Мир наизнанку

– Я её бывший, – пожал он плечами. – Кстати, я Джей.

«Бывший», который предупреждает «потенциального». Со стороны за ними было бы весело понаблюдать. Только сейчас Эдриан расцепил руки и протянул одну парню, ладонью вверх.

– Я помню. Эд.

– Все и так в курсе, что ты Эд, лейтенант, – усмехнулся парень, пожимая руку. – Рад познакомиться.

Клуб закрывался в два-тридцать. К этому времени выключалась музыка, уходил бармен, и поток разгорячённых тел выливался в прохладу марта. Вечером снова шёл дождь, и сейчас тротуар переливался оранжевыми красками в свете уличных фонарей.

Эдриан третью ночь стоял в дверях безмолвным изваянием. Глядя на то, как шумная толпа потихоньку исчезает, он размышлял о зонтах. У него снова не было зонта. Эд его так и не купил. И не нашёл. А сейчас лужи на плитке как бы намекали, что пора начинать как-то помнить о важных вещах. Таких, как зонт.

Поток людей плавно превратился в тонкий ручеек, и скоро последние посетители с пьяными песнями вывалились на улицу. Один парень споткнулся, и стоящий здесь же Рональд услужливо подхватил его под локоть.

– Осторожнее, приятель, – буркнул он, покосившись на Эда.

Придурок. Если бы его здесь не было, Рон обязательно отвесил бы какую-нибудь колкость посетителю, но сейчас, конечно не стал этого делать. Присутствие Эда было необязательным, однако он уже понял, что слишком много внимания к работе от него не ждут, поэтому старался всунуть свой нос во все аспекты жизнедеятельности механизма «Мистраль».

Когда холл опустел, Рональд закрыл массивную железную дверь изнутри, щелкнул замком и скрылся в темноте бокового коридора. Оставшись наедине с собой, Эдриан тяжело опустился на стоящий здесь же стул и вытянул вперед больную ногу, аккуратно покрутив стопой. Он уже знал, что у него в запасе было несколько минут, прежде чем уединение будет нарушено. В общем-то так и случилось.

Со стороны главного зала послушался гул, Эдриан быстро подтянул ногу, упираясь в колени локтями, а подбородком – в сцепленные в замок руки. Через мгновение дверь распахнулась, оттуда выпорхнула яркая стайка девушек, одетых в свою повседневную одежду. Они шумно о чём-то переговаривались и смеялись, подталкивая друг друга к выходу. Уже знакомая длинноволосая блондинка шла в конце, под руку с маленькой короткостриженой шатенкой. Последняя участвовала в общей беседе, бурно жестикулируя свободной рукой. А вот блондинка смотрела себе под ноги, сохраняя связь с реальностью только благодаря вцепившейся в неё подруге.

Два вечера до того картина была примерно та же. Девушка упорно держалась особняком от всей компании. А еще она старалась не смотреть не Эдриана в то время, как вся остальная труппа периодически устраивала по нему обстрел взглядами. Он хорошо её запомнили. Серые глаза, которые смотрели на него с каким-то испугом, сейчас периодически возникали в памяти странным флэшбэком. Уже потом, в течение вечеров, Эдриан рассмотрел прямой нос, брови домиком и красивые губы с чуть приподнятыми (будто в улыбке) уголками. А ещё невероятную гибкость, которую она проявляла в танце на сцене. И теперь почему-то вышло так, что девушка, чей взгляд был ему действительно интересен, старалась быстрее пройти мимо, если оказывалась рядом с Эдом.

Танцовщицы сами открыли защелку, вышли на ночную улицу и остановились на тротуаре. Эдриан, поднявшись со своего места, стал неподалёку от распахнутой двери и просто наблюдал за ритуалом, который повторялся, судя по всему, постоянно. Приехало несколько кэбов, часть девушек разбилась на небольшие группы. Они запрыгнули в машины и такси медленно покатились прочь. Еще несколько девушек отделились от компании, двинувшись в сторону автобусной остановки. Оставшиеся танцовщицы уже не шумели и не смеялись, а тихо переговаривались, до тех пор, пока из мрака не появилось несколько мужских фигур. Это бойфренды пришли забрать своих подружек. Эд восхищался их усердием и выдержкой. Не каждый парень не будет спать пол ночи ради того, чтобы его девушка не добиралась домой в одиночестве.

– До вторника, – долетел до Эдриана с улицы мягкий голос.

Эд непроизвольно сделал шаг к распахнутой двери.

– Пока, Алексис. Будь осторожна, – бросила на прощанье шатенка, прежде чем бойфренд потянул её вниз по улице.

И та самая блондинка осталась одна. Именно это стало третьим пунктом мысленного списка Эдриана. Девушка с длинными светлыми волосами, которую он чуть не сбил в дверях клуба, и которая так заметно его избегала, каждую ночь с четверга по пятницу оставалась на тротуаре одна. Её никто не встречал, она не уезжала с подружками, не шла с ними на остановку. Она была одна, ночью, в районе, который не так давно считался дном Лондона. И этот факт беспокоил Эда.

Девушка спрятала руки в карманы кожаной куртки, запрокинула голову вверх и замерла, глядя в небо и не зная, что за нею наблюдают. Постояв так какое-то время, она вдруг вздрогнула, быстро и с опаской посмотрела по сторонам, и стремительным шагом пошла по мокрой улице, постепенно исчезая из виду.

Теперь Эдриан знал её имя. Пожалуй, можно прибавить четвёртый пункт к «списку важных пунктов».

Её зовут Алексис.

