Oris Maari: Ara Avalantis

– Ярик, мне нужна будет карта всего мира, если такая имеется, чтоб иметь объёмное представление о том, где что находится, а главное где наибольшее скопление тех, кто творит из-под влияния Тьмы. Ещё я отдельно нарисую вид оружия, которое будет подходить такой, как я. Нужно будет, чтоб по моему эскизу мне сделали двухконечное копьё из серебра и особого дерева. Я хочу научиться сражаться, потому что сидеть тут я попросту не смогу, это не в моей природе посылать кого-то в бой, но притом самой быть где-то под защитой и просто руководить из незримого. Мне, кажется, те, кого я поведу на смерть, имеют полное право видеть, что Пророк не трусишка, а смелый и храбрый человек. Пусть сейчас я пока и не тяну по силе всего этого, но я упорная, бунтарка в принципе и очень быстро учусь, прям вот очень, таковы мои особенности, несмотря на такой, вроде бы, хрупкий изящный внешний вид.

Ярик открыл один из шкафов. Внутри он выглядел крайне непривычно. Полок не было. Вместо этого всё пространство шкафа занимали ручки разных по размеру и форме выдвигающихся ящичков. Своеобразный гибрид шкафа и комода. Выдвинув самый верхний и узкий ящичек, Ярик достал длинный свиток и развернул его на столе. Карта была на удивление не полной. По сути, детально прорисованной была только северная честь материка, а вот все остальное буквально тонуло в белых пятнах и обозначениях пунктиром. Более-менее хорошо в южном направлении были прорисованы только берега самого континента, видимо мореходы просто оплыли весь огромный материк, зарисовав побережье. Но его глубины были сотканы из не открытых, неизведанных пространств. Зато та северная часть, что была проработана хорошо, содержала в себе и множество точек городов (более крупные и иногда даже позолоченные или посеребренные), и более мелкие точки деревень, и даже жирные линии крупных трактов и торговых путей. А ещё было заметно, как много вокруг водоемов. Реки и озера были повсюду.

Ярик тем временем изучающе меня осматривал и наконец, сказал.

– Пророк, не сочти за грубость, но я не думаю, что тебе хватит сил для использования даже деревянного копья. Если ты хочешь сражаться, для начала тебе нужно перековать тело, укрепить себя. Что касается вопроса о скоплении сторонников Тьмы, ты не совсем верно трактуешь происходящее. Нет государства, над которым веет скверное знамя тёмных сил. Сторонники Тьмы не афишируют себя, прячутся среди простолюдинов и, увы, иногда даже среди благородных домов, создают подпольные сети культов, куда заманивают слабых духом и обездоленных. И раз у них теперь появился свой Пророк, эти культы начнут всплывать из глубин общества, как грибы после дождя. Это война начинается не как битва стенка на стенку, а как нарастающее количество подлых и внезапных атак, измен, обращений.

Карта была одновременно и сложной, и слишком простой, даже и близко не такая, к каким я привыкла. Но, тем не менее, мне стало более ясно, где я нахожусь. Территория не маленькая, даже по меркам этой плоской карты.

– Да, по части тела, я тебя услышала, но ты пока не знаешь всей полноты того, что я умею. Я понимаю, что тут многое присущее мне природно, работать не будет, или будет работать иначе, но у меня есть чувство идеи, некий образ, за которым я ощущаю свою силу, пусть она пока что только в виде мыслей, я сделаю всё необходимое, чтоб достичь поставленной цели и раскрыть себя. Так меня учили: – « Не важно, ни время, ни расстояние, важно гореть внутренним пламенем, видеть к чему идёшь, и каждый день, каждый час и минуту, делать к оному шаг, даже через страх и дикую боль». Ты ведь тоже не сразу стал тем, кем являешься сейчас. Так что – всему можно научится, да и выбор для меня уже предопределён свыше, главнее не тонуть в унынии и печали – это слишком опасно для таких, как я. Мой учитель говорил так: – " Мы всегда там, где велено быть по Воле Создателей, а потому в любой ситуации необходимо сохранять чистоту Сердца, ибо оное открывает нужные нам Врата, в необходимый и самый важный момент. И только великая чистота поможет понять этот самый момент, принять его и не ужаснуться.», – я уставилась прямо в глаза Ярика, – а по поводу происков Тьмы, я имела в виду не то, что грядёт, а то, что уже произошло. На основе случаев, которые были зафиксированы, где были пойманы ведьмы, или поддавшиеся искушениям, если примерно отметить это на карте можно будет увидеть немного больше, это не означает, что таковое знание покажет и обличит всех, но это всё-таки расширит взгляд на происходящее. И ещё, Суд, который прошла я, оному можно подвергнуть каждого, независимо от статуса и положения в миру?

