Из залов судебных заседаний мира

Однажды Мейер сказал своим друзьям: «Тетя Фогель давно отсутствовала». Мейер назвал старого Фогеля «тетей». Говорят, что сразу после того, как они встретились в Нью-Йорке, она убедила его, что она его тетя. Об идиллическом морском курорте ходили слухи, тем более что ухода старухи никто не заметил. Также было замечено, что Мейер внезапно похвастался очень ценными кольцами с бриллиантами и выставил их на продажу. Также было известно, что старый Фогель владел множеством драгоценных колец с бриллиантами и в целом огромным состоянием. Через некоторое время в доме, в котором жили старик Фогель с Мейером, почувствовал отвратительный запах. Но никому и в голову не могло прийти, что Мейер мог убить старуху. Примерно через 9 месяцев после предполагаемого отъезда старой птицы Майер отправил во Франкфурт очень тяжелый чемодан. М. Он уже продал мебельную лавку, которую открыла для него фрау Фогель, и, как только он отправил чемодан, исчез вместе с Кристиани из Вильдунгена. После того, как содержимое чемодана было определено во Франкфурте, за Мейером был опубликован профиль. Вскоре после прибытия его схватили в Нью-Йорке, куда он обратился вместе с Кристиани, и перевезли обратно в Германию. Он отрицал убийство Фогеля, но заявил: «Из-за его любви к Кристиани каждый вечер между ним и Фогелем происходили жестокие выступления. Однажды вечером, когда он пришел домой, все было тихо. Он зажег свет, и когда он вошел в спальню, птица безжизненно сидела на стуле. Сидя в кресле, она задушила себя веревкой. Сначала он делал попытки реанимации, но безуспешно. Затем он хотел явиться в полицию. Но он воздержался от этого, опасаясь, что его заподозрят в убийстве старухи. Поэтому он раздел тело и положил на кровать. Но так как через несколько дней от трупа начался запах, он упаковал его в большой чемодан, то есть насильно затолкал в него, сломав отдельные конечности. Чтобы смягчить запах трупа, он осыпал труп хлорированной известью. Чемодан, в котором находилось тело, был перед его кроватью, поэтому он проспал рядом с телом полных девять месяцев. Мейер также представил эту историю суду присяжных в Касселе, перед которым он стоял с 5 по 11. Декабрь 1906 г. виновен в убийстве. Подсудимый также утверждал, что у него не было интимных отношений со старым Фогелем. За несколько дней до ее смерти Фогель бросил в унитаз несколько золотых колец с бриллиантами, вероятно, из ненависти к нему. Расстановка мебели в квартире Фогеля не оставляла сомнений в том, что Мейер и Фогель похожи на супружескую пару. Кроме того, по постановлению суда туалет Фогеля и все стоки были тщательно осмотрены, но кольца с бриллиантом обнаружено не было.

Опорожненный и продезинфицированный чемодан был показан жюри. Последний, однако, потребовал немедленно вынести чемодан из зала суда, поскольку от него все еще исходил запах трупа. Медицинские эксперты сочли весьма вероятным, что Мейер задушил старуху. Присяжные признали его виновным в серьезном ограблении по смыслу статьи 251 Уголовного кодекса. Суд приговорил Мейера к 15 годам тюремного заключения, 10 годам лишения чести и допустимости надзора со стороны полиции.

Убийство мальчика в Ксантене

Небольшой городок Ксантен расположен на Нижнем Рейне, очень близко к голландской границе, вдали от основных мировых транспортных потоков. Жители города в основном вели очень созерцательный образ жизни. Несмотря на то, что существовала некоторая промышленность, борьба за заработную плату или даже классовая борьба в этой области были совершенно неизвестны. Но также не было никаких признаков антисемитизма в районе, где преобладает католицизм. Католики жили в полном согласии с немногочисленными протестантами и евреями. Эта идиллическая картина внезапно полностью изменилась. 29 июня 1891 года (Петер-Паульстаг) около 6 с половиной часов вечера в сарае городского советника Кюпперса в Ксантене было обнаружено тело 5,5-летнего мальчика-католика Иоганна Гегмана. У мальчика была срезана шея. к позвонкам. Еще был большой порез на подбородке. Тело было на мякине. Руки убитого ребенка были сжаты, крепко прижимая друг к другу мякину и маковые головки, которые в большом количестве валялись в сарае. Весть об убийстве по понятным причинам молниеносно разлетелась по городу. Очень скоро было заявлено, что мальчика зарезали евреи в ритуальных целях, потому что евреям нужна христианская кровь для своих пасхальных куличей (лабиринтов). Одним из основных звонков был торговец, бывший главный мясник Юнкерманн. Он с большой решимостью утверждал: это было ритуальное убийство, потому что когда-то он узнал от своего сына, «доктора», что евреям нужна христианская кровь для ритуальных целей, и, с другой стороны, как бывший главный мясник, он знал вырезать убой очень хорошо. Он посмотрел на убитого ребенка, после чего убедился, что это было ритуальное убийство.

