Эр или Со – ИИ и Улучшенная раса

Она резко приподнялась и мысленно запросила Супербук. Перед глазами возник прозрачный пульт управления. Она выбрала раздел «История», подраздел «Биорасы: люди». Указав период, она запросила эпизодическую детализацию с любой выборкой, но с низким уровнем насилия.

Спустя секунду она погрузилась в новую реальность. В ушах мягко разливался женский голос, рассказывающий о месте, в котором она находилась. Ми осмотрелась. Высушенная солнцем земля, в радиусе нескольких километров лишь одиноко стоящий полевой госпиталь. Недалеко от него прямо на земле сидели истощенные чернокожие люди. Внутри госпиталя находились два человека, чернокожий и белый, оба в светлых комбинезонах. Они о чем-то спорили. В это время подъехала машина, и из нее вышел мужчина с какой-то поклажей. Войдя в госпиталь, он положил на стол портативный холодильник, затем принялся что-то объяснять этим двоим. Судя по их мимике, им это не понравилось.

Захотев понять, о чем они спорят, Ми включила опцию «Прослушивание». Теперь она слышала, как люди в светлых комбинезонах объясняли мужчине, что они не хотят в этом участвовать, так как это неопробованное лекарство вредит больным и может привести к смерти. Мужчина холодно заметил, что они знали, на что идут, а деньги, которые они получают, вполне компенсируют их душевные метания. Также он напомнил, что у каждого из них на родине имеются кредиты на обучение и жилье, и только здесь они зарабатывают столько, чтобы через пару лет полностью по ним расплатиться. Не дожидаясь ответа, он вышел из госпиталя, сел в машину и уехал. Чернокожий доктор присел на стул и закрыл лицо руками. Он шепотом стал говорить, что хотел стать врачом, чтобы спасать жизни, а не отнимать их. Что им приходится испытывать лекарства на живых людях как на подопытных крысах, а те, наивно доверяя им, приходят в надежде на излечение. Белый доктор, в сердцах пнув кушетку, крикнул, что он не дурак и все понимает. И лучше бы он вместо этих лекарств давал несчастным какую-нибудь пустышку. Но эти мрази следят за ними и везде понатыкали камер. И он показал средний палец глядя в сторону Ми.

Голос в ухе сообщил, что на протяжении многих лет в ходе секретных тестирований лекарств погибло множество людей. Но для человеческой расы это далеко не самый печальный эпизод по сравнению с периодом генномодифицированных вирусов. Тогда за короткое время популяция людей сократилась на треть. Голос спросил, хотела бы она увидеть этот период и последующие стадии сокращения популяции. Ми отказалась, она это уже видела. Сейчас ей хотелось рассмотреть людей в деталях. Понять их поведение и чувства.

Эпизод сменился, и Ми оказалась в городе, который был охвачен огнем. Из разрушенных многоэтажных домов торчала арматура, люди с криками выбегали на улицу, были слышны звуки автоматных очередей и взрывы. Из подъезда одного из домов выскочила молодая женщина в длинном цветастом платье, на руках у нее был мальчик лет пяти. Она метнулась к глинобитному строению, чтобы укрыться в нем. Метрах в двадцати от своей цели она вдруг на мгновение замерла, глаза ее широко раскрылись, она крепче обняла ребенка и замедлила шаг. Пройдя совсем немного, женщина вновь резко остановилась, как будто получила очередной удар. Откинув голову, она устремила взгляд в небо, ее большие черные глаза словно молили о чем-то. По смуглым щекам потекли слезы, превращая пыль на коже в грязные подтеки. Она перевела взгляд на сына, в его глазах застыл ужас. Рухнув на колени, она уронила мальчика на землю и стала подталкивать его к спасительному дому. Он понял ее и пополз. Стоя на четвереньках, она смотрела ему вслед. На ее цветастом платье стремительно расплывалось алое пятно. Малыш, то и дело оглядываясь на мать, полз и полз, и вот, наконец, смог открыть покосившуюся ветхую дверь и заползти в дом. Женщина что-то прошептала, захрипела и повалилась на землю.

Вскоре к ней подошли двое мужчин в камуфляжной форме. Один из них, со светлыми волосами, как будто что-то высматривал. Второй, смуглый, с короткой бородкой и в солнцезащитных очках, носком ботинка пнул женщину в лицо.