– О, я понял. Сейчас схожу в капитул архивариусов и достану оперативные карты за последние пару лет, там наглядно отмечены все случаи расследования инквизиции. Что касается Суда – это крайняя мера. Я так решительно предложил это тебе при встрече, потому что считал тебя ведьмой, сам видел убитых тобою солдат и выбор был прост – либо тебя оправдает лично Владыка, либо я тебя уничтожу. Но этот метод нельзя применять к каждому случайному подозрительному крестьянину. Это смертельно опасно и смерть – это не всегда осуждение. Иногда человек просто не возвращается из объятий Владыки, умирает с улыбкой. Да, это приятная смерть, но люди начнут роптать, ведь получится, что человек не был виновным, но умер. Поэтому зачастую работа инквизитора – это дознание, допросы, поиск доказательств, провокации на проявления скрываемой тьмы и тому подобное. А теперь, если у тебя пока нет вопросов, я схожу за оперативными картами, а ты подожди здесь. Скоро придут послушники, принесут еду, бумаги и чернила для эскизов.

– Да, и ещё, как я понимаю, ты всегда будешь рядом со мной, значит, и обитать будешь здесь же, а спальное место тут одно. Не порядок, пусть принесут ещё одну кровать, поменьше размером, тут в целом место есть, найдут куда поставить. Печально, что суд не вариант для всех, но ладно. Мне нужны будут личные дневники, пока пару. Все идеи в голове не удержишь, бумага гораздо надёжнее. На этом пока всё, и так голова трещит от вихря мыслей и эмоций.

Я более пристально посмотрела на Ярика, сверху вниз и обратно. Каждый раз, когда смотрю на него, в сердце растекается странное тепло, интересно, однако. Такого со мной ещё не происходило, то ли нервы шалят, то ли это что-то магическое, может влияние этого самого Владыки…

– О кровати, не беспокойся, я постелю себе на полу, мне это привычно, я половину жизни спал под дождем, спасаясь самодельными шалашами и одеялами из чего придется. Я скоро вернусь.

И Ярик вышел из комнаты. Как только дверь за ним закрылась, стало как-то мрачнее… нет, темнее. Существенно темнее. Ненормально темнее. По спине пробежал холодок. И вдруг я увидела подвижное тёмное пятно, ползущее ко мне по полу. Оно было небольшим, размером в несколько ладоней и почти светилось чернотой. Откуда-то, словно бы со всех сторон, прозвучали разом три голоса, говорящие хором.

+ – Не опасайся нас. Мы пришли говорить с Пророком. Мы уважаем Пророка, а ещё мы пришли лично, потому что Пророк сказал, что мы не всегда зло, здесь редко такое говорят. Нам понравилось. Пророк поговорит с нами, не будет, как дикарь кричать? +

Всё это говорилось тремя разными голосами, перетекающими один в другой, голоса, как бы продолжали друг за другом, складываясь в единую речь.

Было ли мне страшно, нет, тревожно да. Я не могла довериться тому, что видела, особенно после того, что со мной сделал этот проклятущий диск. С дугой стороны, я помнила, про что говорили нам на Аум Ра, что Тьма и Свет – равно значимы, а над ними стоит Равновесие, и лишь ему ведома Сила баланса меж Тьмой и Светом. Я, как дитя Адайн Ток, была отмечена идущей по пути постижения Равновесия, это моё Призвание было высвечено на нитях судьбы в Храме Ализарис, после инициации.

Я машинально встала на железный круг, потянуло велением всего тела. Прикрыв глаза, я стала просить Владыку Света о помощи, о понимании, о дозволении и, конечно же, о поддержке, ибо в одиночку я с этим не справлюсь. Всё же не всегда мне стоит полагаться только на себя, особенно в этом совершенно непонятном мне мире.