Глава 5

Картинка за окном была размыта, как в тех случаях, когда надеваешь на глаза чужие очки. Лекс в вельветовых спортивных штанах, футболке и с волосами, собранными в толстый узел на макушке, стояла на кухне и готовила завтрак. Дождь бил в оконное стекло и по металлическому отливу, создавая такой шум, будто где-то поблизости пролетает самолёт. Алексис не любила просыпаться так рано в свой выходной, но этот шум ворвался в сон и заставил подняться с кровати. Лиам ещё спал. В последние несколько дней он ходил сам не свой, почти не обращал внимания на Лекси и не разговаривал с нею. По всему можно было предположить, что его снова уволили. И это предположение подкреплялось тем, что сегодня понедельник, а Лиам никуда не ушёл. Очень неприятный факт. Казалось, всё начало налаживаться и вот. Случилось.

У них бывали разные периоды, чёрная и белая полосы сменяли друг друга. А иногда бывало, что они останавливались на чёрной и начинали идти вдоль. Отношение Лиама менялось соответственно. Человек творчества, человек искусства, он никогда не был постоянным. И когда-то это нравилось Алексис. Она влюбилась в его порывистость и дикость.

Вскипел чайник. Алексис сделала себе кофе, чтобы посидеть несколько минут наедине с собой, но из глубины квартирки послышались звуки. Лекс отставила чашку на стол, поправила футболку, заправила за ухо выбившийся из узла локон и снова принялась нарезать салат. Когда на кухню вошёл заспанный, мрачный мужчина, она обернулась и попыталась вложить в свою улыбку массу жизнерадостности, которой, к сожалению, не ощущала. Лиам никак не отреагировал, у Алексис засосало под ложечкой.

– Тебе в яичнице желток запекать или не нужно? – как ни в чём ни бывало спросила Лекси, отворачиваясь к плите.

– Мне всё равно.

– А джем к тостам малиновый или черничный?

– Я сказал, мне всё равно, Лекс, – рявкнул Лиам, усаживаясь на один из двух имеющихся стульев.

Алексис больше ничего не сказала, заставляя себя дышать глубоко и размеренно. Открыв холодильник, она на несколько секунд застыла, глядя на почти пустые полки. Достала последние два яйца и две банки, джема в обоих было немного, на самом дне. Определённо, чёрная полоса. А белая длилась совсем чуть-чуть, Алексис даже не успела расслабиться.

– Куда делся третий стул? – спросила Лекс, разбивая яйца в сковороду.

Лиам у неё за спиной как-то виновато кашлянул.

– Я его сломал.

– Супер.

Четвёртого стула из комплекта не стало еще раньше. В порыве ярости Лиам вышвырнул его в окно. Кажется, тогда его тоже уволили. Или отказались заплатить за картину? Этого Алексис не помнила, однако в памяти хорошо отложилось то, как она уговаривала соседей не вызывать полицию.

Яйца затрещали на сковороде. Лекс накрыла её крышкой и принялась закладывать батон в тостер.

– Что на этот раз?

Молчание. Повторять свой вопрос не хотелось, была большая вероятность снова услышать грубость. Но узнать всё как есть было необходимо.

– Лиам? – позвала Алексис, оборачиваясь и опираясь о рабочую кухонную поверхность.

Он сидел ссутулившись, сосредоточенно ковыряя присохшую краску на большом пальце.

– Я нагрубил какой-то старухе, – наконец послышался ответ.

– Ясно.

Алексис снова отвернулась к плите. Лиам работал мерчендайзером. Проще говоря, выкладывал товар на полках супермаркета и приклеивал ценники. Это была пятая работа за год, и вот, её не стало.

Тостер издал короткое «дзынь» и выплюнул два поджаренных куска батона. Лекси схватила их голыми руками, швырнула в корзинку и прикусила подушечки обожжённых пальцев. Выключив плиту, она выложила на тарелки яичницу, поставила всё на стол и молча села на второй, последний, стул. Не глядя на Лиама, Алексис стала ковырять вилкой свой завтрак. Есть совсем не хотелось.

– У меня заказали картину, – нарушил молчание Лиам. – Портрет.

– Это хорошо, – отозвалась Лекс, не глядя на мужчину.

Раньше её безумно радовали такие новости. Она всем сердцем желала, чтобы талант Лиама был замечен, поддерживала его во всём. Лиам называл себя непризнанным художником, а её – своим «светловолосым ангелом маленькой смерти и кодеина». Ему почему-то нравилось это сравнение. А ещё он безумно гордился каждой своей работой. Но картины оказывались невостребованными, накапливались и дошло до того, что их пришлось раздавать бесплатно. Лиам смирился с этим с большим трудом. По крайней мере казалось, что смирился. Однако периодически он устраивал бунт и терял работу, приносящую хоть какой-то заработок. А в тех редких случаях, когда у него заказывали картины, заказчики не всегда оставались довольны.

Наступившую тишину нарушал только стук вилки по тарелке. Алексис вдруг захотелось уйти. Закрыться в ванной, или на крайний случай выйти под дождь, но не сидеть здесь в ожидании, когда мрачное настроение Лиама сменится на солнечное. Кое-как затолкав в себя завтрак, Лекс потянулась к чашке с кофе, но наткнулась на пустоту.

– Как твои дела? Что нового на работе? – Лиам приложился к кофе. Её кофе. – Ты давно ничего не рассказывала. Неужели твоя драгоценная Диана ничего не чудит?

Алексис встала из-за стола, забирая свою тарелку, и отступила к раковине, включая воду. Диди с детской непосредственностью постоянно делала или говорила что-то не то. Как было с длинными пальцами лейтенанта Харди. У Дианы был бойфренд, давно и серьёзно, но при виде красивых мужских рук она ненадолго превращалась в желе. Вспоминая её реакцию, Алексис непроизвольно улыбнулась, смачивая губку водой и наливая на неё моющее средство.

– Что? – заинтересовался Лиам. – Расскажи.