Медленной шлюпкой в Китай (сборник)

4

Рассказ о третьем китайце

Он, как я уже говорил, был моим школьным приятелем. Другом моего друга. Мы виделись несколько раз.

В наших встречах не было ничего драматичного. Они не так случайны, как встреча Ливингстона и Стэнли[5], не так трагичны, как встреча генерала Ямаситы и генерал-лейтенанта Персивала[6], не так триумфальны, как встреча Цезаря со Сфинксом, не так страстны, как встреча Гёте и Бетховена.

Если и осмелюсь привести исторический пример (хотя впору усомниться в самой его историчности), наиболее подойдет встреча двух солдат в одном из ожесточенных боев Тихоокеанской войны, о котором я когда-то читал в детском журнале. Один из солдат – японец, другой – американец. Отставшие от своих отрядов, они вдруг чуть ли не столкнулись лбами на поляне в джунглях. Вскидывать оружие времени не было, и они растерянно смотрели друг на друга, пока один из них (интересно, кто?) внезапно не поднял вверх два пальца – а это, как мы знаем, приветствие у бойскаутов. Так вот: второй ответил ему тем же, и они, так и не вскинув оружия, молча разошлись каждый в свою сторону.

Мне исполнилось двадцать восемь. Шестой год после моей женитьбы. За это время я похоронил трех кошек. Испепелил несколько надежд, завернув несколько горестей в толстый свитер, предал их земле. И все это – в необъятном гигантском городе.

Стоял морозный, словно окутанный тонкой пеленой декабрьский полдень. Так безветренно, что холод пробирает до костей. И даже проблески солнца не могли прогнать темно-серую тень, покрывавшую город. На обратном пути из банка я зашел в укромное кафе-стекляшку на улице Аояма, заказал кофе и стал листать только что купленную книжку. Насладившись первыми страницами, поднял взгляд на дорогу, всматриваясь в вереницу ползущих автомобилей, затем опять углубился в книгу.

– Привет, – сказал он и назвал мое имя. – Я не обознался?

Я удивленно поднял глаза и кивнул. Лицо незнакомое. Примерно моего возраста, прилично одет – ладное синее пальто, галстук в тон, при этом все производит впечатление легкой поношенности. То же касалось и взгляда: если присмотреться, чего-то не хватало на ухоженном лице, в котором нагромоздились несуразные, собранные по случаю фрагменты. Будто разнокалиберная посуда на импровизированной вечеринке.

– Ничего, если я присяду?

– Пожалуйста, – ответил я. А что еще в такой ситуации скажешь? Он сел напротив, достал сигареты и зажигалку, но, не прикуривая, положил на стол.

– Не припоминаешь?

– Нет, не помню, – беспомощно признался я, расставшись с надеждой что-либо вспомнить. – Извини, но так со мной постоянно – с трудом вспоминаю лица.

– Стремишься забыть прошлое? Вот что это такое. Видимо, подсознательно.

– Может, и так, – согласился я. Пожалуй, так оно и есть.

Когда официантка принесла воды, он заказал кофе по-американски, попросив сделать послабее.

– Желудок болит. Вообще-то врач запрещает и кофе, и курево, – лукаво улыбнулся он. Затем повертел в руках сигаретную пачку. – Вот такие, брат, дела. Кстати, к нашему прошлому разговору. Я помню все прошлое абсолютно точно так же, как ты его забываешь. Странное дело, да? И чем больше силюсь хоть как-то забыть, тем явственней вспоминаю разные факты. Прямо беда…

Какая-то часть моего сознания противилась такому поползновению на мое личное время, но другую его ораторские приемы увлекли.

– Явственно вижу все, что было тогда. Начиная с погоды, температуры воздуха – вплоть до запаха. Иногда сам не могу понять, где же я настоящий? А с тобой такое бывало?

– Нет, не бывало, – не умышленно, но при этом холодно ответил я. Однако собеседник мой не показал виду. Несколько раз довольно кивнул и продолжил:

– Вот почему я помню тебя так отчетливо. Шел по улице, бросил взгляд за стекло – и сразу все понял. Я ни от чего не отвлекаю?

– Нет, вот только я вспомнить никак не могу. Ты, конечно, извини…

– Ничего, я сам виноват – морочу тебе голову. Не переживай. Придет время вспомнить – всплывет в памяти само. Дело такое.

– Может, скажешь, как тебя зовут? А то я ребусы не люблю.