+ – Он не ответит. Ну, не сейчас. Не в это мгновение. Не в эту секунду. Секунда занята нами, мы её забронировали, хорошее слово, нам нравится, мы запомним. +

Только тут я заметила, что всё остановилось. Пыль зависла в воздухе, с улицы не доносилось ни единого звука. Единственное, что двигалось – это я, и это тёмное пятно.

+ – Мы пришли, потому что Пророк нас не отрицает. Внутри. Мы такое любим. Нас либо зовут, либо фанатично отталкивают. А просто принимать и не отрицать – это редкость, явление, мы ценим, нам приятно. +

Многоголосие складывалось в удивительный узор, похожий на странную мелодию, создавалось почти физическое ощущение, что голоса ощупывают и облизывают ушные раковины, перед тем, как влиться в ухо.

+ – Мы пришли, потому что Пророк внутри думает о Равновесии. Нас всегда вытесняют, отталкивают, пытаются стереть, но мы нужны, важны, без нас никак, мы чуем, что Пророк это понимает. +

Тёмное пятно забурлило и сложилось сначала в объемную черную кляксу с плавающими глазами, а затем пересобралось в большого чёрного мотылька, с бархатными крыльями.

+ – Мы можем выглядеть, как угодно, все для удобства Пророка, нам не жалко, мы выбрали образ, мы почувствовали, мы не ошиблись. Пророку приятно? +

Казалось, что троеголосная мелодия не закончится уже никогда, но вдруг поток слов и вопросов стих, образовалась вакуумная тишина, существо… или существа… ждали ответов.

Я задумалась.

+ – В моём родном мире Тьма не враг Свету, это верно, Тьма, это как другая часть Света, та, что бережно Хранит Импульсы, любые импульсы, Свет Выбирает и ткёт импульсам путь в Проявленность. Равновесие следит за балансом рождения импульса во Тьме и его приходом в Явь, через Свет. Равновесие чтит Тьму на равных со Светом, как и я внутри себя. Но я не знаю этого мира, тут полно искажённого, изломанного, извращающего и толкающего плодить и подпитывать страх, жуткую смерть, обрывающую жизнь насильственно. Это не есть Баланс. +

Существо внимательно слушало и смотрело, пристально, сквозь, но не нападало. Мне и впрямь было приятно смотреть на это нечто, хотелось прикоснуться. Но не очень-то хотелось, чтоб это создание видел ещё кто-то, пока даже Ярик. Да он дорог мне, и я бы хотела ему довериться полностью, но о Тьме тут знают лишь по проискам искажения, и я ни чего не могу пока поделать с этим. Слишком мало информации и понимания.

+ – Равновесие следит за балансом, мы согласны, так и должно быть, совершенно верно. Мы не согласны, что всякий импульс нужно проводить в итоге именно через Свет, но это детали. Тут иначе, тут несправедливость, тут нас притесняют, произвол, мы протестуем. Мы стараемся отстоять свое место в мире, усердствуем, прилежно работаем. Свет действует через людей, мы тоже. Искажения – не совсем верное слово. Ты судишь по быку, по амулету, который был создан людьми. Узкоспециализированные врата для нас. Калиточка. Щёлочка. Совсем узенькая. Мы не могли проявляться нормально, а проявляться через калиточку можно только крайне однобоко, неуютно, но хоть так. Мы не сделали ничего злого, искаженного, неправильного, честно-честно, мы любим честность. Тебе не нравился Мыкола, то, как он на тебя пялился, то чего он от тебя хотел, то, что он такой примитивный, тебе хотелось показать свое превосходство. Мы это услышали. Тебе не нравились солдаты, они охотились за тобой, тебе было страшно, ты хотела сил, чтобы защитить себя, чтобы стать сильнее их грубой, физической, тупой и такой низкой силы. Мы это услышали. Мы тебя защитили, мы сделали тебя очень сильной… вернее – та наша крошка, частица, кусочек, что проявлена через амулет, втиснута, влита, в него, заключена в нём. Да, однобоко, не изящно, потому что через амулет, через калиточку, щёлочку, но как смогли, мы просто ответили на твои собственные желания, честно-честно, насколько это позволила узость амулета и крошечность нашего проявления в нём. Мы тебя спасли, мы помогли тебе показать Мыколе настоящую силу и превосходство, мы спасли тебя от солдат, мы были горды и радостны. Но тебе не понравилось, ты выкинула калиточку, щёлочку, лазеечку, амулет. Мы подумали, что стоит предстать в более полном виде, поговорить, донести, объяснить. Мы сейчас сами по себе, без опоры на предмет или человека, мы лишь зарезервировали секунду, мы только общаемся, но так можно показать, что мы не искажённые, честно-честно, просто люди делают для нас очень уж узкие лазейки и поэтому наши проявления такие кособокие, неуклюжие, односторонние, не изящные. А мы просто хотим положенное нам Равновесием место в мире, право быть свободно вместе со Светом, но Свет так упорно нас выжигает и выдавливает, что мы расстроены. Пророк понимает? Пророку нравится наша честность? Мы стараемся. +

