время я был неопределившимся, всё ещё колеблющимся в своём отношении к Катыни. Но если того потребуют доказательства, смогу ли я прийти к выводу, что Сталин и советское руководство повинны в уничтожении польских военнопленных, как гласит «официальная» версия?

Да, смогу. Меня гораздо больше интересует сама тайна, нежели её разгадка. Кроме того, лучше добиться объективности от самого себя, чем струсить, после чего либо принять более сильную сторону (и своим нечестным поступком снискать одобрение), либо убеждать непопулярную сторону отказаться от предвзятости и предрассудков, осознавая, по крайней мере, внутренне, что правде страшно взглянуть в глаза.

Я согласен с историком Джеффри Робертсом:

За последние 15 лет или около того огромное количество новых материалов о Сталине … из российских архивов оказалось в [нашем] распоряжении. Должен внести ясность: как историк я твёрдо намерен говорить правду о прошлом, какими неудобными или неприятными были бы выводы. …Не думаю, что существует дилемма: просто говорите правду так, как вы её видите.[5 - “Geo?rey Roberts: Interviewed about Joseph Stalin, Warlord,” February 12, 2007. URL: http://hnn.us/roundup/entries/35305.html.]

* * *

Вывод, вытекающий из моего исследования, сводится к тому, что в массовых убийствах, известных как Катынский расстрел, повинна Германия, а не Советский Союз. К такому же заключению пришли и некоторые российские исследователи, а среди них Сергей Стрыгин, Владислав Швед, Валентин Сахаров, Елена Прудникова и Иван Чигирин.

Однако я не стал следовать методу, каким пользовались все они. Вместо него я избрал путь, который избрал бы опытный детектив-ищейка. Сыщик, которому безразлично, кто виновен, и чья единственная цель – установить истину и поведать о ней окружающим, – а там будь, что будет!

Человеку малознакомому с историей изучения Каты-ни может показаться, что здесь, как отмечала Конникова, «слишком много информации, слишком много деталей чтобы, отделяя критически важное от второстепенного, всё можно было связать в какое-то понятное целое». Попробуйте представить библиотеку, наполненную книгами и статьями только на катынскую тему!

Но к тому времени на изучение Катыни у меня ушли годы. Было известно: в этом деле лишь несколько документов образует круг первоисточников, обладающих доказательной силой. Когда я начал методично сортировать, классифицировать и изучать доказательства, выяснилось, что весьма малое их количество подтверждает либо «официальную» версию с обвинениями в преступлении советских властей, либо противоположную ей – возлагающую вину на нацистскую Германию. При ещё более тщательном рассмотрении мне вдруг стало понятно: подлинных доказательств ещё меньше – фактически, каких-то их крупиц – причём именно таких доказательств, которые невозможно сфальсифицировать, сфабриковать чтобы отдать предпочтение той или иной версии.

Следовательно, в будущем исследовании мне предстоит сосредоточиться на тех немногих частичках того, что обозначено мною как «неопровержимые свидетельства» – т.е. таких доказательствах, которые невозможно оспорить или развенчать (их интерпретация дело другое). А вам, уважаемый читатель, предстоит решать: столь уж ясны и однозначны выделенные мной крупинки свидетельств и насколько грамотно и точно их истолкование, каким кажется оно мне.

Моя книга для тех, кто изучает историю и кто хочет знать правду, даже если она приведёт к «крушению иллюзий» – заставит побороть собственные заблуждения, свои предвзятые идеи – и позволит думать иначе. Завершив исследование и написав книгу, мне тоже пришлось изменить своё мнение. В вопросе о Катыни я перестал быть неопределившимся.

Легко предугадать: те, кто построил свою профессиональную карьеру на «официальной» версии Катынского расстрела, конечно же, отвергнут выводы моего исследования. Они отвергнут их не потому, что представленный в книге метод или анализ доказательств ошибочны, а по заранее известным причинам – они предвзяты, категорически пристрастны в пользу мнения, что виновна именно советская сторона. Никакое число доказательств не заставит их передумать. Ясно, что моя книга написана не для них.