Подозрение преступника немедленно обратилось к бывшему мяснику еврейской общины Ксантена: Адольфу Вольфу Бушхоффу. Рядом с амбаром Кюпперс у него была мясная лавка. Убитый мужчина, красивый веселый мальчик, пропал уже около 10:30 утра. Незадолго до этого он, как говорят, играл с другими детьми перед магазином Buschhoff. 68-летний мужчина по имени Мёльдерс, преданный алкоголику, и десятилетний мальчик Герхард Хейстер утверждали, что видели, как маленького Хегманна затащили в магазин Buschhoff. Другие люди утверждали, что видели, как фрау Бушхофф и ее дочь Гермина вызывали мальчика в дом. Они также хотели увидеть, что днем 29 июня Гермине Бушхофф принесла тяжелый предмет, завернутый в ткань, в амбар Кюпперсше. Еврей по имени Исаак стоял в соседнем саду и сигнализировал Гермионе, что за ней не следят. Доктор мед. Штайнер, который осмотрел тело убитого вскоре после того, как оно было обнаружено, утверждал, что там не было столько крови, сколько следовало бы найти в зависимости от типа разреза. Он придерживался мнения, что в сарае было только вторичное кровотечение и что убийство произошло не в сарае. Утверждалось также, что маленький Хегманн повредил могильный камень Бушхоффа. (Бушхофф также занимался изготовлением надгробий.) Бушхофф жестоко ударил мальчика, так что он заболел столбняком. Затем он зарезал мальчика, собрал кровь в сосуд, а его дочь отнесла тело в сарай. Несколько человек также заметили поведение Бушгофа. Когда стало известно об обнаружении тела в Ксантене, Бушхофф был в ресторане. Когда он услышал, что труп был найден, он был очень шокирован. Следует также отметить, что в тот день он не «дискутировал» так оживленно, как обычно. Женщина утверждала, что видела, что, когда Бушхофф ушел домой после того, как стало известно об убийстве, его тринадцатилетний сын Зигмунд что-то сказал ему на ухо. Говорят, Бушхофф добавил: «Этого будет недостаточно». Эта женщина настаивала на своем утверждении даже на главном слушании дела перед присяжными в Кливе, хотя ее обвинили в том, что она очень плохо слышит, так что было невозможно шептать ему что-либо на ухо. Бушхофф также отказался войти в сарай, в котором лежал убитый мальчик. Ибо он принадлежал к еврейскому священническому племени. Согласно правилам Ветхого Завета, членам этого племени запрещено заходить в комнату, где лежат мертвые. В комнату можно войти только кровным родственникам. Отказ Бушхоффа пойти в сарай и посмотреть на убитого мальчика, конечно же, был воспринят как чувство вины. Утверждение, что евреи убили мальчика в ритуальных целях, все больше и больше распространялось в городе, и прежде чем вы узнали об этом, на улицах Ксантена вспыхнул еврейский бунт. Квартиры и магазины евреев забросали камнями, евреи подверглись жестокому обращению на улице под крики Хепп-Хеппа. Семья Бушхофф оказалась в худшем положении. Пришлось бежать от гнева мафии. Мэру пришлось вызвать полицию и, в конечном итоге, военную помощь. Совет директоров еврейской общины Ксантена телеграммой попросил министра внутренних дел послать в Ксантен способного детектива за их счет, которому, возможно, удастся обнаружить убийцу. Министр немедленно отправил тогдашнего детектива-инспектора Вольфа из Берлина в Ксантен. 14 октября 1891 года детектив-инспектор Вольф арестовал Бушхоффа вместе с его женой и дочерью. 20 декабря 1891 года трое арестованных были освобождены, так как не было ни малейших улик преступника.

В феврале 1892 г. Бушхофф был снова арестован, на этот раз один, потому что участковый врач д-р. Бауэр (Мёрс) сообщил первому прокурору Баумгард цу Клеве, что он исследовал убойный нож Бушхоффа и обнаружил, что убийство могло произойти с помощью убойного ножа №13.

В конце концов Бушхоффу были предъявлены обвинения в убийстве. С 4 по 14 июля 1892 года ему пришлось отвечать перед судом присяжных в Клеве. Это судебное заседание, которое сопровождалось большой напряженностью во всем культурном мире, проходило под председательством директора районного суда Клута. Обвинение представляли тогдашний главный прокурор Хамм (Кельн) и первый прокурор Баумгард (Клеве). Защиту взяли на себя адвокаты Флейшхауэр (Клеве), Стаппер (Дюссельдорф) и Гаммерсбах (Кельн). Бушхофф категорически отрицал, что знал что-либо об убийствах. Районный врач д-р. Бауэр заявил: «Он мог только сказать, что убойный нож №13 Бушгофа подходил для совершения убийства, но что убийство также могло быть совершено с помощью другого инструмента. Он очень хорошо знает, как разрезать древко. О порезе вала не могло быть и речи. У убитого было обнаружено столько крови, сколько мог потерять пятилетний мальчик. У него есть убеждение: место обнаружения – место преступления. Районный хирург д-р. Нюннингхофф и члены Медицинского колледжа Рейнской провинции, Go. Правительственный и медицинский советник д-р. Кирхгессер (Кобленц), вперед. Медицинский советник д-р. Пельманн (Бонн), профессор д-р. Кёстер (Бонн) и Гех. Медицинский советник д-р. Трендленбург (Бонн) присоединился к заключению участкового врача доктора Р. Фермер полностью включен. Идти Правительственный и медицинский советник д-р. Кирхгессер заявил: «Медицинский колледж провинции Рейн провел очень подробные анализы и обнаружил, что найденная кровь соответствует количеству, которое, должно быть, потерял убитый человек. По всей видимости, это было совершено человеком, не обученным владению ножом. Медицинский колледж также провел точное расследование относительно того, был ли порез разрезом на стержне, но не было ни малейшего доказательства этого. При разрезании стержня действует правило: нож следует прикладывать вертикально, но преступник применяет нож под углом. Также не было других правил, которые можно было бы соблюдать при резке вала. Точно так же нет ни малейшего доказательства ритуального убийства. – Все остальные медицинские эксперты полностью согласились с этим мнением. Идти Медицинский совет Проф. Пеллманн (глава психиатрической больницы) прокомментировал допрос председателя: «Была вероятность, что убийство было совершено сумасшедшим». – Во время слушания д-р. мед. Штайнер в реставрации Клевер: Выслушав мнение медицинских экспертов, он также пришел к выводу, что место обнаружения было местом преступления. Об этом заявлении сообщили защитнику, адвокату Флейшхауэру. По его просьбе д-р. Штайнер снова вызвал из Ксантена. В ответ на вопрос председателя он заявил: «Мне не разрешили раздевать труп при первом осмотре трупа. Не успел я и внимательно осмотреть землю, но мне показалось, что крови в сарае мало. Однако, услышав от медицинских экспертов, что в сарае было столько крови, сколько могло потерять такое молодое тело, я согласился с мнением медицинского эксперта. Я замечаю, я думаю, что это место преступления.

Нужна ли евреям христианская кровь? По вызову защиты профессор Др. Нёльдеке (Страсбург, Эльзас), профессор семитских языков Страсбургского университета в качестве эксперта. Верт. Адвокат Гаммерсбах: Защита вызвала профессора, потому что утверждалось, что мальчика убили из-за того, что евреям нужна христианская кровь для их ритуальных целей. В настоящее время профессор является авторитетным специалистом в области талмудической науки. Поэтому я спрашиваю профессора, требуют ли религиозные уставы евреев крови от людей разных вероисповеданий? Профессор д-р. Нёльдеке: Талмуд, безусловно, представляет собой собрание законов и деклараций многих веков, и до такой степени, что никто не может с полной уверенностью сказать, чего нет в Талмуде. Однако я тщательно исследовал Талмуд в поисках такого отрывка и могу с достаточной уверенностью сказать, что Талмуд не содержит закона, согласно которому евреи обязаны брать кровь у людей разных вероисповеданий.

