22 сказки о Таро

– Бойся мнения людей, мальчик мой – оно служит им, но не нам. То, что ты сочтешь магией, они назовут обманом, и поверят этому. Их мнение для них всегда будет весомее истины.

Я смеялся над ним, самоуверенно полагая, что старик бредит, будучи в себе не слишком уверен. Как и все молодые люди, я считал себя самым умным. Учитель же мой вздыхал, глядя на меня – ему было слишком хорошо известно, где кончается любое самомнение. Знал он и то, что однажды я буду глубоко сожалеть о собственной глупости; впрочем, до этого было ещё далеко, а пока я мог спокойно кормить своё юношеское эго собственным идиотизмом.

Я преуспел в науке волшебства, и к тому времени, когда учитель мой отошёл в мир иной, был уже довольно известным магом – и преемником старика. Свой жезл он завещал мне, однако наказал, чтобы я был осторожен в обращении с ним.

– Он обладает своей волей, и не потерпит самоуправства, – предупредил он, уже готовясь отдать богам душу, – запомни, что тебе придётся заплатить за любое волшебство, причиняющее вред…

Старик умер. Жезл остался у меня. Я торжествовал – был я молод, хорош собой, и умён, как мне казалось, – ничто не могло помешать мне сделать блестящую карьеру.

Что-что, а это мне удалось. Короли, цари, императоры и князья падали ниц предо мной, моля о помощи, женщины сходили с ума от моей улыбки – и, стоило лишь захотеть, отдавались мне там, тогда и столько раз, сколько было угодно мне. А мне было очень даже угодно.

Я творил магию самозабвенно, не замечая, как мои глаза, когда-то ясные, стали жестокими, губы цинично изогнулись, а интересовать меня стала лишь нажива. Иными словами, я пал так низко, как только мог пасть маг – я нарушил обет человеколюбия, данный старому учителю, и катился по наклонной так стремительно, что ветер свистел в ушах.

Теперь никто не звал меня магом – меня звали как угодно – манипулятором, подлецом, лжецом, шарлатаном – но звание мага я потерял. Жезл старика отказался служить мне. В день своего тридцатилетия я проснулся дряхлым старцем, разбитым болезнью. Жители моего городка, прознав о моей слабости, изгнали меня.

Быть магом, мальчик мой, это тяжкая ноша. Лучше избери себе другую работу – ибо власть убивает самые благие помышления и устремления. Я ведь собирался служить людям – а погляди, во что я превратился… а ведь мне нет ещё пятидесяти. Беги от магии, сынок, если слаб духом – она совратит тебя, вывернет наизнанку и оставит умирать на обочине дороги…

Так говорил дряхлый старик цветущему юноше, сжимая в скрюченных пальцах палку, испещрённую рунами. Юноша слушал, кивал, а в голове его зрел план – он уже видел, как отнимет у старика посох… Он видел своё славное будущее. Он полагал старика сумасшедшим и втайне насмехался над ним.

А старик смотрел на него и вздыхал…

Верховная жрица

Папесса, или верховная жрица – второй старший аркан, и первый женский образ, который мы встречаем в таро. Жрица – символ тайного знания, интуиции, эзотерической мудрости и интереса к мистике.

Мудрость-тяжкое бремя и великая сила. Мудрость – единственное, что осталось у меня после того, как было навеки потеряно все остальное. Мой мир рухнул в тот день, когда меня избрали жрицей Луны.

Жизнь моя была беззаботной, лёгкой – имея в отцах короля, чего ещё могла я ждать от своего существования? Балы, праздники, веселье, наряды и украшения, принцы и князья, графы и герцоги, музыка и редкостные дары со всех концов земли… Разве могла какая-нибудь девушка мечтать о более прекрасной жизни?..

Я должна была выйти замуж – все было готово, до свадьбы оставалось два месяца. Мой подвенечный наряд – лунные сумерки в сверкании звёзд – был давно изготовлен, диадема и ожерелья, кольца и браслеты – все ожидало своего звездного часа. Мой жених был прекрасен и юн, я была так счастлива – и все это кончилось в единый миг.

В середине празднества явился нежданный гость – оракул храма Луны, седобородый и суровый, он одним своим видом превратил моё счастье в трагедию.

– Принцесса не может выйти замуж, – провозгласил он, вперив в меня жуткий взгляд безумца, – она предназначена в супруги богу полуночи, она – дочь лунной богини и не должна влачить убогое земное существование. Ей суждена другая жизнь. Отдай её мне, владыка!

Мой августейший отец был в ярости, мать едва его успокоила – но с волей жреца спорить было нельзя. В моей стране жрецы всегда стояли выше королей. Свадьбу отменили, едва начав пир. Меня, в слезах цеплявшуюся за любимого, волоком оттащили в покои оракула. Так начался кошмар.