– Вроде дохлая. А ничего такая была…

– Где ее ублюдок? Что ты там застыл? Иди в дом, он не мог далеко уйти. А я за домом поищу, – со злостью перебил его светловолосый.

Они спешно зашагали. Дулом автомата смуглый поддел край двери и осторожно вошел внутрь, озираясь по сторонам. Светловолосый направился к заднему двору и вскоре вернулся. Смуглый, присев у двери на корточки, дожидался его.

– Ну, что там? Нашел пацана? – спросил светловолосый.

– Да нет там никого. Туда, наверное, лет сто никто не заходил. Все в паутине, странный домишко, – ответил смуглый.

– Не мог он далеко уйти, надо искать. Вставай, чего расселся?

– Послушай, Хирург, сдался тебе этот мальчишка. Таких, как он, после боев или на границе в лагерях беженцев можно сотнями брать. Зачем мы в это пекло сунулись ради одного мальчишки? У него что, почка платиновая или печень золотая? – раздраженно отозвался смуглый.

– У нас был заказ на него, остальное не твое дело. Твои услуги оплачивают так, что ты у себя можешь жить как король. Таких, как ты, здесь миллион, другие и за меньшие деньги готовы сделать твою работу. Нашей «принцессе», видите ли, пекло не нравится. – Светловолосый подошел к смуглому на расстояние вытянутой руки и презрительно закончил: – Вы должны привыкать к этому пеклу, это ваша новая реальность.

– Хирург, а ты не боишься, что я тебя сейчас порешу? Скажу, шальная пуля. Сдохнешь от пули «принцессы», и скормлю тебя шакалам, – тяжело дыша, произнес смуглый.

– Нет, не боюсь. Ты скорее себе в ногу выстрелишь, чем меня убьешь. Ты ж без работы останешься. Знаешь, чем больше узнаю вас, тем больше изумляюсь: одни из вас как дети малые, другие как шакалы…

– Ладно, сейчас мы пойдем искать мальчишку. Но я постараюсь дожить до того времени, когда вам нужно будет привыкать к пеклу. Я обязательно дождусь этого. И тогда, думаю, найду качества в твоем народе, которые и меня «приятно» удивят, – тихо, почти шепотом произнес смуглый, подойдя к светловолосому так близко, что они почти соприкоснулись носами. Тот промолчал и лишь махнул рукой, указывая направление, куда следовало идти.

Ми приблизилась к лежащей в пыли женщине. На ее щеке сидела большая зеленая муха и неспеша по-хозяйски прохаживалась по лицу. Наклонившись, она, прикоснулась к ее спине. Липкая, теплая кровь. Присев, она расположила вокруг себя лица мальчика, женщины и обоих мужчин и замедлила видеоряд. Всматриваясь в их лица, пытаясь прочесть их мимику, она хотела понять этих людей из прошлого, которые, возможно, были ее предками. Боль и страх на одних лицах, безразличие и животный азарт на других. Она попыталась представить их всех детьми и запросила хронику их детства. Ей хотелось узнать, могли ли на них так повлиять жизненные обстоятельства, или это было присуще им от рождения.

Она сменила эпизод. На огромном поле находились два человека. Первый, помоложе, стоял на коленях и, пригнувшись, собирал почву в отдельные колбы. Второй, постарше и очень худой, стоял рядом. На лице худого читались нервозность и отчаяние. Обращаясь к первому, он говорил, что вот чувствовал, что не нужно было ему использовать эти семена. А теперь надо покупать все больше и больше гербицида. Он соблазнился большим урожаем, который смог получать всего несколько лет. А теперь урожаи все хуже и хуже. Деньги, вырученные от такого урожая, не способны покрыть все расходы. Он весь в кредитах, а новые ему не дают. И как ему теперь покупать семена?

Парень аккуратно закрыл колбы и, посмотрев на худого, попросил не ныть. Он всего лишь сотрудник этой компании и ему бесполезно жаловаться. Худой, чуть повысив дрожащий голос, сказал, что не знает, к кому еще обратиться, чтобы решить проблему. Они же земляки, неужели он не может хоть как-то помочь? Через секунду он рухнул на землю закрыв лицо руками. Раздались приглушенные всхлипывания. Присев рядом, парень с колбами с жалостью посмотрел на него.

