Ледяной лес

– Для меня это большая честь. Тогда, с вашего позволения, меня ждут зрители.

Он удалился, и я сразу направился к Баэлю.

– Не знал, что ты дружишь с пасграно, – язвительно сказал он, укладывая Аврору в футляр.

Я смутился и ответил, будто пытаясь оправдаться:

– Мы всего лишь познакомились, при чем тут дружба?

– Еще немного – и все пасграно будут преклоняться перед тобой. Ты уж постарайся, возможность стать королем бездарностей выпадает не так часто.

Как же невыносимо больно слышать такое от друга, которым искренне восхищаешься… Я промолчал.

Баэль отвернулся, крепко сжимая футляр в руке.

– Антонио, ты что, уже уходишь? Коя, что у вас опять случилось? – затараторил подбежавший Тристан, вырвавшись из окружения томно вздыхающих светских дам. Он попытался остановить Антонио, схватив за руку.

Баэль, не глядя в мою сторону, ядовито произнес:

– Пойдем, Тристан. Выпьем по чашке чая в «Мареранс». Коя остается, чтобы насладиться вульгарной игрой пасграно.

Тристан вопросительно посмотрел на меня, а я смог лишь едва заметно кивнуть и виновато улыбнулся. Будто прочитав мой взгляд, он сказал:

– И снова наш заносчивый маэстро ранил чувства друга. Не волнуйся, я поговорю с этим грубияном. Коя, не думай ни о чем и просто развлекайся. Если будет желание, присоединяйся к нам и приходи в «Мареранс».

– Хорошо.

Внезапно комната опустела: видимо, многочисленные поклонники, расстроенные уходом Баэля и Тристана, тоже поспешили по домам. Осталось лишь несколько музыкантов, в том числе и Хюберт, но я почти не слышал их игру, думая лишь о едком замечании Баэля.

– Слышала, что госпожа Капир предложила тебе провести сольный концерт, дорогой.

– Еще слишком рано, матушка, – ответил я, не отрывая взгляда от окна и краем уха прислушиваясь к слабым звукам музыки, доносившимся с улицы.

– Баэль – твой ровесник, а ты только посмотри на него. Этот наглец провел уже несколько концертов, чем ты хуже?

– Баэль – де Моцерто, матушка. А я всего лишь обыкновенный пианист, не блещущий талантом, каких в Эдене полным-полно.

Она явно была недовольна моим ответом.

– С самого детства тебе нравилось превозносить других. Почему тебе не стать более уверенным в себе? Где твое самолюбие? В конце концов, именно благодаря тебе Антонио Баэль поднялся так высоко. Это ведь ты тайком от нас с отцом помогал ему деньгами, когда он отправился на гастроли? Только подумаю об этом, как внутри все переворачивается. А он сделал что-нибудь для тебя? Лишь когда ему нужно, зовет тебя сыграть на подпевках.

– Он самый выдающийся маэстро Эдена, мама. Для меня это особая честь – выступать с ним на одной сцене.

– Ты так добр, что это начинает раздражать. Не хочу больше слышать. Продолжишь так же – и все запомнят тебя как никчемного аккомпаниатора великого Антонио Баэля.

Матушка бросила мне конверт, в котором оказалась записка от госпожи Капир. Я не стремился стать лучшим пианистом Эдена, но и не хотел быть лишь аккомпаниатором Баэля. Достав записку, я стал водить глазами по строчкам:

Ваш сын не понимает, насколько он талантлив. Возможно, это лишь мое мнение, но он уже стал выдающимся пианистом. Прошу, убедите его выступить с сольным концертом. Я готова оказать содействие, если Вы дадите на это свое согласие.

Госпожа Капир готова поддержать меня? Многие музыканты Эдена мечтали о ее покровительстве. И все же я не чувствовал себя готовым к большой сцене.

Сольный концерт. Мне нужно с кем-то это обсудить.

В голове сразу вспыхнуло два имени, но я знал, что поделиться своими мыслями могу лишь с одним человеком, и поспешил на площадь Монд. Как я и предполагал, Тристан оказался там.

– Это, конечно, очень неожиданно, но я тоже думаю, что ты достаточно талантлив для сольного концерта, – услышал я в ответ, после того как рассказал ему все.

– Не могу понять. Я всегда считал себя третьесортным пианистом, который не заслуживает даже быть аккомпаниатором Баэля.

Тристан усмехнулся:

– Ты всегда объективно оцениваешь окружающих, но не себя. Наверное, потому, что подсознательно сравниваешь себя с Баэлем. Я не говорю, что ты хуже. Но ведь знаешь, даже гении на его фоне выглядят блекло. Коя, ты все время принижаешь свой талант, потому что Баэль всегда рядом.

Какое-то время я переваривал то, что сказал Тристан, а затем попытался возразить:

– Хорошо, талант, но у меня нет наработанного репертуара.

– Я знаю, что ты втайне пишешь музыку, – сказал Тристан, широко улыбаясь.

Я безуспешно пытался скрыть смущение.

– Я еще не готов представить ее публике.

– Тогда назначь дату концерта на то время, когда будешь готов. Да, и попроси Антонио написать хотя бы одну композицию для фортепиано. Думаю, он с радостью согласится.