Воспоминания старого шамана. Дух кочевой

Плотник с Андреем, Савой и Степаном принялись за работу. Сруб подняли на домкратах, фундаменты проверили.

Нормальный фундамент целый оказался, почти по уровню выставленный. Сгнившие сосновые венцы и доски подоконные, заменили на новые – на лиственничные. Таким влага не страшна – долго они прослужат. По ходу половые доски заменили на новые, струганные. Листвяк – тяжелое дерево, дорогое, если его покупать. Однако в банном деле оно незаменимое.

Пар, вода и сырость – будто сама Природа создала лиственницу для таких условий.

Когда с венцами да с полами закончили, – крышей занялись.

Восстановили крышу: стропила возвели, решетку сверху набили. Закатали ее рубероидом. Шифер Андрей купил, – и весть перестелил на новый. Не вышло закончить за одни выходные, еще и отгулы пришлось прихватить.

На следующих выходных решили потолочину поменять: – раз уж взялись делать, то все до конца надо довести!

Потолочину перебрали: опилки на ней промокли, и щиты просели от времени. Балки, как ни странно, оставались целыми.

Пришлось все выгрести в огород, щиты по новой сколотить и на них засыпать опилок сухих с пилорамы. А сверху, как Михеич сказал, глины положили, и водой глиняной пролили. Глина всю влагу вытянула и высохла, стала монолитным слоем. Ничего теперь не разлетается, и тепло лучше сберегает. Для искры, случайной, потолочина безопасная стала.

Так за пару недель баньку подновили, стала, она, как новая у Андрея.

Михеич по случаю, полог свежий изготовил, да скамейки сколотил.

– Ровные они, шлифованные, не занозишься на таких, отдыхай – не хочу! – говаривал плотник своему товарищу.

Уважал Михеич Андрея, – помогал тот ему.

– Ежели дров из лесу привезтить или землю вспахать в огороде, – не к кому обратиться окромя него! – говорил Михеич про молодого тракториста.

Хороший опыт получился для Савы. Столько работы новой переделал, столько тонкостей узнал. Не каждый день доведётся баню перебирать.

Бывало время, просился парнишка поработать с дядей Мишей – деревенским сварщиком.

Андреев друг любил Саву как сына своего. Учил его делу сварочному, обмазкам и электродам. Показывал как прямой шов варить, как боковой, наклонный, как потолочину. Сава месяц практиковался на ремонте, – считай, начальный уровень прошел.

– Уж наляпать-то как попало и прислюнить завсегда сможет, – говорил про своего ученика Михаил.

– А с годик потренируется, – понимать начнет в сварочном деле

Андрей хвалил за это Саву, поощрял по-отечески:

– Смотри, мать, какой сын у нас растет, – весь в меня!

А супруга его недоумевала:

– Зачем мальчишку так нагружаешь, мал еще для тяжелой-то работы. Вот надорвешь его, а потом сам рад не будешь!

На что Андрей ей отвечал:

– Ладно тебе ругаться! Мужик растет – не девчонка! Самостоятельный, – сам же обучаться хочет! Зачем порыв у него отбивать? – А я помогу, подскажу как лучше.

Так Сава и рос: силы набирался и навыков новых. Батя помогал ему, подсказывал. Домашнюю работу, хозяйскую тоже делал.

По сезону они ходили в лес по грибы и по ягоды. На покос за деревню ездили, сено на зиму заготовить. – Во всех делах Сава участвовал.

Бывало, отдыхали с отцом на природе. Он тогда на лодке научился плавать и рыбу ловить. Андрей за старшего был спокоен, как за себя самого:

– Если чего и случится, так не пропадет сын, – на кусок хлеба всегда заработает своими руками.