Верт. Адвокат Гаммерсбах: В 1883 году в Вене проходил суд над Блохом. В этом случае вы, профессор, также выступили в качестве свидетеля-эксперта и заявили, что вам не известен какой-либо отрывок из еврейского кодекса законов, касающийся ритуального убийства. – Профессор д-р. Нёльдеке: Известный профессор Ролинг в то время утверждал, что ритуальное убийство предписано в Зохаре и Сефер Халкутим, а не в Талмуде. Даже если не все евреи признают эти книги, некоторые из них по-прежнему считаются священными. Я исследовал Зохар и Сефер Халкутим, но также не нашел ничего, что предполагает ритуальное убийство. Я могу только назвать совершенно легкомысленным утверждение, что евреям нужна христианская кровь для ритуальных целей. Я добавляю с той же уверенностью, что могу утверждать, что в Талмуде нет ничего о железных дорогах, и я могу с той же уверенностью утверждать, что Талмуд ничего не содержит о ритуальных убийствах. Покойный профессор д-р. Делич из Лейпцига, один из величайших знатоков Талмуда, определенно опроверг обвинение в крови и также назвал его несерьезным. Профессор д-р. Эйзенменгер, который не был другом евреев, но был очень честным персонажем, также заявил, что он не нашел места, которое предполагало бы, что для евреев предписано ритуальное убийство. – Верт. Р.-А. Гаммерсбах: Разве евреям не запрещено употреблять кровь? Сачв.: Да. – Верт.: Разве евреям не обязательно даже создавать впечатление, что они наслаждаются кровью? – Сачв.: Верно. – Верт.: В процессе Ролинга против Блоха профессор Др. Делич представил свое мнение. В нем содержится следующее сообщение: испанский еврей, обвиненный в ритуальном убийстве, заметил: «Нам, евреям, строго запрещено употреблять кровь животных, теперь мы должны наслаждаться даже кровью человека. Если еврей поранил рот во время еды и капнул кровью на кусок пищи, он должен соскрести кровь. Тем не менее, это не грех, если он заберет кровь с собой, потому что она его собственная, но при этом не должно производиться впечатление, будто кто-то ест кровь, как Лагаард, Диллманн, Штрак, а также кардинал-принц-епископ д-р. Копп во Вроцлаве. Католический профессор Инсбрукского университета д-р. Бикель также объявил кровное обвинение евреев сфальсифицированным, но попросил освободить его от некоторых сообщений, так как он дружит с Ролингом уже 20 лет. – Профессор д-р. Нёльдеке: Я могу только подтвердить все это. Я также хочу отметить: в 1714 году герцог Карл Август попросил богословский факультет Лейпцигского университета указать, предписано ли евреям ритуальное убийство. Преподаватели ответили: «В еврейских религиозных уставах абсолютно ничего не говорится о ритуальных убийствах».

На девятый день судебного разбирательства по просьбе главного прокурора Хамма суд, присяжные, прокуроры и адвокаты отправились в Ксантен для местной инспекции. Там выяснилось, что накануне в город приехали странные велосипедисты и полностью снесли дом Бушхоффа. После того, как участники процесса вернулись в Клеве, начались занятия с пледой.

Главный прокурор Хамм: Господа присяжные! Настоящее судебное разбирательство волновало широкую общественность задолго до этого судебного процесса. Ему приходилось служить объектом уродливой агитации со стороны социальных и политических партий. Официальные органы, обязанные проводить расследование ex officio, подверглись самым грубым нападкам. Партийцы и партийные листовки не смущались, ожидая судебного приговора и пытаясь затмить фактическое суждение всевозможными подстрекательскими статьями. Большое внимание, с которым присяжные следили за судом, дает мне гарантию того, что вы окажетесь недоступными для всех штормов извне и что вы вынесете вердикт только по результатам судебного разбирательства в меру вашего собственного убеждения.

Затем главный прокурор подробно напомнил присяжным о ходе судебного разбирательства и сказал: «Защита сочла необходимым вызвать эксперта, чтобы доказать, что ритуального убийства не было. Я считал это заключение эксперта излишним. Возможно, что есть евреи, которые считают христианскую кровь необходимой для исцеления или ритуальных целей. Это было бы возможно и без Талмуда. Но нам все равно, в любом случае это не ритуальное убийство. Это было установлено медицинскими экспертами, которые заявили, что убийство произошло на том месте, где оно было обнаружено, что на трупе было обнаружено столько крови, сколько он мог потерять, что порез на шее не был нанесен сабле и что убийство было совершено не с применением убойного ножа. Как заявили медицинские эксперты, сразу же было проведено тщательное расследование на предмет наличия сексуального убийства, но никаких указаний на это также не было.

Теперь я перехожу к основному пункту, который, по сути, послужил основанием для предъявления обвинения, а именно к показаниям свидетеля Мёльдерса. Отмечу, что прокуратура придерживается мнения, что обвинения следует оставить в силе, даже если мотивы убийства не были доказаны, и должен признаться, что показания свидетеля Мёльдерса не были поколеблены сегодня во время проверки на месте. Показания свидетеля Мёльдерса не единичны, это подтверждают два мальчика. Сначала идет мальчик Стефан Керндер. Говорят, он сказал его родителям: он видел, как фрау Бушхофф затащила маленького Гегманна в дом. Только мальчик Керндер однажды сказал об этом родителям через целую неделю после убийства, а с другой стороны, несмотря на все усилия, мальчик не позволил допросить себя. Наконец, следует учитывать, что когда сестра маленького Гегмана спросила его, не знает ли он, где находится ее младший брат, мальчик сказал: «Он пошел за вишнями». Мы также не знаем, что мальчик делал. Родители сказали и что они добавили сами. Поскольку мы сами тоже не слышали мальчика, мы не можем придавать никакого значения его показаниям. Я подхожу к мальчику Герхарду Хейстеру, который сегодня показал нам положение, в котором он сидел на бордюре. Но и этот мальчик не поделился своим мнением до тех пор, пока не прошло две недели после убийства, после того как заявление Мёльдерса стало известно давно. Поэтому заявлению мальчика Хейстера не будет придаваться никакого значения. Но я по-прежнему считаю, что Мёльдеры вполне правдоподобны. Это правда, что Мёльдерс любит пить шнапс, и в тот день, когда он впервые пошел к магистрату, он, возможно, уже пил разные виды шнапса, но в то утро, когда он делал свои наблюдения, у него был только один шнапс.. Теперь я должен признаться, что, если бы обвиняемый не полностью и убедительно доказал свое алиби, я бы без колебаний признал себя виновным против обвиняемого на основании показаний растлителя. Как только установлено: мальчик последний раз был в доме Бушхоффа, Бушхофф должен сообщить о своем местонахождении. Повторяю, это была основная причина, по которой Бушхоффу, его жене и дочери были предъявлены обвинения.