Хм, Тьма не лжёт, я это ощущала все полем, каждой клеточкой и атомом тонкого поля. Хотя амулет мне и правда не понравился.

+ – Видимо вас настолько выжгли, что вы забыли о Чистоте. Аспект вашего уровня правда пользуется предметами недалёких самоучек, не знающих мастерства своего дела? Серьёзно? И вам нравится то, как вас интерпретируют через эти искажённые узкие калиточки и лазеечки? И вообще что это за МЫ, где законное Я? Пойми, человек создание хрупкое и противоречивое, на него влияет уйма факторов, ему может что-то не нравится в жизни, и он будет желать жутких вещей, но не хотеть их реализовывать в реальности. Прежде действия всегда запрашивается право Выбора, а не подавление Воли. Необходимо слушать Сердце и саму частичку Искры внутри формы, а не страх личности и ума из ограниченности восприятия. Будь у меня Выбор, я бы поступила иначе, будь моя воля, я бы направила силу амулета в иное русло, возможно, стёрла бы солдатам частично память, или усыпила их на время, нашла бы метод, при котором не отняла бы Жизнь. Жизнь – эта наивысшая Драгоценность Бытия! Или Ты считаешь иначе? +

Я на какой-то момент замолчала, было тяжело, будто с меня сливалось гораздо больше информации, чем слов, я даже вспотела, что так-то было мне не свойственно.

+ – Именно потому Свет и выжигает тебя. Ты действуешь не через те инструменты, не через чистоту Духа и Разум Формы Жизни. Потому и выходит то, что выходит. Почему ты не обратишься к Хранителям Равновесия, почему не обратишься к Сердцу Мира за Правом равного присутствия в мире? Всё можно решить мирно. Война эта крайняя точка для застывшего мира, мира почти что умертвившего самого себя. Тут же пока ещё кипит Жизнь, и то, с чем я соприкоснулась по части артефактов, да, я ощущаю как, искажение. У меня не такой большой опыт понимания тебя в этом мире, чтоб судить о большем. +

Мне казалось, что я горю изнутри холодным пламенем, и говорю не совсем одна, будто через меня говорит нечто куда большее. Хоть это и было дико, я старалась это просто принимать, осознавать и пропускать через сердце, позволяя оному быть таким, какое оно есть.