В Соединённых Штатах присяжный – ещё до того как его привлекут к работе в судебной коллегии – получает инструкции, что решение о виновности или невиновности должно выносится строго исходя из имеющихся доказательств, а не на основе какой-то предвзятой идеи, информации, полученной вне зала суда, или собственных предубеждений. Историкам должно действовать таким же образом. К сожалению, очень немногие из изучавших Катынь, могут честно признаться, что придерживались такого важного принципа.

Но моя книга может не понравиться и тем из исследователей, которые убеждены, что СССР не причастен к расстрелам в Катыни, но думают, что доказать советскую невиновность можно средствами, которые, как мне кажется, не приведут к желаемому результату – к примеру, с помощью доказательств фальсификации «Закрытого пакета № 1» на основе внутреннего анализа документа. Полемика противников подлинности «Закрытого пакета №1» и их оппонентов длится многие годы. Полагаю, что такие диспуты бесплодны, и собираюсь высказать ряд соображений на сей счёт далее.

К разгадке катынской тайны необходимо подойти иначе. Уверен: нужно использовать метод, избранный мною. Что, возможно, покажется высокомерным по отношению к тем историкам и писателям, которые годами придерживались совершенно иного – и, на мой взгляд, ошибочного – подхода к проблеме Катыни.

Работая над книгой, я не ждал похвалы ни с чьей стороны. Зато заранее мог предвидеть ещё более резкие нападки со стороны приверженцев «официальной» точки зрения. В конце концов, им не нужна правда. Им безразличны даже сами польские военнопленные, убитые в Катыни! В противном случае они были бы рады узнать, кто настоящие преступники, подлинные массовые убийцы.

Их интересует другое: разнюхать, как можно использовать теорию советской вины за Катынь для оправдания своих собственных политических, исторических и культурных проектов. Несмотря на сотни миллионов долларов, мемориалы, конференции, книги, статьи, учебные материалы и всевозможную идеологическую обработку ни польское, ни российское правительства, ни преданные им фаланги исследователей, учёных и политиков не заботят жертвы Катыни. Всё, что их действительно волнует, – это собственные политические устремления.

Можно было заявить, что мне, дескать, небезразличны судьбы погибших в Катыни, и в подтверждение своих слов продемонстрировать это единственным доступным мне законным способом: разгадав тайну и установив виновную сторону. Но таких заявлений я делать не собираюсь. Тайна Катыни заинтриговала меня, и на протяжении многих лет не поддавалась разгадке. Личный интерес, а не забота о жертвах как таковых, – вот что побудило меня к исследовательской работе и написанию книги.

Конечно, определить после многих лет виновную сторону и «закрыть дело» равнозначно тому, чтобы отдать дань уважения жертвам убийства. Однако со временем друзья и родственники тех, кто погиб в Катыни, уйдут со сцены, как и все мы. Останется само историческое событие. Теперь мы знаем, что произошло, а чего не было, кто виновен, а кто нет. Это останется потомкам. Именно последующим поколениям – а не политическим целям дня вчерашнего или даже сегодняшнего – послужит раскрытие правды о Катыни.

ВСТУПЛЕНИЕ

«Официальная» версия: «вина советских властей»

В статье Википедии о Катынском расстреле представлена одна-единственная – «официальная» версия событий.[6 - См. URL: http://en.wikipedia.org/wiki/Katyn_massacre .] Притом сама Интернет-страница носит аксиоматически непреложный антикоммунистический и антисталинский характер. Не может быть речи даже о попытке объективности или беспристрастности, ибо нет здесь и серьёзного обсуждения научной полемики вокруг вопроса о Катыни. Статья полезна только как краткое и точное изложение «официальной» версии.

