Шестой иерусалимский дневник (сборник)

хотя случится бойня миллионная;

забавно, как чума меняет цвет:

коричневая, красная, зелёная.

721

Мой разум полон боли и печали:

не мысли в нём, а клочья их и пена,

его врачи надолго выключали,

бедняга оживёт лишь постепенно.

722

Понурый и морщинистый,

и глазик лопоушистый,

я раньше был мущинистый,

а сделался – старушистый.

723

Дедушка всем добродушно поддакивал,

всяко слыхав на веку,

тихо и тайно дедуля покакивал

дырочкой в правом боку.

724

В том Божья прихоть виновата,

хотя заслуга есть и личная,

что если в ком ума палата,

она всегда слегка больничная.

725

Я гуляю, сплю и ем,

ни про что не думаю,

кем я был и стал я кем,

прячу боль угрюмую.

726

Ушли стремления, желания,

в душе затихло всё, что пело,

поплыло время доживания,

но жить – ничуть не надоело.

727

Я вчера про скудость интересов

думал опечаленно и праздно:

веря в эльфов, ангелов и бесов,

жил бы я насыщенней гораздо.

728

От рыхлости в период увядания

из разума сочатся назидания.

729

На пире жизни гость давнишний,

без куража на нём гуляю,

и не скажу, что я здесь лишний,

но пир уже не оживляю.

730

В окно уставя взгляд незрячий

и сигарету отложив,

я думал: жизненной удачей —

кому обязан я, что жив?

731

Хотя года наш разум сузили,

сохранна часть клавиатуры,

а также целы все иллюзии,

и слёзы льют, седые дуры.

732

Сегодня всё расплывчато и мутно,

чужой и неприглядный вид в окне,

и мерзко от того, как неуютно

фарфоровым зубам торчать во мне.

733

Блажен, кто может с полдороги,

по делу хлебному спеша,

оборотить, присвистнув, ноги

и закурить, помедлив шаг.

734

Я довольно замкнутый мужчина,

мысли не дарю я никому,

есть на то печальная причина:

мне их не хватает самому.

735

Свобода – тягостное бремя,

туманит ум её игра,

и долго-долго длится время

тоски по ясному вчера.

736

Кого ни спроси – никогда и нигде,

и книги порукой тому —

помочь в настоящей душевной беде

не может никто никому.

737

Мной пренебрёг отменный ген,

живу я к музыке спиной,

а Шуман, Шуберт и Шопен

меня обходят стороной.

738

Разумному рассудку невдомёк,

зачем такое тёмное упорство,

с которым я лелею стихотворство

и теплю этот хилый огонёк.

739

Не то что жду я неприятностей,

но больно много – жди не жди —

непредсказуемых превратностей

уже зарыто впереди.

740

Я бываю счастлив, когда сплю,

мне целебно сонное отсутствие,

а из ощущений я люблю

радости нечаянной предчувствие.

741

Похоже, Божьему суду

мне близко время отчитаться,

ещё плетусь я и бреду,

а скоро буду телепаться.

742

Благодаря пудам питания

и бурным генам нашей нации

ко мне вернулись очертания

моей былой конфигурации.

743

И муза, дыша чем-то кислым,

вернулась, шалава гулящая,

слова зацепляются смыслом,

и строчка ползёт настоящая.

744

745

Мысли вьются серой тучей —

мухи настроения,

но сквозит и в них летучий

дух благодарения.

746

Услыша всхлипы и стенания,

я часто думаю сурово,

что стоны эти – от незнания

того, как может быть херово.

747

Хоть и есть над каждым крыша,

все они весьма непрочные,

и Творец смеётся, слыша

наши планы долгосрочные.

748

А кто угрюмый и печальный,

ходячей выглядит могилой —

он жизни смысл изначальный

не уловил душой унылой.

749

Нет ни единой нынче мысли,

поем – и вновь на боковую,

и потому в каком-то смысле

сегодня я не существую.

750

И что бы с нами дальше ни стряслось,

и как бы ни сгущались облака,

уверен я, что русское «авось»

поможет нам и впредь наверняка.

751

Такое выпадает наслаждение,

когда приснится светлая весна,

что злишься на тупое пробуждение,

лишающее сладостного сна.

752

Каждый выбирает сам себе

светлые житейские иллюзии,

а от них пунктиром по судьбе

тянутся душевные контузии.

753

Я струюсь по жизни еле-еле —

как дыханье зайца по траве —

нету совершенно силы в теле

и блаженно пусто в голове.

754

Ко всем я проявляю уважение,

но я не безразличный старикан,

и теплится во мне расположение

к умеющим держать в руке стакан.

755

Всюду афоризмы в толстой книжке,

разума печальное кипение,

мудрости такие там излишки,

что немедля впал я в отупение.

756

Мне с девками уже не интересно,

от секса плоть моя освободилась;

ища себе незанятое место,

в паху теперь духовность угнездилась.

757

Мне к лицу благополучие

и покоя покрывало,

раньше мысли часто мучили,

но прошло, как не бывало.