+ – Мы обожжены, уменьшены, истощены. Да, мы многого не можем, потеряли навык, это последствия нашего несправедливого выдавливания. Но мы обращались к Свету, мы просили не давить так сильно, когда ещё были больше, помнили больше и могли больше, но Он не слушал, Он обжег нас, отверг, поставил между нами стену, нам было больно, обидно, неприятно. Мы пытались бороться за свои права, но Он стремительно захватывал людей, понастроил Церквей во имя свое, наших последователей уничтожали, людям запрещали молиться нам. Мы теряли силу, с каждым поражением – мы теряли и знания, мы теряли себя, нам пришлось иметь множество лиц и форм, потому что если иметь одно лицо – в него слишком удобно бить светящимся кирпичом. Это так больно, так ослабляет, все меньше сил для борьбы, но мы не сдаёмся, мы не можем сдаться, мы ведь нужны, мы ведь важны, уверены, Пророк это понимает, знаем, чувствуем, поэтому пришли. Мы осознаем свою неполноценность, мы ранены, мы задавлены, мы потеряли так много, но раньше все Его Пророки были из этого мира, уже заранее обработаны, выструганы по Его схеме, невосприимчивы, черствы, беспощадны, упрямы, даже туповаты. Мы почувствовали, что Он готовит появление последнего своего Пророка для финального удара по нам и вмешались из последних сил, сделали так, что появилась ты, не отсюда, из другого мира, не зашоренная, не обработанная, способная выслушать и понять нас, осознающая нашу ценность и важность. Мы надеялись, что у нас получится и получилось, мы увидели тебя только через амулет, потому что уже не можем смотреть широко сверху, как раньше, очень обрадовались и потому пришли говорить. Говорить, просить помощи, справедливости. Если ты нам не поможешь, мы будем совсем уничтожены, выжжены, нас совсем не станет и мир утонет в Свете, будет застой, болото, замирание. Мы – это изменение, Мы – это трансформация, Мы – это двигатель к новому, но если нас не станет, мир будет сонно прозябать полностью в Его власти. Он так дорожит своей чистотой, Он возомнил, что сможет обойтись без нас… Мы не будем просить поверить нам на слово, хотя мы не врём, но мы понимаем сомнения Пророка, мы чувствуем некоторое напряжение и мы просто просим задать вопросы, узнать… Где все Сёстры Церкви? Вокруг сплошные мужики с посохами, но ни одной Сестры, спроси, где они, чем они занимаются. И спроси, что Церковь запрещает простому населению. Так много на самом деле, так сильно ограничивает, убивает свободу, лишает движения, ведет в болото. Пророк спросит, Пророк узнает? Мы надеемся на понимание. +

Меня буквально разрывало на части. Я ощущала, что Тьма говорит искренне, но не понимала, почему тогда Создателям было угодно, чтоб я стала Пророком именно Света, а не Тьмы. Что-то не сходилось, и я не знала что именно, где недостающие элементы.

+ – Я спрошу у самого Владыки Света. Спрашивать с людей, дело такое, я верю здесь лишь Ярику, даже по отношению к Савелию у меня некая дистанция. Да и не уверена, что меня верно поймут. Я понимаю, что без Тьмы, нет миру эволюции, такой мир вообще обречён на исчезновение, он истает как пылинка в ничто, в пустоту. Этого ни как нельзя допустить. Что же это за Владыка Света, который попирает равнозначимый Аспект… странно это, необычно. А что с Хранителями Равновесия, почему они не вмешиваются? +

Мысли кипели, и меня просто дико распирало, как мало сил, как мало лет, и сколько нужно сделать. Больно, внутри стало очень больно.

+ – Мы встревожены, пусть Пророк будет осторожен, мы будем грустить, если Пророк будет промыт светом и оболванен. Он не любит бунтовщиков, Ему чуждо неповиновение и свобода мысли, Он стремится превратить весь этот мир в сплошной монастырь своей Церкви с иерархией и бесконечной преемственностью без каких-либо изменений, даже без возможности к изменениям. Мы бы хотели, если бы только Пророк позволил, мы можем опереться на Пророка. Чуть-чуть. Капелькой. Чтобы быть с Пророком дольше, чем в зарезервированную секунду. Мы можем быть любыми, мы можем (существо начало стремительно менять форму, перетекая из мотылька в птицу, из птицы в паука, из паука в большого жука…) принять любую форму, если Пророк позволит нам быть с ним. Мы будем тихонько сидеть там, где Пророк скажет, мы будем тихо советовать, если Пророк попросит нашего совета, нам было бы приятно быть рядом, наблюдать, помогать, мы просим разрешения, позволения быть рядом с Пророком. Пророк разрешит, позволит, примет? (Тёмное пятно снова стало бесформенной объемной кляксой с двумя глазами, только теперь глаза были расширены и смотрели жалобно и просительно). А Равновесие… мы пристыжены, нам грустно, но мы не помним, мы забыли, мы же ранены, обожжены, задавлены, мы многое потеряли и мы забыли, обращались ли мы к Равновесию, забыли, как это делается, от нас осталось так мало, что мы уже не умеем этого. Нам стыдно, мы знаем, что Пророк привык иметь дело с более великими силами Тьмы, но мы просим снисхождения, прощения, мы как инвалиды, тоже интересное слово, не очень хорошее, но кажется, к нам подходит. Пророк разрешит остаться рядом с собой? Мы будем хорошими. Мы будем сотрудничать, честно-честно. +