– Мы все в рабстве, и ты, и я, понимаешь? У нас только иллюзия свободы. Ты и другие, заключив с ними контракты, продали себя. Ну, вот сам посуди, раньше рабовладельцы владели землями, содержали охрану для рабов, которых надо было заставлять работать. Рабов приходилось хоть как-то кормить, одевать. А сегодня им ни о чем не нужно беспокоиться. Теперь рабы сами стараются изо всех сил. Ведь им надо расплатиться с банками по кредитам и процентам, оплатить аренду земли, купить семена. А если они увидят, что раб хорошо справляется, то начнут тянуть с него еще больше через подорожание семян, гербицида и рост процентов. Прости, но если даже я очень захочу, то не смогу тебе помочь. Мне и самому здесь работать не в радость, но где мне еще работать по моей специальности? Я должен кормить свою семью. Извини, но я действительно не знаю, как тебе помочь…

Парень встал и направился к машине, которая стояла на обочине дороги рядом с полем. Он шел, чуть сгорбившись, словно колбы были так тяжелы, что тянули его вниз. Приблизившись к машине, он услышал позади себя крик. Обернувшись, он увидел худого, тело которого было охвачено огнем.

Ми застыла. Затем приблизила лицо худого. Ей хотелось понять эту стадию предельного отчаяния, которая подтолкнула человека к роковому решению. Ей хотелось крикнуть ему сквозь время: остановись!

Она сменила эпизод. Теперь она находилась в огромном нарядном здании в несколько этажей. Внутри помещение было разделено на стеклянные комнаты, в которых прохаживалось множество людей. Они заходили в них и заполняли одеждой большие красивые сумки. Ми наблюдала за ними. Затем зашла в большое помещение с огромным количеством полок с выложенным товаром. От разнообразия упаковок у нее зарябило в глазах.

Голос сообщил, что большое количество природных ресурсов было израсходовано на одноразовую упаковку товаров, основным назначением которой было стимулирование продаж. За всю историю человечества не было такого непомерного уровня потребления. Кроме того, изготовление и утилизация упаковки наносили огромный вред экологии. Но люди этого периода не беспокоились о будущих поколениях. Была построена система, поощряющая рост потребления, в которой были заинтересованы все стороны. Люди приобретали товары, в несколько раз превышающие их потребности. Это вынуждало их брать все больше кредитов, сроки погашения которых иногда были равны или превышали срок их оставшейся жизни.

Ми рассматривала лица людей. Они казались сосредоточенными, озабоченными и уставшими.

Следующий эпизод. Ми очутилась в многоэтажном здании. Переходя из одного помещения в другое, она осматривалась. Почти все люди смотрели в черные зеркала разных размеров, лишь изредка произнося какие-то реплики. Время от времени на их лицах появлялись эмоции. Их поведение показалось ей странным. Она захотела узнать, что же так сильно притягивает их внимание. Она поставила в ряд все черные зеркала, а рядом с каждым из них – лицо просматривающего. То, что она увидела, удивило ее. В большинстве зеркал мелькал калейдоскоп из фотографий и видеоряда, не несущих большой смысловой нагрузки.

Голос сообщил, что в этот период был совершен прорыв в коммуникационных технологиях, и это сделало мир глобальнее. Из одной точки земного шара та или иная модель поведения могла быстро распространиться по всему миру. Это ломало основы идеологий и традиционного уклада жизни, по которым люди жили на протяжении тысячелетий.

В этот период поколение «наблюдателей» большую часть своего времени тратили на то, чтобы наблюдать, обсуждать и обдумывать жизнь незнакомых им людей, расходуя на это свой самый ценный ресурс. Несмотря на то, что у людей появился беспрецедентный доступ к научной информации, основная масса людей этим не интересовалась. С развитием технологий, были созданы виртуальные миры, куда переместилась большая часть людей, проживая вымышленную жизнь и потребляя бесполезный информационный шум. Очень быстро человеческий мозг стал воспринимать только легкоусвояемую информацию. Началась глобальная интеллектуальная деградация. Это время можно назвать началом разделения человечества на Интеллектуалов и Скудоумных. Оно пришло взамен старому разделению на богатых и бедных.