Коллегия по уголовным делам решила прекратить производство по делу в отношении жены и дочери, поэтому прокурор подал жалобу, но вышестоящий районный суд отклонил эту жалобу. Так что обвинительный акт против Бушхоффа – это все, что осталось. Теперь точно известно, что убитого мальчика не видели после 10 часов утра и что преступление было совершено в сарае. Следовательно, не может быть никаких сомнений в том, что мальчик был убит в фруктовом сарае Кюпперс сразу после десяти часов утра. Но Бушхофф самым убедительным образом доказал, где он находился в то время, поэтому для него невозможно совершить преступление. Я уже сказал: не отсутствие мотива заставит обвинение признать свою невиновность. Прокуратура не может разделить мнение суперинтенданта Вольфа о том, что Бушхофф мог совершить убийство, потому что мальчик повредил надгробие. Этот незначительный ущерб не мог побудить обвиняемого совершить убийство.

Кроме того, тот факт, что обвиняемый однажды сказал мальчику: «Ты идешь в башню», не может служить ключом к разгадке мотива, потому что свидетель Везендруп сказал нам: Бушхофф сделал эту угрозу только для того, чтобы мальчики могли заставить его чтобы не повредить надгробия. Поскольку никакого мотива вообще не было, было заявлено, что имело место ритуальное убийство. Ритуальное убийство не нуждается в дополнительных мотивах, убийца может быть очень хорошим, хорошим человеком – показания, данные Бушхоффу большинством свидетелей, – но он все равно совершил убийство, потому что евреи были либо для целей исцеления, либо для ритуальные цели Использование вещей христианской крови. Я уже сказал, что нет ни малейших доказательств, подтверждающих это. Эта вера никогда бы не возникла, если бы доктор. Штайнер не подтвердил, что в сарае не было обнаружено крови, в то время как кровь была обнаружена в большом количестве. Однако попытка переселить ребенка в дом Бушхоффа сегодня увенчалась успехом. Но не следует упускать из виду, что реальность и попытка присяжных, желающих что-то увидеть, – это две разные вещи. В любом случае Мёльдерс ошибался. Возможно, однажды ребенка затащили в Портенвег или ребенка Улленбума, которого Мёльдерс знал так же мало, как маленького Гегмана, затащили в дом Бушхоффа. После результатов сбора доказательств я теперь убежден, что Бушхофф не только не был доказан в отношении деяния, но и что суд показал, что он полностью невиновен. Теперь можно спросить: «В конце концов, произошло убийство, кто виноват?» К сожалению, суд не выявил никаких улик в этом отношении, но, по крайней мере, в результате невиновность Бушхоффа была доказана. Поэтому я заявляю с полной убежденностью в том, что я не виновен, и надеюсь, что судебный процесс будет способствовать укреплению веры в беспристрастность и справедливость прусских судей. —

После детальной оценки доказательств первый прокурор Баумгард заметил: «После всего этого я прихожу к выводу, что Бушхофф также не подозревается в соучастии в убийстве. Если бы Бушхофф был убийцей или даже сообщником, то его поведение в день убийства не было бы столь беспристрастным, можно было бы предположить, что он очень изощренный убийца. Перед вами мужчина, поэтому я оставляю это на ваше усмотрение. К сожалению, убийство не было раскрыто в ходе этого судебного разбирательства. Но невиновность Бушхоффа выяснена. Это ни убийца, ни помощник убийцы, ни доверенное лицо. И я хотел бы обратить ваше внимание, господа члены жюри, что мы не имеем дело с нон-ликетом.

Я очень сожалею, что преступление не раскрыто, тем более что сразу после раскрытия преступления я приложил все усилия, чтобы его выяснить, установить виновного. В «Bote f?r Stadt und Land», опубликованном в Ксантене, я немедленно обратился к населению с призывом не нарушать работу власти религиозным возбуждением. К сожалению, мой запрос не был выполнен. Я надеюсь, что, когда религиозный азарт утихнет и власти получат возможность ясно видеть, все еще можно будет найти настоящего виновника.

Было сказано, что этот вопрос остается нерешенным, потому что он касается еврея. Нет, господа присяжные! Дело не проясняется не потому, что это еврей, а потому, что вопрос неясен, поэтому к еврею обратились. Говорили, что ритуальное убийство совершил еврей. Никаких дополнительных мотивов для этого не требуется, просто нужны общие подозрения. Только вы, мистер Джури, обязаны игнорировать все, что происходит за пределами этой комнаты, но только выносить свое суждение на основе фактов, которые вы видели и слышали собственными глазами и ушами.

Основываясь на доказательствах, я не могу ходатайствовать о признании виновным иначе, как по долгу службы и по совести. Прошу вас, господа присяжные, оправдать подсудимых.