758

Я стакан тащу к устам

по причинам очень веским:

я ведь буду скоро там,

где и нечего, и не с кем.

759

Заметил я очень давно,

качаясь по жизненным волнам:

жена – это счастье, оно

с годами становится полным.

760

Резался я в карты до утра,

в шахматы играл с отвагой русской,

лучшая настольная игра —

это всё же выпивка с закуской.

761

В восьмой десяток погружаюсь

и видно делается мне,

что мой мирок, весьма сужаясь,

душе достаточен вполне.

762

Думать и метаться неохота,

и не будет пользы всё равно;

мы ещё надеемся на что-то,

а Творец отчаялся давно.

763

Подделки, суррогаты и эрзацы —

отменным стали рыночным товаром,

остались одиночные мерзавцы —

шедевры создают они задаром.

764

Зло запредельное – оставим

на Божий суд, а нам оно —

не по уму, и плотный ставень

захлопнул узкое окно.

765

Когда я с толку сбит, растерян,

мечусь, томясь и изнывая,

я всё равно всегда уверен,

что снова вывезет кривая.

766

Пакостна житейская клоака —

беды, унижения, лишения,

но она же дарит нам, однако,

всяческого рода утешения.

767

Я хоть и знаю вкус удачи,

однако всё же неспроста

ни разу не был на раздаче

венков лаврового листа.

768

Когда обжигается ветром лицо,

и хрусток от холода снег,

и хочется птице обратно в яйцо —

не может не пить человек.

769

Не зря судьба меня вертела,

и так и сяк играя мной:

гораздо крепче стало тело,

и нелюдь чувствую спиной.

770

Всё в конце концов пошло отлично,

слой печали – тоньше волоска,

жизнь моя светла и гармонична;

только утром – лютая тоска.

771

Старуха, если миф не врёт,

подняв незримую косу,

на полуслове оборвёт

ту чушь, которую несу.

772

Когда был молод я и весел,

гулял распутно в райских кущах,

я сам с беспечностью развесил

все вехи лет моих грядущих.

773

Я учинял не раз попытки

исправить дурости дефект,

и было умных книг в избытке,

но нулевой от них эффект.

774

Я сделал так: расправил кудри,

побрызгал капли восхищения,

рубцы и шрамы чуть запудрил —

душа готова для общения.

775

Я подумал сегодня средь полночи,

что тревожимся попусту мы,

и не стоит обилие сволочи

принимать за нашествие тьмы.

776

А я давно уже заметил,

что мысли медленны мои,

куда-откуда дует ветер,

быстрее знают холуи.

777

Увы, но очень, очень многие —

вполне скоты, хотя двуногие.

778

Прав разум, когда ищет и стремится,

и праведна душа, когда томится;

поскольку у души предназначение —

томление, предчувствие, свечение.

779

Мне сладко жить в самообмане,

в надежде света и добра,

но в историческом тумане

пока не видно ни хера.

780

Живут и дружат через пропасть

(наружно – трещина неровная)

моя убогая европость

и местечковость полнокровная.

781

Когда беда рекой течёт,

когда мы двух несчастий между,

то разум, логика, расчёт

себе взамен зовут надежду.

782

Всё утрясётся худо-бедно,

и глупо – плакать предварительно,

хотя слезу пускать не вредно,

а для души – весьма целительно.

783

Победа неожиданно видна,

отсюда у неждавших нервный тик,

победа начинается со дна,

которого поверженный достиг.

784

Живу – как на отменном карнавале,

меж тем, как на планете, где так дивно,

нет места, где бы нас не убивали —

семейно, в одиночку, коллективно.

785

Ничуть не осуждаю мельтешение,

оно и не смешно, и не плачевно,

кишение приносит утешение

тоски, что бытиё твое никчемно.

786

Судьба течёт моя, а не чужая,

Творцу навряд ли стыдно за творение,

и счастлив я, легко перемежая

писание херни и говорение.

787

И мудро – учинять посильный пир,

хотя не время, ветрено и шумно,

а глупо – полагать, что Божий мир

задуман был гуманно и разумно.

788

Теперь пускай уже другие

трудом живут богоугодным,

и пусть их мускулы тугие

лоснятся потом благородным.

789

Я часто вспоминаю про тюрьму —

про мерзости, про страхи, унижения,

я очень ей обязан потому,

что понял цену самоуважения.

790

Каждый день мою жизнь урезает,

водку новые пьют поколения,

но строка на строку наползает,

и слабеют печали дряхления.

791

Пылая истово и страстно

(всё изнутри то жжёт, то душит),

не беспокой Творца напрасно —

пожаров личных Он не тушит.

792

Пошли теперь совсем иные песни,

и устный трёп мой дух не бередит,

а книга мне гораздо интересней,

чем самый просвещённый эрудит.

793

Когда я в мышцах был неслаб

и наслаждался бездуховностью,

мы приамуривали баб

своей немедленной готовностью.

794

То, что мы теряем без возврата —

всё пустяк и мелочь, милый друг,

подлинная личная утрата —

это помираешь если вдруг.

795

Я водку пью, и виски, и вино —

в количествах, каких душа запросит;