Среди умных пользовалась популярностью евгеника – старинное учение о селекции. Поскольку именно Интеллектуалы управляли миром, было принято решение ограничить воспроизводство Скудоумных. Для Интеллектуалов же подобных ограничений не было. Однако к их будущему потомству применялись новые генные технологии. Некоторые из Интеллектуалов возобновили клонирование.

Несмотря на то, что не все Интеллектуалы поддерживали евгенику, в этот период ее идеи стали основополагающими. Для людей это был переломный период, приведший к массовому клонированию и генномодифицированию.

Ми вышла из Супербука. Она была обескуражена. А ведь она из этой человеческой расы. И куда ей теперь придется бежать, неужели к этим деградирующим варварам? Закрыв глаза, она думала о том, что из увиденного ею могло быть неправдой. В чем здесь может быть неточность подачи информации? Акцентирование на негативности и та самая щепотка лжи, о которой говорил Учитель?

Она снова вошла в Супербук и мысленно задала вопрос о том, каким образом были получены исторические данные о человеческом периоде. Через секунду требуемая информация была предоставлена. Часть исторических данных была получена путем оцифровки и анализа текстов за весь период человечества. После технологического прогресса самый большой массив информации содержался в единой информационной сети. Часть информации была получена из личных гаджетов людей. Также использовались данные с видеокамер наблюдения, установленных как на улицах, так и в помещениях. Вся полученная информация тщательно анализировалась и сопоставлялась для снижения погрешностей. Кроме того, при недостатке информации о тех или иных событиях создавались модели возможного развития этих событий с учетом ментальных и психологических особенностей их участников.

Глава 5. Побег

Прошло два дня после ее встречи с отцом. Жизнь в Центре текла как обычно, но Ми, постоянно думая о побеге, была взбудоражена. В голове крутилось множество вопросов. Успеют ли обесточить Центр до того, как все обнаружится? А если нет, то ее брат тоже подвергнется обследованию, впрочем, как и все дети в Центре? А если успеют, сможет ли она правильно выполнить все инструкции?

В ухе раздался тихий звонок, напоминающий о наступлении времени тренировок. Ми выбрала высокую нагрузку и добавила дыхательные упражнения, которые сопровождались голосовыми инструкциями. Завершив тренировку, она отпила из термоса немного воды и прилегла на кровать. Через час она получила свой завтрак, состоящий из жидкой каши на воде и нескольких питательных капсул. Поев, она вновь легла, стараясь сохранить энергию, которая могла понадобиться для побега.

Спустя некоторое время тусклый свет в ее комнате замигал и через секунду отключился. Помещение погрузилось в темноту. Заметив вдали мерцание, исходящее от двух мобильных роботов, она поняла, что визуализированные стены исчезли. Нащупав термос, она выпила остатки воды и стала осторожно пробираться к выходу. Ее глаза, привыкнув к темноте, уже различали силуэты детей, которые в недоумении всматривались в новую реальность. Кто-то из них негромко позвал Куб, кто-то вжался в край кровати, кто-то, делая неуверенные шаги, принялся изучать территорию. Встав спиной к роботам и пытаясь изменить голос, Ми тихо сказала, что в чрезвычайных ситуациях Куб просила всех выйти из помещения. Для роботов это объявление было неожиданным, и они направились к источнику звука. Дети, которые воспринимали Куб как мать, начали потихоньку вставать со своих мест. Они двинулись вперед, хотя и не знали точно, где находится выход. Ми шла за детьми, которые выбирали правильный маршрут. И если они сбивались с пути, она замедляла шаг и ждала детей, идущих в правильном направлении. Добравшись, наконец, до выхода из здания, они прошли сквозь разблокированную пластинчатую дверь. Глаза ослепили яркие солнечные лучи, проходящие сквозь тонкий слой коричневой пыли, зависшей в небе. Сначала дети зажмурились, а потом, понемногу привыкая к солнечному свету, принялись осматриваться.