В апреле 1943 года власти нацистской Германии заявили об обнаружении останков тысяч польских офицеров, расстрелянных советским правительством в 1940 году. Как сообщалось, тела найдены недалеко от Катынского леса под Смоленском (на Западе России), и потому всё дело получило название «Катынский расстрел», включая истинные и мнимые казни польских военнопленных в других частях СССР.

Нацистская пропагандистская машина Йозефа Геббельса организовала вокруг своего заявления масштабную кампанию. После победы Советского Союза под Сталинградом в феврале 1943 года всем стало очевидно: Германия обречена на поражение, если только что-то не приведёт к расколу союзников. Очевидная цель нацистов – вбить между ними клин.

Советское правительство во главе с Иосифом Сталиным решительно отвергло обвинения Германии. Но когда на стороне нацистских пропагандистов выступило польское правительство в изгнании – и без того оголтело антикоммунистическое и антирусское, – тогда советское правительство порвало с ним дипломатические отношения и в итоге создало польские просоветские органы власти и польскую армию.

В сентябре 1943 года Красная Армия изгнала нацистских оккупантов из района Катыни. Советская Комиссия Бурденко на основе проделанных ею в 1944 году расследований опубликовала отчёт, и возложила вину за массовые казни на Германию.

В годы «холодной войны» капиталистические страны Запада выступили в поддержку нацистской версии, – той самой, которую продвигало антикоммунистическое правительство Польши в изгнании. Советский Союз и его союзники продолжали обвинять в массовых расстрелах Германию. В 1990 и 1991 годах Михаил Горбачев, генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза, а после 1988 года президент СССР, заявил, что вину за казни поляков на самом деле несёт Советский Союз сталинского времени. Согласно этой «официальной» версии, польские заключённые содержались в трёх лагерях – Козельском, Старобельском и Осташковском, затем их этапировали в Смоленск, Харьков и Калинин (ныне Тверь), после чего расстреляли и похоронили в Катыни, Пятихатках и Медном, соответственно.

В 1990, 1991 и 1992 годах были разысканы и допрошены трое престарелых ветеранов НКВД. В своих показаниях они поделились сведениями о том, что – по их собственным уверениям – им удалось узнать о расстрелах поляков в апреле и мае 1940 года. Ни одна из описанных ими казней не происходила в Катынском лесу – там, где нацисты проводили эксгумации.

Рис. 1.1. Стрелки от обозначенных звёздочками лагерей военнопленных (Осташков, Старобельск, Козельск) направлены в населённые пункты, указанные в документах НКВД какместа этапирования заключённых в окрестности городов Калинин (Тверь), Харьков, Смоленск (Медное, Пятихатки, Ка-тынь). На карте не обозначен город Новгород-Волынский,который расположен чуть восточнее города Ровно (Rоwne);Новгород-Волынский отстоит примерно на 1200 км от Калинина (Твери) и с. Медного.

В 1992 году российское правительство во главе с Борисом Ельциным передало польскому руководству документы, якобы подписанные Сталиным и другими членами Политбюро, которые в случае подлинности не оставляли бы ни грана сомнений в виновности советской стороны. Сами документы, как уверяют, хранились в «Закрытом пакете № 1», где под словом «закрытый» понимается наивысший уровень секретности. Такого рода источники названы мной «слишком убедительными документами», ибо таковые традиционно считаются «бесспорным подтверждением» советской вины. Между тем, никакое доказательство нельзя считать ни однозначным, ни окончательным; все они – и документальные, и материальные – могут быть интерпретированы самым различным образом.

Словом, к 1992 году советское, а затем российское правительства в официальном порядке возложили ответственность за расстрел от 14 800 до 22 000 польских военнопленных в апреле-мае 1940 года на руководство СССР сталинского времени.

Советская версия: «вина нацистской Германии»

13 апреля 1943 года германские власти выступили с обвинениями СССР в убийстве польских военнопленных в Катыни. В ответ советское правительство 16 апреля 1943 года опубликовало сообщение Совинформбюро с контробвинениями против Германии. Объяснялась в нём и судьба поляков: