– Что вы собираетесь им сказать? – спрашиваю я.
– Хочу объяснить казакам цель нашего рейда. Люди, идущие на неизвестность, должны хотя бы немного знать о трудностях, которые ожидают их.
Горнист играет сбор. Его труба заливается, и я вижу, как отовсюду – из-за кустов, из пункта, от коновязей, – вскакивая с земли, бегут к вахмистру казаки. Наконец сотня в сборе. Она стоит развернутым фронтом лицом к дороге и ожидает офицеров. Мы подходим и становимся по местам. Показывается Гамалий. Я командую: «Смирно!» – и на его приветствие сотня рявкает десятками голосов.
– Справа и слева заходи! – командует есаул, и оба фланга быстро загибают полукольцо вокруг него.
Мы находимся внутри образовавшегося круга.
– Вольно! Садитесь! – говорит Гамалий.
Все усаживаются, и есаул начинает:
– Ну, братки, время пришло, и я должен рассказать вам, куда идет сотня. Ни вчера и ни позавчера я не имел права говорить: было еще рано…
– Да мы и так знаем, вашскобродь, – перебивает его из толпы чей-то голос.
– Цыть! Не мешай! – несутся негодующие голоса, и некстати заговоривший казак робко умолкает.