Бесконечная вереница жрецов, жриц, колдунов и астрологов день за днём проходила передо мной. Новые знания всеми способами вкладывали в мою голову, изводя то обрядами, то церемониями – и в конце концов меня провозгласили дочерью Луны и первой жрицей храма ночи.

Долгие годы я предсказывала, учила и напутствовала других, обучала и направляла – все менялось, кроме меня самой. Как и прежде, я была юной и прекрасной двадцатилетней девушкой. Как и прежде, моя кожа была свежей и гладкой, волосы блестели, фигура оставалась точёной – а ведь прошло больше тридцати лет с моего посвящения.

Луна дала мне вечную жизнь и юность – и закрыла моё сердце, оставив мне лишь мудрость и знания. Луна отняла у меня самое дорогое и подарила самое ценное.

Луна стала моей матерью, Бог полуночи – моим суженым. Ту ночь, когда я стала жрицей храма, по старинному обычаю со мной провёл со мной незнакомец в короне из звёзд и маске – то был сам полуночный король в человеческом облике. Больше мужчин я не знала.

Свою дочь я никогда не видела, но знаю, что за судьба не ожидает – ибо она – носительница того же дара, что и её мать. Она благословенна в глазах жрецов и магов – и проклята – в моих. Её не ждёт ничего, кроме бесконечности белых стен и серебряной парчи. Она – следующая жрица. Этого не изменить.

Знания – великая сила, мудрость – великая власть… И проклятие.

Императрица

Императрица – третий аркан, символ безусловной женственности, материнства, изобилия и процветания, инициативы и удачи, реализации и взаимного чувства.

Щедрая, милосердная, добрая, заботливая, прекрасная, грациозная, великолепная… Вечно на сносях. Супруга. Мать. Хозяйка. Королева. Императрица. Должно быть, она счастлива, скажете вы.

Определённо, счастлива – разве может быть иначе – она правит целой страной, она любима народом, её обожают дети и боготворит муж. Конечно, счастлива.

Счастье – понятие весьма туманное, скажу я вам. Счастье не всем достаётся с короной. Мне оно не досталось. Да, я все ещё молода, красота моя ещё не увяла, и даже после рождения пятого ребенка моя талия не раздалась. Другая была бы счастлива – я же о себе такого сказать не могу.

Замуж меня выдали, как это частенько делается в королевских семьях, рано и по договору. Жениха своего я ни разу не видела, знала о нем немного – только то, что он старше меня, да и то, что владения его обширны. Мне было пятнадцать, и кроме меня у матери (отец умер, когда мне едва исполнилось шесть – погиб на охоте) было шесть дочерей. Старших взяли замуж ещё при жизни отца князья с севера, третью дочь просватали за герцога, четвёртая – я – теперь тоже была пристроена. Моя младшая сестра ушла в монахини, к вящему неудовольствию матери, а две последние были совсем крошками – но и их мама быстро определила в супруги каким-то принцам. Все у неё было схвачено. Кроме, пожалуй, информирования. Никто из нас в глаза будущего мужа не видел до свадьбы, и нам было невдомек, что все они, мягко говоря, не идеальны. Мой оказался стариком на сорок лет меня старше.

Какова материнская любовь – выдать дочь за седого старика! Да, он был добр, мягок и учтив, и когда-то явно хорош собой, но все же стар для пятнадцатилетней девочки.

Довольно быстро я родила наследника. Затем ещё двоих, чудесных близнецов, и ещё девочку. Рожала я практически каждый год – последний ребёнок явился на этот свет в мой двадцать седьмой день рождения, девять лет спустя после рождения первенца. Мой муж оказался прекрасным отцом и чутким супругом, и невероятно умным и легким в общении человеком, многому научившим меня. Но все же… О другом я мечтала.

Я могла бы быть счастлива – и была – ведь я обожаю своих детей, и безмерно уважаю своего мужа, мне по сердцу моя страна, полная солнца, садов и гор, рек и морей – но моё сердце временами тоскует по той жизни, которой у меня никогда не будет – жизни с любимым человеком вдали от дворцов и приемов. Моя сестра-монахиня, и та счастливее меня, хоть и живёт в келье и ест из деревянной посуды.

Я императрица. Императрица бесконечной страны, плодородных земель и чистейших рек. Императрица одинокого сердца.

Император

Вечный лидер, уверенный и жесткий, мудрый и прозорливый, Император- хозяин четвертого аркана. Зодиакально связан со знаком Овна – а значит, еще и упорен и упрям. Император – отец, управитель, менеджер и воин. Он логичен, стабилен и суров, его решения и мнения всегда подчинены рассудку. Эмоциям в его жизни места нет.

