Это было в царстве Чу в 3 веке до н.э. Книга 1. Наложница генерала, приносящего мир. Часть 3

К вечеру, как ледяной поток, с неба упал холод. Он загнал людей в теплые дома и убил в них надежду, что весна когда-нибудь придет. Он проморозил до сердцевины кусты и деревья. Два глупых розовых цветка на дикой сливе замерзли и умерли, и упали на снег.

В такие ночи только неприкаянные души бродят по улице.

В такие ночи равнодушная луна молча смотрит на замерзающую землю.

Бай Юй уже засыпала, но тут Ли Лэ влезла к ней в постель. Наверно, она замерзла на своем сундуке. При этом сама Ли Лэ продолжала мирно спать, даже пока шла от сундука до кровати.

Бай Юй снова закрыла глаза, но на улице начал лаять Уи-уи.

Потом, ей показалось, он заскулил, и минуту было все тихо.

Потом Бай Юй услышала вой. Это был крик, вынимающий душу, полный боли и страха, поднимающийся до визга и обрывающийся, потому что у того, кто кричит, остановилось сердце.

Она замерла, оглохшая и испуганная.

Вой снова раздался, уже слабее. Он закончился скулящими жалкими звуками.

Бай Юй вскочила и выбежала на улицу.

Почему-то запах горелого масла и паленой шерсти наполнял воздух.

Ночь была, как черная прорубь. Снег был серый, как пепел, покрывший землю. В его середине, словно живое, шевелилось желтое пламя. Оно как будто скулило и ползло к Бай Юй.

Бай Юй боялась подойти ближе и остановилась.

В зимней темноте на земле горело что-то бесформенное и страшное. Она не сразу поняла, что это был Уи-уи.

Он уже не выл и не мог ее видеть, потому что ни глаз, ни горла у него больше не было. Он мог только издавать жалобные звуки, похожие на стоны, это все, на что хватало его сил, но последнее, что он смог почувствовать, это что хозяйка рядом, и он попытался поползти в ее сторону.

Бай Юй потеряла способность двигаться.

Рядом с Уи-уи стояла огромная темная фигура в зеленом чхане, по пояс освещенная пламенем.

Мужчина поднял ногу и раздавил сапогом горящий собачий череп. Жалобные звуки оборвались. Больше ничего не было слышно, только тлел труп собаки.

Огонь гас.

Темнота сгущалась вокруг Бай Юй и Сян Юя.

Она перевела бессмысленный взгляд с того, что осталось от Уи-уи на лицо мужчины. Последний отблеск пламени вспыхнул на нем и погас. Осталась только чернота, заслонявшая звезды.

Бай Юй, не понимая ничего, отшатнулась. Ее расширенные, полные ужаса, глаза были прикованы к черному лицу Сян Юя. Как будто из этой черноты на нее смотрело первобытное зло, какого она раньше не знала.

Сян Юй молча смотрел, как она пятится от него, как она споткнулась и чуть не упала на пороге.

Он вошел за ней в комнату.

– Бай Юй… – сказал он – и тут он увидел, что подбородок у нее поджался и трясется.

Истерика, как демоническая ци, окутывала ее жалкую фигурку. Он почувствовал запах страха, исходивший от нее. Этот запах хорошо был знаком ему. Его многие боялись.

– Бай Юй…

Она вжималась в стену и не могла остановить дрожь.

Гнев захлестнул Сян Юя.

Он медленно нагнул голову и исподлобья посмотрел на потерявшую рассудок наложницу.

Потом опустил глаза.

Он снял с пояса кинжал с костяной рукояткой и шагнул к ней. В свете догорающей жаровни она видела его расширенные ноздри и сузившиеся от ненависти зрачки. Ее тошнило от запаха гари, которым он был пропитан.

– Возьми, – глухо проговорил он.

Она не понимала, что ей говорят.

Он протягивал ей кинжал, держа его за лезвие.

– Возьми, – повторил он со злобой.

Бай Юй, не понимая, что делает, схватила кинжал трясущимися руками и тут же уронила его.

– Подними, – сказал Сян Юй.

Она начала шарить по полу, как будто незрячая, нашла кинжал и осталась стоять на коленях, стиснув костяную рукоятку и вжимая голову в плечи.

Сяе Юй положил ладонь на сундук, растопырив пальцы, тыльной стороной вверх, и дернул к себе Бай Юй за запястье, так что она чуть не упала и снова не выронила кинжал.

Он приставил лезвие к своей руке и сказал:

– Давай, воткни.

– Нннеее…

У нее дрожали губы.

Тогда он положил свою другую ладонь на ее руки, державшие кинжал, и надавил вниз, так что лезвие медленно прошло между пястных костей и воткнулось в крышку сундука.

Бай Юй в отупении смотрела на разрезанную руку.

Сян Юй с непроницаемым лицом вытащил кинжал, вытер его о рубашку и убрал на место.

– Теперь я должен облить тебя маслом и поджечь, – равнодушно сказал он, поднимаясь с колен.

Больше он на нее не смотрел.

Он повернулся и пошел к выходу. По пальцам стекала кровь и капала на землю.