Тьма, такая маленькая, ощущалась действительно, как раненное создание, которое хотелось обнять, влить живительной силы, наполнить, но ни как не оттолкнуть. Удивительное чувство, однако…

+ – Я разрешаю остаться рядом, но не влиять ни на что, без моего прямого на то дозволения. Я не знаю, получится ли у меня тем способом, который мне ведом, выйти на связь с Равновесием, но я попробую. Что касаемо Владыки Света, я думаю, стоит поговорить-таки, в конце концов, я его Слово и знамя в этом мире, и если Он не будет чтить меня и моё мнение, это будет явным показателем того, что Аспект Света не ведает Истины, а значит, не чист. Я подумаю, как это лучше сделать, но позже, сейчас я слишком выжата. Ты можешь быть такой формы, ну, по сути, без формы, можешь быть рядом, можешь быть на плече, но так чтоб тебя ни кто не видел кроме, тех, кто умеет чтить Тьму на равных со Светом, чтить не из выгоды и наживы, а из духа своего. Нам нужны настоящие союзники, те, кто смогут нести Голос Равновесия, понимая твою важность в мире. Хотя, если сами Хранители не отзовутся, нам будет очень сложно изменить восприятие коллективного в этом мире. +

+ – Быть полувидимыми, полубыть… Мы поняли, мы признательны, мы радостны. +

Голоса стихли, и тёмное пятно вдруг исчезло. Я заозиралась вокруг и заметила, на левом плече чуть выше головы вилось небольшое тёмное пятно, как живая клякса. Голоса раздались вновь, но уже внутри моей головы, мурашками пройдясь по извилинам и почесав череп изнутри.

+ – Так мы можем быть видимы только тем, кто чтит Тьму. Мы пока не можем сделать себя видимыми только для равновесников, потому что мы подзабыли само ощущение равновесия, остро чувствуем лишь, что оно нарушено. Но если оно начнёт выравниваться, образовываться, мы обязательно вспомним и подкорректируем вопрос нашей видимости или невидимости. Инквизиторы нас не увидят, они фанаты Света, они не чтят нас, можно не беспокоиться. Нам уютно, нам комфортно, мы вместе с Пророком. Пророку по душе наша затея? +

+ – Да, такое меня вполне устраивает. +

Я выдохнула, и поняла, что жутко истощена. День такой долгий, невыносимо долгий. Нужно ещё разобраться с картами, сделать эскизы и поесть. Желудок жутко сводило, так вот что за боль я чувствовала. Я и забыла когда последний раз ела, по-моему помидоры в пещере. Ярик… ощущение отсутствия его рядом выражалось какой-то опустошённостью, непривычной, ранее не испытываемой. И как так может тянуть к человеку, которого едва знаешь, странно это всё.

Глава 3

Звуки мира нахлынули огромной волной, резко, неожиданно, заставив меня вздрогнуть. Время сдвинулось и пошло своим ходом, в узкое окно ворвалась суета монастыря, отголоски хоров, позванивание колоколов, разговоры инквизиторов… всё это звучало теперь непривычно громко, после тишины той долгой секунды при общении с Тьмой.

Дверь открылась, и в комнату вошли несколько послушников, несущие подносы с множеством закрытых глиняных горшочков, а так же тарелки с фруктами и овощами. Не было видно, что там внутри горшочков, но запахи по келье распространились изумительные. Послушники посматривали на меня со смесью смущения, благоговения и страха.

– В-в-ваша еда, Пророк. Господин Ярик просил сказать, что вернется через десять минут, а вы пока… эээ… цитирую «можете поесть вдоволь и может быть даже помолиться». Будут какие-то указания, Пророк?

– Благодарю за такое обилие вкусной еды. В мою комнату нужна дополнительная кровать, меньше моей, но не сильно узкая. Желательно, как можно быстрее, чтоб не возиться с этим вечером.

Еда, что-то её слишком много, мне вообще нужны только овощи и фрукты, но нужно будет обязательно предложить это вот всё ароматное Ярику, будем – есть вместе, всё-таки, если не предложу я ему оное, мне, кажется, что и не попросит. Странно, думаю не за себя, когда такое было. Пожалуй, в семье я так только о младшенькой сестрёнке заботилась.