Адвокат Степпер (Дюссельдорф) заявил: «Если ваш приговор, в котором я не сомневаюсь, не является виновным, то этот день будет для вас днем чести, потому что вы даете свободу порядочному, сурово испытанному мужчине, а также мужу и отцу. семье, снова члену общины, которая до сих пор самым неслыханным образом подвергалась ненависти и преследованию бессознательной толпы. Как только преступление было раскрыто, толпе стало ясно: должно быть, произошло ритуальное убийство. Старая средневековая сказка, которая долгое время считалась похороненной, снова всплыла на поверхность. Главное, что Dr. Штайнер определил, что на трупе не было обнаружено крови или слишком мало крови. Кровавая сказка молниеносно распространилась по Германии, спонсором которой был доктор. ван Хаусен немедленно к Эммериху. Вы помните, господа присяжные заседатели, что д-р. Ван Хаусен сделал заявление только после того, как ознакомился с результатами вскрытия здесь: Теперь я убедился; Я также считаю это местом преступления; В настоящее время я вынес свое суждение на основании поверхностного осмотра. Приведен еще один мотив убийства. Вы помните, что детектив инспектор Wolff был по мнению: Buschhoff убил мальчик, потому что он сделал немного повреждения надгробной плиты. Такое предположение вполне может быть фантазией поэта, намеревающегося написать детективный роман, но судья никогда не сможет счесть такое предположение истинным. Я должен прямо сказать, М. Х., что, как только преступление было раскрыто, власти приложили максимум усилий для установления личности преступника. Окружной судья Brixius также сделал все возможное, чтобы прояснить ситуацию, о чем свидетельствуют многочисленные допросы он осуществлял. Если убийство не было сразу же объекта подстрекательства к вере, кто знает, является ли это не было бы возможным, чтобы обнаружить убийца в течение первых 8—14 дней. Вы помните, господа присяжные, что судебные органы были атакованы по поводу этого преступления в совершенно неслыханным и беспрецедентным образом.

Вы можете вспомнить, джентльмены, то заседание Палаты представителей, на котором член парламента Рикерт прочитал, что в одной из газет было написано: «Это ритуальное убийство, Бушхофф, и никто другой не является убийцей». через которую были затуманены кровавые сказки, тогда нужно прийти к убеждению, что в этом волнении есть система. Люди совершенно не заинтересованы в том, чтобы выяснять, кто действительно виноват; сам этот акт был для них долгожданным средством агитации. Это не моя работа здесь выступать против антисемитского поведения. Если люди считают своим долгом работать над изгнанием евреев из Германии и возвращением времен Августа, habeant sibi. Моя работа как защитника совершенно другая. Но вы понимаете, господа, если бы Бушхоффу не удалось так убедительно доказать свое алиби, к каким последствиям имела бы тогда эта агитация. Затем защитник обсудил реальные факты, а затем продолжил: Мне не нужно давать вам другое описание подсудимого, он должен был стать вам достаточно известен в течение десятидневного слушания. Я просто хочу напомнить вам поистине драматический инцидент с мешком. Должен признаться, когда подсудимому представили мешок с красно-коричневыми пятнами, я почти поверил себе, что некоторые признаки вины подсудимого могут быть установлены. Но вы помните беспристрастность, с которой подсудимый выступил вперед, и когда председатель спросил, как он объяснил красно-коричневые пятна на мешке, он дал самый естественный ответ в мире: он использовал мешок для копчения мяса и подозрительных пятен. были пятна дыма. Но помимо этого необходимо учитывать и образ жизни обвиняемого. Вы слышали, что Бушхофф ходил в синагогу каждое утро и вечер в день смерти своего отца, что он постился до полудня в тот день, что он молился перед тем, как сесть со своей семьей. Тот, кто так свято вспоминает своих умерших родителей и кто в качестве награды пробуждает любовь своих детей, не тот дерево, из которого вырезаны убийцы. Адвокат защиты более подробно остановился на показаниях свидетеля Мёльдерса и попытался доказать, что большое волнение в Ксантене привело людей к навязчивой идее, в которую они сами верили. Адвокат заключил: «Я не разделяю надежды первого прокурора на то, что агитация прекратится после окончания этого слушания, но после того, как вы вынесете вердикт, мы сможем сказать: правда восторжествовала.

Защита адвоката Флайшхауэр (Клив): Вы должны знать, господа присяжные, что я был атакован самым возмутительным образом, когда я взял на себя защиту. Даже в палате представителей, человек чье положение должно предполагать, что он, по крайней мере придерживаться истины, заподозрил меня самым неквалифицированным образом. Я могу заверить вас, господин присяжных заседателей, что, несмотря на все эти очернение я считал это моей самой большой честь защищать Ответчик Buschhoff, чья невиновность был столь очевиден с самого начала. Мои десять лет как местный адвокат избавляет меня от неприятностей оправдываясь к вам, тем более, что честь нападавших не превышая своих атак. Но я также могу заверить вас, что я никогда, никогда не защитить человека, который я мог бы даже подозреваемый кровь на пальцах. Если бы я не был убежден в невиновности Buschhoff, я бы только один сомнение в связи с этим, я бы, конечно, не будет в этот момент. Вы помните, господа, что когда в декабре до н. э. J. Обвиняемый был освобожден из тюрьмы и буря негодования возникла в антисемитской прессе, хотя суд еще не был прекращен с этим освобождением из тюрьмы. Нож нахождения окружного врача д – р Farmer. Это было причиной того, что повторный арест Buschhoff и, наконец, открытие основного производства было решено. Последнее не произошло, потому что они считали, что они были виновны, а потому, что они хотели доказать всему миру, что не было никакого истинного слова за все подозрения. И переговоры, поведение которых не осталось ничего лучшего с точки зрения беспристрастности, продемонстрировал невиновность Buschhoff самым блестящим образом. Первый прокурор прав, когда он говорит, что ни один ответчик никогда не установил его алиби с точностью выше. А как обвиняемый ведет себя? Он так сильно преследовали и злословили, который находился в предварительном заключении так долго на страшном обвинению в совершении убийства, не имеет никакого грубого слова против компрометирующих свидетелей, которые пытались извлечь выгоду из каждого инцидента, ответил. Иногда свидетели заметили большое участие, иногда отсутствие участия. В любом случае, исследование показало, что ни один свидетель не показал муж Hegmanns’ и симпатии жены столько, сколько в качестве ответчика. Но он также доказал, что человек, который любит истину во всех отношениях. Не один неправда может быть доказана его. Когда ему сказали, что он должен скорее признать ничтожными вещами, а не лежать на отрицании, он ответил: «Я ничего не могу, что это не так признают. Защитник затем вошел в более подробно на показаниях свидетелей, а затем продолжил: Я тоже не могу разделить надежду Генерального прокурора о том, что антисемитская агитация придет к концу с этим процессом. Боюсь: ложь будет продолжаться. Это хорошо известный факт, что для того, чтобы затемнить истину он принимает по крайней мере, 7 лжи. Но я придерживаюсь мнения, что 7 раз 70 вранье необходимо сохранить структуру лжи антисемитов. Просто большая забота и внимание, с которым вы, господа присяжные, после переговоров, дает мне гарантию, что, даже если ложь не будет молчать, справедливость и правосудие будет практиковаться в этой комнате. Я также надеюсь, что с этим процессом старой феи крови сказка исчезнет из мира. Когда вы покинете комнату, я прошу вас принять в свое сердце образ человека, который, хотя и лишен свободы так долго, будет иметь горький хлеб милостыню, оторванные от своей семьи и вынужден бешеной спешке, чтобы поесть, есть нес свою судьбу с отставкой, потому что он знает, что он невиновен, потому что он знает, что истина должна прийти к свету и что справедливость и справедливость все еще практикуется в Пруссии.