Когда пришел Савин очередной день рождения, Андрей по-отцовски подарил ему нож. Хороший нож, рабочий. На все случаи подойдет: что хлебу нарезать с салом, что тушу свежую разделать. Бриткий нож, шкуру таким удобно снимать и жилы резать. Гвозди им не расколотишь, как в деревне шутили, но древесину настругать запросто. Удобный, лежит в руке как влитой.

Когда приходили Андрей с Савой к Шаману, тот учил молодого:

– Ты ремень носи в штанах, – так оно положено. Не ходи без ремня. В нем вся сила мужская. А на ремень ножны одевай, когда на обряд идешь. Нож это символ твой Родовой и оружие.

С тех пор Сава так и поступал. Купил батя ему ремень. А когда они на обряд собирались, Сава ножны одевал. Со своим ножом появлялся на обряде, уже как взрослый мужчина. Пацаны деревенские видели Саву – завидовали ему.

Савина мама оберег ему дала – маленький серебряный медальон на веревочке.

– Носи его, особенно когда тяжело, или в дорогу когда собираешься, в поход длинный. Он тебя охранит и от беды отведет. Бабушка мне его передала, а я тебе передаю.

Сильная у тебя была бабушка, людей умела лечить руками своими и отварами разными. Она высоко сейчас на небесах. Смотрит на нас оттуда и желает нам всем добра. Если ей помолишься и о помощи попросишь, тогда она придет к тебе и поможет.

Так Сава и поступал, хранил оберег в надежном месте. А если куда-то в дорогу собирался то надевал его на себя, на всякий случай, для маминого спокойствия.

Егерь и Бато. Хал

Был у Егеря товарищ хороший – Бато. Учились они вместе в одной школе. Потом, правда, раскидало их, одноклассников, по разным училищам да институтам. Кто-то работать пошел после восьмилетки и коротких курсов. Многие из уехавших вернулись в деревню Родовую и в поселок. Устроились на работу, каждый по своей специальности. Шло время, молодые знакомились, семьями обзаводились, детишек рожали. Раз в год они приезжали на обряд в Милхаеву деревню, предков своих помянуть, земле родной поклониться.

Как-то появилось увлечение у Егеря с Бато, в горы ходить, в походы длинные. Собирались они со своими товарищами и шли несколько дней в верховья, а потом возвращались оттуда уставшие, полные впечатлений. На весь год эмоциями заряжались. Видели там таких же увлеченных, из других городов приезжавших, с мешками, лодками надувными.

Вот и пришла Бато идея: а не сплавиться ли нам по реке. В одну сторону прошел, поработал ногами, а обратно на плоте: быстро и с приключениями.

Бато тогда начальничал и зарплату хорошую получал. Помог ему Егерь по-дружески, в приобретении плота надувного. Сложно такой было купить, только по великому блату.

Бато, как только купил катамаран, так сразу, еще новенький, его модернизировал. – Почти наполовину облегчил. Легкий стал плот, мобильный. Далеко с таким можно ходить: в горы подниматься и сплавляться оттуда по горной реке.

Бато даже имя придумал для плота – «Хал».

Когда переделывали с Андреем, механизатором деревенским, многое предусмотрели. Сначала раму с каркасом замеряли, чертеж сделали. Чертеж этот – спаяли в целлофан и положили в непромокаемую сумку. Все лишнее оттуда убрали. Упаковали поплавки, крепеж тяжелый заменили на веревки.

Так в горы поднимались, со всем своим снаряжением. А перед самым сплавом, рубили палки березовые по размеру, вместо каркаса и рамы. Потом их веревками связывали с надувными поплавками.

Сава – Андреев сын, любознательный парень был, всем интересовался.

– Дядя Бато, а расскажите про ваш «корабль»! Почему вы его «Хал» называете?

– Ну, так…! – Мужик – потому что!

– Хала по-бурятски – означает плот. Только звучит вроде как – женщина, стройная и легкая. А у меня Хал – большой и сильный! – Четыре человека могут плыть на нем со своими вещами.

– А без вещей сколько? – уточнил Сава.