Мой отец был великим человеком. Мудрый властитель, благородный и проницательный, он был невероятно добр к своим подданным – его любили, как никого из королей прошлого. Частенько, неузнанным проезжал он по своим владениям, навещая простых людей, расспрашивая их о жизни, что они вели, а вернувшись во дворец, неизменно созывал совет министров и искал способы улучшить жизнь своего народа.

Умирая, отец подозвал меня к себе и спросил, глядя на меня своими ясными синими очами:

– Каков, по-твоему, великий король? Чем измерить величие?

– Битвами, – отвечал я, в ту пору горячий, импульсивный юноша, – сражениями, кампаниями!

– Нет, сын мой, не битвами. Битвы – удел воинов, но величие королей битвами не измерить. Слушай меня внимательно. Истинное величие – это величие духа. Щедрость быстро завоюет тебе поклонников и почитателей, пышность твоего двора притянет к тебе знать, – но все это исчезнет, едва казна опустеет. Величие духа, мальчик мой, – это смиренная мудрость, это скромность и почтительность. Это уважение, которое ты испытываешь даже к самым простым из твоих подданных. Не думай, мальчик мой, что герцог, барон или граф важнее пастуха, землепашца или кузнеца – на последних стоит жизнь первых, на них, и только на них, зиждется счастье и достаток государства. Говори с ними, и поймешь правду, говори с ними, и тебе откроется истина. Там, где аристократы будут льстить, из боязни потерять титул и состояние, простой человек скажет тебе, как в самом деле обстоят дела – ведь терять ему нечего, и совесть его спокойна. Помни, сын, – тебя будут помнить только тогда, когда сердце свое ты отдал народу. Не балам, праздникам, битвам и сражениям, а тем, без кого жизнь сама твоей страны немыслима. Обещай мне, что сохранишь народ свой – и сделаешь его счастливее. Обещай.

Конечно, я пообещал отцу, что сохраню то, о чем он так пекся – и сделаю жизнь его подданных – теперь уже моих – легче и лучше. Мне было всего восемнадцать, но я твердо решил, что стану отменным королем.

Править оказалось непросто, хоть отец и оставил мне цветущую страну, – и нашел мне еще при жизни своей чудесную невесту, дочь соседнего правителя, которую я полюбил мгновенно. Дни и ночи проводил я среди министров, навещая инкогнито свой народ. И мне удавалось поддерживать достаток и порядок. Люди полюбили меня, видя во мне продолжение моего отца, и прозвали меня Добросердечным. Годы спустя к этому прозвищу добавилось еще и другое – Мудрый.

Моя супруга, добродетельная и прекрасная, вскорости родила мне прелестного сына, а затем – и чудную дочурку, и счастью моему не было предела. Благодаря тому, что я продолжил политику моего отца, войны мне не угрожали, и сын мой был с младенчества помолвлен с малышкой-дочкой восточного соседа, а моя звездочка-дочурка – обещана соседу западному. Когда, через два года, моя жена родила близнецов – девочку и мальчика, им быстро нашли пару среди соседних принцев и принцесс.

Счастье и любовь царили в моем государстве, и, по чести говоря, я был спокоен – и уверен в том, что так оно дальше и будет. Проходили годы, народ жил лучше прежнего, знать была довольна, дети мои – здоровы и счастливы. Казалось, так будет вечно. Но у судьбы есть свои тайные механизмы – и счастье мое омрачилось тяжкой болезнью жены. Она ждала ребенка – врачи и астрологи предрекли, что он будет последним, – хотя она была так молода! Роды оказались сложными, более двух суток моя драгоценная боролась за жизнь нашего дитяти, более двух суток сама таяла на глазах – и вот наша дочь увидела свет. Однако матери своей крошка так и не узнала – горячка унесла ее прежде, чем дочка проснулась во второй раз.

Малышка была так похожа на свою мать, что сердце мое не выдержало – и, взяв ее на руки, я удалился в свои покои, приказав кормилице следовать за собой. Моему старшему сыну исполнилось к тому моменту двадцать, и ему можно было поручить государство, ибо это был на редкость здравомыслящий парень. Мои дочери всячески помогали мне ухаживать за младшей сестренкой, сыновья охраняли ее покой – и каждый день она все больше и больше напоминала свою матушку, мою любимую жену. Счастье наполняло мою душу, стоило мне взглянуть на нее, такую пригожую и умную, словно сотканную из солнечного света. Мы прозвали ее Светлячок, и всех нас она обожала – как и мы ее. Можно сказать, я оправился от горя, и даже подумывал о новой женитьбе, однако возраст дал себя знать – и одной неудачной охоты под проливным дождем оказалось достаточно, чтобы свести меня в могилу.