– Причем тут ребус? Считай, что у нынешнего меня нет имени. Раньше было… незапятнанное такое, лучезарное. – Он добродушно улыбнулся. – Вспомнишь его – хорошо, нет – тоже ничего. По правде говоря, мне все равно.

Принесли кофе, он стал прихлебывать, но, казалось, без особого наслаждения. Я не смог уловить в его словах смысла.

– Слишком много воды утекло под мостом. Ну, помнишь, в учебнике по английскому… в старших классах?

– В старших классах?

– Как много может измениться за какие-то десять лет. Разумеется, нынешний я существует благодаря тому мне десятилетней давности, но ощущения этого у меня нет. Будто где-то мое нутро подменили. Что думаешь?

– Не знаю.

Он скрестил руки и прочнее уселся на стуле. На этот раз выражение его лица недоумевало: дескать, а это еще почему?

– Ты женат? – не меняя позы, спросил он.

– Да.

– Дети есть?

– Нет.

– А у меня есть – мальчик.

Разговор о детях на этом иссяк, и мы замолчали. Стоило мне взять в руку сигарету, как он моментально поднес зажигалку.

– Кстати, а чем ты занимаешься?

– Мелкой торговлей, – ответил я.

– Торговлей? – отвесив челюсть, спросил он после немой паузы.

– Так, ничего особенного, – попытался увильнуть я.

– Странно, по тебе не скажешь, что ты торгуешь, – не твое это.

– Да ну?

– Ты ж еще в те времена читал сплошные книжки, – удивленно продолжал он.

– Книжки, скажем, я и сейчас читаю, – с ухмылкой пробормотал я.

– А энциклопедию?

– Что… энциклопедию?

– Имеешь?

– Нет, – ничего не понимая, покачал я головой.

– Ты не читаешь энциклопедию?

– Почему? Попадает под руку – читаю.

– Дело в том, что я сейчас занимаюсь продажей энциклопедий.

Наполовину занимавший меня интерес к этому человеку моментально исчез. Я вздохнул и затушил сигарету. Даже вроде бы слегка покраснел:

– Нельзя сказать, что не хочется, но я едва начал возвращать долги.

– Ладно, перестань. Не скромничай. Я тоже бедный. Так же смотрю на небо, обращаясь к богу. К тому же, я совсем не собирался тебе эту энциклопедию всучивать. По правде говоря, мне можно не продавать японцам. Такое вот решение.

– Японцам?

– Да, я специализируюсь на китайцах. Выписываю из телефонной книги живущие в Токио китайские семьи и все их обхожу. Не знаю, чья это мысль, но вполне удачная. Продажи тоже неплохие. Стоит лишь позвонить в дверь и протянуть визитную карточку. Нечто вроде братской дружбы…

Что-то внезапно зашевелилось в мозгах.

– Вспомнил!

– Да ну?

Я назвал вдруг пришедшее на ум имя, и оказалось – точно: китаец, мой товарищ по старшей школе.

– Как получилось, что я начал продавать энциклопедии соотечественникам, ума не приложу.

Разумеется, не знал об этом и я. Насколько помню, он был неплохо воспитан и оценки имел выше, чем у меня. Пользовался успехом у девчонок.

– Это долгая, мрачная и банальная история. Лучше тебе ее не знать, – сказал он.

Я молча кивнул.

– Почему я тебя окликнул? Что-то нашло. Наверняка. А может, у меня с рождения нет жалости к себе. В любом случае я тебе помешал.

– Да нет, все нормально. Совсем не помешал. – Мы встретились взглядами, по-прежнему сидя друг против друга. – Как-нибудь увидимся еще.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Песня «Медленной шлюпкой в Китай» написана в 1948 г. американским композитором и поэтом-песенником Фрэнком Генри Лёссером (1910–1969). –Здесь и далее примечания переводчика.

2

Бэнто – традиционный японский обед в коробочке с отделениями.

3

Комагомэ – квартал в районе Тосима на северо-западе Токио.

4

Учебный год в Японии начинается в апреле.

5

Имеется в виду встреча англо-американского журналиста и исследователя Африки Генри Мортона Стэнли (1841–1904) и пропавшего английского миссионера и путешественника Дэвида Ливингстона (1813–1873) в деревушке Уджиджи на восточном берегу оз. Танганьика 10 января 1871 г.

6

Томоюки Ямасита (1888–1946) – японский военачальник, чьи войска после успешной наступательной операции захватили о. Сингапур. 15 февраля 1942 г. принял капитуляцию 138-тысячного контингента британских войск под командованием Артура Персивала (1887–1966), что стало самым унизительным поражением Британии во Второй мировой войне.