Я могу сократить мою защиту тем более, что представители обвинения осуществляют самые красивые права прокуратуры в этом процессе, который является не только привлечь к ответственности виновных, но и защитить невинных.

Адвокат Гаммерсбах (Кельн): MH jury! Когда начался судебный процесс, мы, знавшие досье, ожидали оправдательного приговора, но после того, как мы заслушали доказательства, это ожидание стало для нас несомненным. Вы знаете, что население в Ксантене, скорее всего, вызвано экспертным заключением господа DDr. Штайнер и ван Хаусен немедленно заявили, что было совершено ритуальное убийство. Не может быть никаких сомнений в том, что этот слух был главным препятствием для любой успешной деятельности по разрешению вопроса. Когда мы узнали, что обвинение предъявлено, мы с коллегами пришли к выводу, что прокуратура не разделяет популярное суеверие сказки о крови, но у них были другие причины для предъявления обвинения. Мы с самого начала были уверены, что прокуратуре не нужен научный отчет о ритуальном убийстве. Только вы видели, мистер Х., что в основе свидетельских показаний было ритуальное убийство. Можно было посочувствовать свидетелю Малльманну, что в его сердце была убежденность в ритуальных убийствах и что по этой причине он считал Бушгофа преступником. Предполагаемое отсутствие крови в трупе и предполагаемый разрез на бойне стали причиной возникновения этого старого народного суеверия. Сказка настолько глупа, что я мог бы на короткое время проигнорировать ее, если бы не знал, что она преследует умы невежественного населения и питается для целей политических партий. Если бы нас, христиан, обвиняли в том, что нам нужна кровь людей разных вероисповеданий и поэтому мы должны совершать убийства, то я бы ответил: в наших основных законах, в десяти заповедях сказано: «Не убивайте». Это фактически опровергает все обвинение.

Однако мы не должны забывать, что мы, христиане, называем десять заповедей своими собственными только в течение 1900 лет, в то время как у евреев эти десять заповедей действовали более 3000 лет. Но есть также тот факт, что евреям вообще запрещено употреблять кровь. В Ветхом Завете, который также доступен каждому христианину, можно прочитать: «Не ешьте крови; всякий, кто ест кровь, будет истреблен из среды моего народа, Я отверну от него лицо мое». Характерно, что в Китае и на Мадагаскаре такое же обвинение против христиан выдвигается местным населением и служит причиной преследования христиан. И до того, как христианство начало свое триумфальное бегство, еще до того, как оно стало господствующей религией, римляне написали ту же сказку христианам, и бесчисленное количество христиан подверглись гонениям за это. Суеверие, что евреям нужна кровь, возникло у нас в 13 веке. Однако в то время несчастный подсудимый не пользовался той защитой, которую он имеет сегодня. Тогда величайшая сила того времени, Папа, выступил, чтобы опровергнуть эту сказку и защитить евреев от преследований.

Я мог бы представить вам многочисленные папские буллы, в которых этому популярному суеверию противостоят с величайшей решимостью. В 1247 и 1253 годах Иннокентий IV выступил против этого популярного суеверия с очень резкими словами. Я не хочу утомлять вас чтением копов, в конце концов, это задержит вас на несколько часов. Сказка не исчезла из мира с 13 века. Он всплывал снова и снова и приводил к преследованиям евреев. Ученые неоднократно занимались этим и делали доклады. Вы слышали от эксперта профессора доктора Дж. Нёльдеке слышал, что в 1714 году теологический факультет Лейпцигского университета по подстрекательству государя издал заключение, что ритуальное убийство не предписано религиозными статутами евреев и что в еврейской литературе нет никаких указаний на это популярное суеверие. Профессор д-р. N?ldecke и Licentiate желают выступить в качестве экспертов. Оба эксперта высказали одинаковое мнение. Вы слышали, что профессор Др. Нёльдеке сказал: «Насколько я могу утверждать, в Талмуде нет ничего о железнодорожной системе, с той же уверенностью я могу сказать: в Талмуде нет ничего о ритуальном убийстве». Вы также слышали, что профессор д-р. Нёльдеке назвал повторяющееся утверждение о том, что от евреев требовалось ритуальное убийство, несерьезно. Вы также получили от профессора др. Нёльдеке слышал, что католический профессор д-р. Бикеля из Университета Инсбрука, отказавшись представить заключение о ритуальном убийстве, которое он назвал мистификацией.

Напоминаю также, что профессор Др. Нёльдеке ряд выдающихся востоковедов, таких как тайный советник профессор д-р. де Лагард, назвавший профессоров Делича и Штрака, которые говорили о ритуальном убийстве точно так же, как и он.

Вы, наконец, получили известие от профессора доктора Дж. Нёльдеке слышал, что Талмуд не только запрещает употребление крови как таковой, но даже предписывает людям избегать даже видимости наслаждения кровью. Профессор д-р. Делич считает, что ни Зохар, ни Сефер Халкутим не содержат ничего похожего на ритуальное убийство.

Теперь я должен подчеркнуть, что ни один из свидетелей не приписано никакого другого мотива Buschhoff чем ритуальное убийство. Тем не менее, нам было сказано, назначенным стороны, что нет необходимости в какой-либо мотив для поддержания обвинительного заключения. В случае проходимца, хулиган, этот принцип вполне может быть применен, но если один обвиняет человек, как ответчику Buschhoff такого тяжкого преступления, как нынешний, то возникает вопрос, невольно: Что является причиной преступления? Мотив подозреваемого детектива суперинтендант Вольфа должен быть отклонен только психологическими причины. С одной стороны, это немыслимо, что обвиняемый избил мальчика, и для того, чтобы этого не выходит, убили мальчика, а с другой стороны, нельзя считать, что мальчик, если он подвергался жестокому обращению, стали бы дар речи и потерял свою волю, но он, несомненно, кричали и плакали.

