Предательство

– Вы должны простить мне, если я выгляжу смущенной. Вы смутили меня.

Заметное смягчение ее манер лишь усиливало притягательность красоты Изабеллы, и Ланс откровенно пожирал ее взглядом, ободренный ее словами. Он наклонился к ней, нежно касаясь губами уха.

– По крайней мере, в нас есть что-то общее.

Его теплое дыхание заставляло трепетать ее плоть, груди покалывало от необычного возбуждения. Она с трудом могла совладать со своими чувствами. Да что с ней творится? Неужели она выпила слишком много шампанского и теперь ощущает его действие?

– Неужели вам так сложно представить себе, что мы можем стать любовниками? – мягко спросил он. – Я нахожу вас просто восхитительной, и все равно вы выглядите испуганной. Вы боитесь меня – или вас страшит нечто другое?

Нежность, звучащая в интонациях его низкого, глубокого голоса, производила на нее тот же эффект, что и прикосновения его пальцев к ее шее.

– Я не боюсь, – ответила Изабелла, пытаясь вернуть контроль над собой и над ситуацией, – и на меня совсем не действуют ваши речи. Я понимаю, что все это для вас лишь игра.

– Лгунья. – Соблазнительная улыбка зажглась на его привлекательном лице. – Признайте это. Вы боитесь – боитесь тех чувств, что я в вас пробуждаю.

– Лорд Бингхэм, – едва слышно промолвила она, – я вовсе не доступная женщина и уж точно не собираюсь отдавать себя вам. А теперь, пожалуйста, уходите, прежде чем моя бабушка увидит нас вместе. Вы даже не представляете себе, как она разгневается.

– О, я прекрасно себе это представляю.

– Тогда вы должны соблюдать осмотрительность и оставить меня в одиночестве.

Он вышел из-за колонны и встал перед Изабеллой, не сводя с нее внимательных, чарующих глаз.

– Бросьте, вы совсем не это имеете в виду.

Из последних сил Белла пыталась собраться, прийти в себя, однако его взгляд пробивал брешь в ее тщательно выстроенной обороне.

– Бабушка сказала, что мне не следует иметь с вами ничего общего. Я начинаю думать, что она права.

Ланс издал приглушенный смешок.

– Она боится, что я собью вас с пути истинного? Это так, Белла?

Она смерила его спокойным взглядом:

– Думаю, да, но это ведь не единственная причина, не так ли? Мое шестое чувство говорит мне, что есть и другие обстоятельства, заставляющие ее испытывать к вам неприязнь.

– Ваше шестое чувство вызывает уважение.

– Так, значит, я права.

Лорд Бингхэм смотрел на нее, глаза его лучились весельем, он откровенно улыбался. Встретившись с ним взглядом, Белла была поражена его чувственной мужской красотой. А потом ее потрясло нечто другое, нечто очень сильное и яростное – это был дикий, неконтролируемый всплеск эмоций, эмоций по отношению к нему.

Белла не вполне поняла, что это, однако ей пришлось признать реальность произошедшего – оно было поразительным, неожиданным и абсолютно новым. Сегодняшний вечер – приглашение в Карлтон-Хаус, привилегия находиться здесь, разноцветная толпа гостей, музыка, смех, шампанское – все это казалось в высшей степени не похожим на испытываемое ею прежде. Новые впечатления усилили ее эмоции, она словно обрела незнакомую прежде чувствительность, безрассудство и стремление к опасности. Изабелла со всей очевидностью сознавала – а по его глазам она поняла, что они оба сознавали это, – случившееся изменило их, стало новым и важным шагом, началом чего-то большего. Однако столь же ясно ей было понятно, что она должна не допустить повторения этого чувства, обязана с ним бороться, не дать овладеть собой.

Глава 3

Когда их экипаж наконец подъехал к парадному входу Карлтон-Хаус, Белла была этому искренне рада. Ноги ее ныли, и она едва передвигала ими от усталости, не в силах дождаться момента, когда сможет лечь в постель. Мисс Эйнсли пришлось возвращаться домой одной, в сопровождении грумов, поскольку головная боль, терзавшая с начала вечера ее бабушку, усилилась. Пожилая дама почувствовала себя так плохо, что леди Чэннинг, ее ближайшая подруга, пригласила графиню провести ночь в своем лондонском доме. Леди Эйнсли не планировала возвращаться домой до наступления следующего вечера.

Два вооруженных лакея заняли свое место на запятках, вдовствующая графиня Харворт не любила полагаться на удачу, когда путешествовала затемно, кучер натянул вожжи, и экипаж тронулся в путь.

Следовало опасаться не только разбойников. По дорогам бродило много неудовлетворенных нынешней своей жизнью солдат, прежде служивших верой и правдой отечеству, однако после увольнения из своих подразделений вынужденных вести жалкую и обездоленную жизнь в городских трущобах. Многие из них выходили на дорогу и грабили, освобождая карманы аристократов от всего ценного, чтобы потом снова затаиться по темным городским закоулкам.

Налетел порыв резкого ветра, разметав по небу тяжелые, дождевые облака. Луна скрылась за тучи, ее бледный, рассеянный свет едва пробивался сквозь серую, мрачную вуаль. Карета Эйнсли выехала из Лондона и направилась на север. Дом вдовствующей графини располагался вблизи живописных предместий Хампстеда, отстоявших довольно далеко от Лондона. В оранжевом свете газовых каретных фонарей нависавшие над проселочной дорогой деревья, казалось, принимали странные, причудливо перемещающиеся формы.