Человек-тень

– Понятно, – пробормотала Конни, подойдя к инспектору ближе и понизив голос. – Но вы же понимаете, я не могу составить психологический профиль, если человек вообще не существует. Насколько я могу судить, у Элспит была весьма напряженная жизнь. Устав от такой жизни, человек может просто сесть на поезд, затем поехать автостопом и, наконец, затеряться совсем.

– Вы думаете, она хотела исчезнуть? – спросил Барда.

– Я психолог-криминалист, а не ясновидящая. Чтобы помочь в расследовании, завтра мне надо будет встретиться с членами ее семьи. Вы можете это устроить?

– Само собой, но надо подождать до утра. – Барда посмотрел на часы. – Сейчас уже слишком поздно кому-то звонить. Я арендовал машину и, если вы хотите, могу отвезти вас в ваш отель.

– Да, это бы не помешало. Спасибо.

– Не за что. Но выбор автомобилей у них был невелик, так что мне пришлось взять ярко-желтого уродца, который припаркован сейчас вон там. – Инспектор махнул рукой в сторону противоположного края площади.

Конни уставилась на него.

– Значит, вас не предупредили? – спросила она.

Барда недоуменно сдвинул брови.

– Я ахромат, у меня цветовая слепота. Когда мне было восемнадцать лет, я получила черепно-мозговую травму с кровоизлиянием в мозг. После того как гематому удалили, мое зрение стало черно-белым – я вижу только черное, белое и серое различной интенсивности. Так что боюсь, когда речь будет заходить о цветах, вам придется описывать все более подробно.

– Вы совсем не различаете цвета?

– Я помню цвета, но не в отвлеченном плане. Я могу связывать цвета с теми или иными предметами, местами, иногда даже эмоциями. Вы привыкнете.

– А вы привыкли?

Конни помолчала.

– Мне проще читать выражения лиц. С ландшафтами бывает сложнее, закаты разочаровывают меня, и я могу надевать вещи несочетающихся цветов. Вот и все.

– Сомневаюсь, – усмехнулся Барда. – Лично я не могу представить себе мир, в котором отсутствуют цвета.

– В моем мире присутствуют цвета, – тихо поправила его Конни. – Просто мне приходится мысленно дорисовывать их. Вы бы удивились, если бы узнали, насколько больше всего ты можешь заметить, если прилагать такие усилия.

– Поэтому вы и стали профайлером? Из-за того, как вы видите мир?

Барда направил брелок на ряд припаркованных машин, и у одной из них мигнули фары.

– Нет, – ответила Конни, подходя к пассажирской двери. – Я стала профайлером, чтобы выжить.

Глава 3

Брошенный вишневый «БМВ» стоял на широкой подъездной дороге. Конни повернулась к нему спиной и, уперев руки в бока, смотрела на полицейских, которые первыми прибыли на место.

– Вспомните все свои действия, – велела она им. – Я говорю это каждому из вас. С того момента, когда вы заехали сюда и увидели машину Элспит, до той минуты, когда вы вышли из своих машин и подошли к ней. Через какое окно вы заглянули внутрь? Какой из дверей каждый из вас касался? Вспомните все, что вы видели.

– Не сочтите за неуважение, мэм, но я не понимаю, как это могло бы вам помочь, даже если мы сможем вспомнить… – заметил один из тех сотрудников полиции Шотландии, которые были посмелее.

– Только попробуйте еще раз назвать меня «мэм»!

– Здесь такое обращение свидетельствует об уважении, – вмешался в разговор Барда.

– В Америке, когда полицейский называет тебя «мэм», он либо собирается тебя арестовать, либо хочет, чтобы ты заткнулась и не мешала. Полагаю, тут имеет место второе. Так что слушайте сюда и напрягите извилины. Все ли двери были закрыты, когда вы подошли?

Последовали неопределенные кивки.

– Потому что, если они не были закрыты, это говорит о том, что женщина выходила из машины второпях или что кто-то застиг ее врасплох.

– Э-э… возможно, водительская дверь была малость приоткрыта, – запинаясь, сказал один из полицейских. – Я взялся за ручку, чтобы открыть ее, и я не уверен, что она была закрыта как положено.

– Отлично, именно эта деталь и была нам нужна.

Реплика Барды отвлекла внимание от вздоха Конни.

– А ключи? – продолжила она.

– Они оставались в замке зажигания, мэм. То есть мисс. Мы их не трогали.

– С соседями уже поговорили, – пояснил Барда. – Похоже, эта машина находится здесь какое-то время, хотя никто не смог сказать, когда именно она тут появилась.

– А чей это дом? – спросила Конни.

– Тут живет лучшая подруга Элспит Данвуди. Она и ее семья сейчас совершают круиз по Карибскому морю, и она понятия не имеет, почему машина Элспит могла оказаться у ее дома. В течение двух-трех недель, предшествующих исчезновению Элспит, никто из этого семейства не общался с ней.

– А об их дружбе знали все или это было известно только узкому кругу? – поинтересовалась Конни.

– А что, это имеет значение? – Барда явно был озадачен.

– С некоторыми из своих лучших друзей человек может просто время от времени говорить по телефону, редко видя их вживую, поскольку узы между ними так крепки, что редкость встреч не мешает дружбе. О таких друзьях может знать только кто-то из твоего ближнего круга. Но если эта ее лучшая подруга из числа тех, с кем Элспит часто проводила время, выходя в свет, то это могли заметить. Тогда было бы нетрудно выяснить этот адрес и придумать какой-нибудь предлог, чтобы заманить Элспит сюда.

– Проверьте это немедленно, – приказал Барда патрульным.

Они поспешили прочь, явно испытывая облегчение оттого, что можно удалиться.

– Дом тщательно обыскали, там никого нет. Мобильного телефона Элспит в машине нет, но там находится ее сумка, – сообщил Барда.

– Значит, она не имела при себе ни ключей, ни сумки. И из гардероба Элспит не пропала никакая одежда, а ее муж и дети сходят с ума от неподдельной тревоги. Ничего хорошего это нам не сулит.

– При всем моем уважении не надо быть психологом-криминалистом, чтобы прийти к такому выводу, – хмыкнул Барда.

– Почему люди так говорят? – задумчиво проговорила Конни, обходя вокруг машины и шаря по ней глазами. – «При всем моем уважении». Эта фраза всегда предваряет какое-нибудь оскорбление. Хотя и завуалированное.

– Простите. Я не хотел вас оскорбить. Просто такой вывод казался очевидным.

– В вас слишком глубоко сидит стремление чуть что извиняться. Право же, вам нужно избавиться от этой привычки. – Конни опустилась на колени возле пассажирской двери и всмотрелась. – Тут что-то есть. Скажите мне, что вы видите.

Барда встал рядом с ней и тоже уставился на самый низ двери.

– Это небольшая капля жидкости красного цвета, которая засохла. Но это же красное на красном. Каким образом вы смогли увидеть ее, если не различаете цвета?