Тайный советник Пельманн разделяет эту точку зрения. Но никто не слышал, чтобы мальчик плакал или кричал. Считаю излишним еще раз вдаваться в объективные факты. Обвиняемый не только самым убедительным образом доказал свое алиби, даже его злейшие враги дали ему показания добродушного, доброго и честного человека. Вы также были свидетелями того, как обвиняемый расплакался при виде уничтоженного имущества и как он предоставил всю информацию самым беспристрастным образом. Как бы плохо это ни было, у него не было ни слова ненависти или гнева, потому что он знает, что он невиновен, и потому, что он верит в Бога. Когда я сказал ему, что сейчас состоятся публичные слушания, он ответил: «Слава Богу, моя невиновность обнаружится». Вы, судьи по факту, призваны решать судьбу Бушгофа. Я говорю с согласия представителей прокуратуры и моих коллег, когда говорю: ваш вердикт может быть только следующим: я свидетельствую перед Богом и людьми с честью и совестью, подсудимый Бушхофф невиновен.

Серьезное преступление, которое кричит до небес, как заметил председатель районного суда Клут в последующем юридическом указании, подверглось вашей оценке. Закон запрещает мне проводить оценку доказательств. Я также считаю, что я вел процесс таким образом, что никто не может догадаться, за оправдание или осуждение обвиняемого. Однако хочу отметить, что на этом слушании суд соблюдал процедуру, отличную от всех других слушаний. В противном случае, как только публичные слушания начнутся, новые доказательства больше не будут приниматься, но ввиду большого объема и важности дела мы ответили на все доказательства, представленные нам в ходе слушания. Все эти доказательства оказались напрасными. Анонимным составителям писем вполне может понравиться тот факт, что им удалось таким образом обмануть Трибунал. Дарую вам эту радость. У нас есть удовлетворение, что мы не пренебрегли ничем в процессе, который вызывает величайшую сенсацию во всем мире, что мы не пожалели ни усилий, ни времени, чтобы прояснить этот вопрос. Я рад, что жюри очень внимательно следило за ходом слушания. Это дает мне гарантию того, что вы, господа присяжные, выполните мое предупреждение, адресованное вам в начале слушания: выносите свой вердикт только на основании ваших знаний и убеждений. Они знают, что политические и социальные различия становятся все более и более острыми, что население Германии состоит частично из друзей евреев, а частично из противников евреев. Я не хочу использовать выражение «антисемиты». Одни только волны партийной активности не должны доходить до судейского стола. «Судья стоит на более высоком уровне, чем на стенах партии». Слово этого поэта в его вариации должно также служить вам ориентиром. Перед судом все люди равны. Судье не нужно спрашивать, является ли обвиняемый евреем или христианином; он должен судить без оглядки на человека и не позволять влиять на партийную деятельность внешнего мира. Вы получили ряд писем, но я убежден, что вы не позволите никакому постороннему влиянию повлиять на вас. Вы обязаны отдать должное как обвиняемому, так и обвиняемому исключительно на основании представленного вам судебного разбирательства. Я счел необходимым подчеркнуть это, чтобы одновременно передать позицию Трибунала.

Председательствующий далее предоставил присяжным необходимую правовую информацию и отметил, что ходатайство прокурора о невиновности не обязывало их соглашаться с ходатайством. Председатель завершил юридическую консультацию словами: «Теперь я доверяю вам судьбу обвинения и подсудимого.

Обсуждение жюри заняло всего полчаса.

Когда председатель граф против. Лоэ огласила вердикт: присяжные отвергли вопрос о виновности, публика бурно аплодировала. Затем председательствующий судья объявил: от имени Его Величества короля Трибунал постановил, что после того, как присяжные отклонили вопрос о виновности, обвиняемый Бушхофф должен быть оправдан по обвинению в убийстве, а судебные издержки должны быть покрыты судом. государственная казна. Суд также постановил немедленно освободить обвиняемых.

Зрители сопровождали оправдательный приговор бурным браво. Бушхофф сильно плакал.

Конечно, Бушхофф больше не мог вернуться в Ксантен. Он продал разрушенное имущество. Несколько лет он жил в Эренфельде недалеко от Кельна. Благодаря благотворительным сборам он смог основать новое направление бизнеса. Большое волнение и длительное заключение подорвали его здоровье. Он умер несколько лет назад.

Тайны Алексианского монастыря в Мариаберге

Брат Генрих.

О монастырях всегда было что-то легендарное. Тот факт, что монастыри были окружены высокой стеной, в которую не могли проникнуть посторонние лица и что жители монастыря редко выходили во внешний мир, придавал монастырям нечто загадочное. Поэтому было понятно, что когда летом 1895 года тайны монастыря были раскрыты в ходе оскорбительного судебного процесса в уголовной палате областного суда Аахена, весь культурный мир следил за судом с невыносимым напряжением. Вытянутое серое здание возвышалось в пригороде Ахена. Распятие и образ Богородицы, вероятно, были единственными украшениями этого скудного здания, просуществовавшего, по всей видимости, много веков. Именно монастырь Мариаберг служил резиденцией братьев Алексиан, католического ордена мирян. Братья занимались уходом за детьми. Принимались в основном эпилептики. Но в монастыре лечили и душевнобольных. В начале 1990-х католический священнослужитель из Шотландии по имени Forbes попросил, чтобы его приняли в аббатство Мариаберг. Он приехал по рекомендации епископа Шотландии, так как епископ рекомендовал ему этот монастырь как хороший санаторий. Изначально монастырь Мариаберг понравился шотландскому священнослужителю. Ему были доступны две комнаты, и он не жаловался на лечение. Однако однажды вечером Forbes вернулся домой с небольшим опозданием. Каникулы у него давно закончились, и он, вероятно, выпил на несколько стаканов пива больше, чем полагается священнослужителю. Говорят, что от него сильно пахло алкоголем, и он производил впечатление пьяного. В этом случае носильщик встретил его очень бесцеремонно. Поскольку, как утверждали братья, он был потрясен и очень возбужден, его заперли в камере. В этом он разбил окно. Поэтому братья вызвали участкового врача и врача полиции Ахена Гэ. Медицинский советник д-р. Криббен. Это объявило священнослужителей безумными для общества. Таким образом, пастор Форбс был заперт вместе с обезумевшими душевнобольными и разлучился с ними только тогда, когда успокоился.