На горизонте проступали очертания гор. Дышать горячим пыльным воздухом было тяжело, поэтому некоторые дети, не выдержав, возвращались внутрь. Только Ми, спешно удалялась все дальше от Центра. Дети растерянно смотрели ей вслед. Мальчишка лет семи, стоявший чуть поодаль от других, двинулся за ней – сначала не спеша, затем заметно ускорив шаг. Через несколько минут он догнал ее, но она продолжала идти, словно не замечая его.

Вскоре они оказались на краю глубокого оврага. Несколько секунд она стояла неподвижно, затем неожиданно резко повернулась к мальчику и мысленно спросила, куда он собрался. Слегка растерявшись, тот ответил, что идет с ней.

–Нет, ты должен вернуться в Центр. Иди…– сказала она и стала поспешно спускаться в овраг.

Мальчик последовал за ней. Понимая, что он может сорваться, она стала мысленно инструктировать его.

Когда они оказались внизу, Ми осмотрелась. Приметив вход в грот она попросила мальчика подождать ее снаружи, и осторожно двинулась вперед. Грот была неглубокий, по всему периметру торчали высокие скалистые наросты. Обходя их, она заметила еще один вход. Прикрыв глаза она прислушалась. Ее сердце бешено заколотилось, когда она уловила тихий шорох крадущихся шагов. Резко развернувшись, она увидела в трех метрах от себя крупного электума.

– Ты знаешь, что нужно делать? – шепотом спросил он, приближаясь к ней.

Ми кивнула. Мужчина вытащил из кармана куртки небольшой пакет. Вскрыв его, вынул иглу с крохотным пузырьком на конце, и ловко ввел ей раствор в вену у запястья. Она дернулась. Неприятное и даже болезненное ощущение от укола иглой и потока раствора в венах удивило ее. Она никогда раньше не испытывала боли. Или, может, не помнила о ней.

Она услышала его мысли, что надо приступать ко второй процедуре. Вытащив из кармана небольшой плоский серебристый квадрат, он просканировал ее. Обнаружив основной код на ее левой ладони и запасной – у правого плеча, он попросил ее потерпеть и ни в коем случае не кричать. Положив квадрат ей на ладонь, где был размещен код, он закрыл ей рот ладонью и с силой надавил на квадрат. Резкая боль пронзила все ее тело, из глаз брызнули слезы. Он, словно не замечая ее боли и не делая перерыва, приложил квадрат к правому плечу и снова надавил на него. Опять боль, но уже не столь интенсивная.

Попеременно растирая ладонь и плечо, она, наконец, вспомнила о мальчике, который ждал ее у входа в грот. Взглянув на мужчину она стала мысленно рассказывать о нем. Тот удивленно взглянул на нее и шепотом спросил, почему она так пристально на него смотрит. – Хм, он не слышит моих мыслей, – подумала она и вслух повторила короткую историю о мальчике. На мгновение он задумался, затем попросил позвать его.

Войдя в грот, мальчик принялся озираться по сторонам. Заметив незнакомого мужчину, попятился и посмотрел на Ми. В его взгляде читался немой вопрос. Ничего не объясняя, она попросила его сесть на пол и опустилась рядом, взяв его за руку. Ему пришлось пройти через те же процедуры, что и Ми. Но к его боли примешивалось еще и недоумение от всего происходящего. Когда все завершилось, она сжала его кулачок и улыбнулась.

– Что расселись? Кого ждем? – шепотом прикрикнул мужчина, стоя у входа.

Выйдя наружу, они торопливо пересекли овраг и двинулись к небольшому входу в пещеру. Ми прикрыла нос, почувствовав затхлый запах пещеры. Не останавливаясь, они направились в узкий коридор, ведущий вглубь пещеры. В конце коридора показалась лестница, поросшая мхом. Спустившись по ней, они попали в огромный темный зал, с двух сторон которого тянулись широкие туннели глубиной до двух метров, переходящие в галерею. Осмотрев их и определившись, мужчина прыгнул в один из них и поспешил к галерее. Вслед за ним и Ми запрыгнула в туннель, потянув за собой мальчика.

Внутри галереи было очень темно, они шли буквально на ощупь, опираясь о стену. Она включила фонарь, который был вмонтирован в рукав комбинезона. Тонкий лучик осветил им дорогу, обнажая ребристые края стен.