В 1893 году викарий по имени Райндорф, страдавший желудочно-нервным заболеванием, был назначен в распоряжение кардинала и архиепископа доктора Ф. Кременц сделан в Кельне в Мариентальском институте демерита недалеко от Хамм-ад-Зиг. Однако состояние викара не улучшилось, поэтому через три месяца он попросил разрешения покинуть учреждение и начать собственное хозяйство. Архиепископ Др. Однако Кременц постановил, что викарий Райндорф должен был отправиться в Алексианский монастырь «Мариаберг» в Аахене. В соответствующем письме архиепископа было сказано: «Отправляйтесь в Мариаберг с уверенностью, там вы получите такую прекрасную заботу и обслуживание, которые не могут быть предоставлены вам в самом дорогом из ваших домов». Викарий Райндорф теперь очень хочет получить с этим учреждением обращались бесчеловечно. Тем не менее он написал архиепископу, что ему очень понравилось в Мариаберге, братья из монастыря обошлись с ним наилучшим образом, но он попросил, чтобы уладить юридические отношения, предоставить ему однодневный отпуск. Архиепископ удовлетворил эту просьбу; Однако Райндорф послал это письмо архиепископу только для того, чтобы хитростью сбежать из монастыря. Он поехал к другу в Изерлон. Из последнего он был доставлен к юрисконсульту и писателю по имени Генрих Меллаге. Он пытался добиться полного освобождения викария от «Мариаберга» до архиепископа. Усилия Мелладжа, наконец, увенчались успехом: викарий был принят в Мариа госпиталь в Ратингене около Дюссельдорфа по распоряжению архиепископа, а затем снова стал священником в Кельне. Викарий Райндорф также сказал Mellage: условия в монастыре Мариаберг были безнадежными. Братья ужасно плохо обращались с больными, и еда была скудной. Шотландский священнослужитель находится в монастыре 39 месяцев. Его, отправленного в монастырь «Мариаберг» по приказу епископа, признали невменяемым, хотя он был полностью вменяемым. Доказательством этого является то, что он читает мессу и совершает религиозные обряды. Этот священнослужитель, с которым братья также плохо обращались и от которого было полностью прервано всякое общение с внешним миром, не мог говорить по-немецки. Он (Райндорф), говоривший по-английски, был единственным человеком в монастыре, который мог разговаривать с шотландцем. Последнему он рассказал о своем плане. Мужчина сказал: «Если ты свободен, дорогой брат, то вспомни своего брата, который томился здесь в ужасном заточении 39 месяцев, хотя я не сделал ничего плохого. Может быть, ты тоже сможешь освободить меня». Затем Мелладж обратился к прокурору Аахена. Это направило его в полицию. В результате Мелладж отправился в монастырь Мариаберг 30 мая 1894 года в сопровождении комиссара полиции Ахена Лоэ и владельца гостиницы Ахена Осе. Осе мог говорить на английском языке. Когда эти три джентльмена приехали в Мариаберг, проректор брат Генрих принял их следующим образом:

«Что ж, очень приятно, что вы нас посетили. Разве мы не хотим сначала выпить бутылку вина? – Комиссар: Нет, у нас нет на это времени, мы должны скоро уехать. – Брат Генрих: Мы перебрались по лестнице. – Комиссар: Думаю, да, но на этот раз мне придется обойтись без него; Мы так часто были в дружеских отношениях, что сегодня у меня есть официальные дела. – Брат Генрих: Что ж, позволь мне хотя бы забрать у меня призы. (Подректор вынул из своей привычки табакерку, приблизительного калибра, как часто можно увидеть по золотым буквам: «Понюхайте, кто хочет!» Уэч подает? – Комиссар: Брат Генрих, покажите нам Александра Форбса, мы хотели бы познакомиться с этим джентльменом – Брат Генрих: Ой, Хэер, нет, он бы хотел Ehr net duhn, нет, нет, де Хэер Форбс, это слишком больно и так слабый; О, Йоттне, дет-джет-нит, какая честь для H?er Forbes, это Джон капеллан из Шотландии. – Комиссар: Это не больно, мы хотим его видеть, этот господин (указывая на Мелладжа) очень этим заинтересован. – Брат Генрих: Значит, это родственник де Хэра Форбса? – Комиссар: Не знаю, спросите его сами, брат Генрих (повернулся к Мелладже). H?er, s?ed Ehr связаны с H?er Forbes? – Меллаж. Нет, я совершенно чужой для Господа. – Брат Генрих: Ага, тогда нельзя просить чести, особенно там, где де Хэр настолько болен (обратился к инспектору), ick gl?f, что в большом городе есть детектив! – Комиссар: Кто или что это за джентльмен, пока не имеет значения, просто приведите для нас мистера Форбса. – Mellage: Скажите, брат Генрих, может ли мистер Форбс еще читать мессу и проводить молитву? – Брат Генрих: Да, да, это все еще так eebe встречено ?m! – Mellage: Господь все еще злится? – Брат Генрих: О, вы знаете, что это очень злой, яростный и сонный; от этого тебя тошнит. – Mellage: А теперь приведи его сюда один раз, мы хотим приручить его, если он сойдет с ума. – Брат Генрих: Нет, если ничего другого нет, тогда, во имя Бога, вы должны проявить терпение в течение нескольких минут, чтобы вы могли хотя бы помолиться.

После длительных переговоров с братом Генрихом и ректором учреждения братом Овербеком Форбс был доставлен в кабинет и после бритья доставлен в управление полиции Аахена. Там он снова был полицейским врачом, участковым врачом Ге. Медицинский советник д-р. Криббен представил. После краткого осмотра он сказал: «Он больше не считает этого человека сумасшедшим и не возражает против его освобождения из монастыря». Затем Мелладж отвел Forbes в Изерлон. Прокуратура возбудила уголовное дело против настоятеля Алексиевского монастыря в Мариаберге за незаконное лишение свободы. Однако через короткое время эта процедура была прекращена. Тем временем пресса занялась этим вопросом. В результате этого и в результате апелляции Мелладж получил такой большой объем материалов, что он был заключен в тюрьму как сумасшедший в издательстве Hermann Risel & Co. в Хагене под заголовком: «39 месяцев со здоровым духом! Опыт католического священнослужителя М. Форбса из Шотландии в Алексианском монастыре в Мариаберге в Аахене в период с 18 февраля 1891 г. по 30 мая 1894 г.», – опубликовала брошюру.