Шагай!

В итоге на то, чтобы разбить лагерь засветло, почти не осталось времени. На подъём на Коник Хилл – тем более. Эмма не могла вести туристов вверх по каменистой тропе в сумерках. Да и смысла в этом никакого. Зачем подниматься на гору, если обещанный вид на много миль вокруг будет скрыт? Программа похода начала медленно осыпаться. Всего второй день, а уже пошли накладки.

На месте стоянки в лесу Балмахи было еще достаточно светло, чтобы успеть разжечь костёр и поставить палатки. Эмма сняла рюкзак привалила его к дереву и круговыми движениями головы размяла уставшую шею.

– Колин, порадуй нас всех, – проговорила она, найдя взглядом самого младшего мужчину группы.

– Как? – отозвался тот, помогая снимать рюкзак с плеч своей подружки.

– С тебя костёр.

– Чё-ёрт, – недовольно протяну парень. – Почему опять я?

– У тебя нормально получается, – пожала плечами Эмма, раскрывая рюкзак и присаживаясь перед ним на корточки.

Скорей бы лечь и вытянуть ноги. Эмме не нужен был ужин, она готова была съесть несколько батончиков мюсли и завалиться спать. Голени уже начали отекать. Раньше такого не наблюдалось. Раньше Эмма могла ходить все десять дней, не испытывая никакого недомогания. Видимо, всё приходит с возрастном. Вчера еще обошлось, но сегодня ноги по тяжести напоминали два Мьёльнира. Эмма нашла на дне рюкзака выжатый тюбик мази от отёков и повертела его в руках.

Вот чёрт!

Как можно было забыть про мазь?

– Эмма, – раздался над её головой хорошо знакомый голос.

Эм оторвала взгляд от пустого тюбика и заглянула в серые глаза с карими вкраплениями возле зрачка. Начинается… Хотя это и не заканчивалось. Еще нет. Еще восемь дней – нет.

– Что случилось, мистер Рейнер?

– Тут такая проблема… – он забросил руку за голову и уже привычно взъерошил волосы на затылке. – Я не умею ставить палатку, – признался мужчина, виновато посмотрев на неё из-под светлых бровей.

Вообще вся голова, включая брови, у него была светлая. Корни волос темнели русым цветом, в то время как концы будто выгорели на солнце. Где он нашёл столько солнца на Британских островах? Или его брат настолько добрый, что дарит не только походы, но и путешествия в тёплые страны?

У Эммы хватило выдержки, чтобы не закатить глаза. Даже малыш-Колин был самостоятельнее этого мужчины. Колин, на поверку, оказался отличным скаутом. Легко справился с костром, сделал так, чтобы после их обеда не осталось следов пребывания человека, и при этом не задал ни одного вопроса.

– Это не проблема, мистер Рейнер, – снисходительно улыбнулась Эмма. – Я покажу вам, как поставить платку, и завтра моя помощь уже не понадобится.

– О, правда? – лучезарно улыбнулся мужчина. – Отлично! А когда мы поднимемся на гору? Может быть прямо сейчас? Пока еще светло?

Эмма вскинула брови. Не сдержалась. Он это серьёзно?

– Мистер Рейнер, сегодня мы не пойдём на Коник Хилл, – медленно, будто разговаривая с душевно больным, проговорила она.

Рейнер тоже снял рюкзак, присел рядом с Эммой, расстегнул застёжку.

– Почему? Вы же обещали подъем на вершину.

Нет, это невозможно. Как выжить еще неделю?

– Потому что скоро стемнеет, – терпеливо произнесла Эмма. – Нам нужно разбить лагерь.

Худое, заросшее пока еще короткой щетиной лицо, не потеряло своего пытливого выражения.

– Но вы обещали подъём, – констатировал Рейнер.

Какой же контраст… Взрослый, достаточно высокий, симпатичный мужчина… и какой детский интеллект. Хотя, он же говорит по-французски. Свободно, как выяснилось. Рос в языковой среде?

Из его рюкзака на свет показался плотный свёрток цвета хаки. Рейнер зажал его в ладонях и продолжил ждать ответа. Как ни странно, но он в чём-то прав. Агентство обещало подъём на Коник Хилл. Эмма обреченно вздохнула.

– Этот подъем есть в нашей официальной программе, – согласилась она. – Но вы же видели, у нас возникла задержка из-за мозоли.

– Но я хочу на гору, – сузил глаза Рейнер.

А вот сейчас что-то в нём поменялось. Взгляд стал стальным. Странно…

– И остальные тоже хотят на гору, – добавил мужчина. – Правда, ребята? – он отвернулся от Эммы и посмотрел на раскладывающую рюкзаки компанию.

– О нет, – устало выдохнула Леа, усаживаясь на гимнастический коврик и в который раз за день заглядывая в носок на травмированной ноге. – Я обойдусь.

– Я останусь с нею, – с готовностью заявил Флоран.

Его сестра возмущённо уперла кулаки в бока.

– Фло!

– Quoi? On ne laissera pas Lеa seule! («Что? Мы не оставим Леа одну!» – фр.)

Только перепалки сейчас и не хватало.

– Успокойтесь! – оборвала Эмма обоих, поднявшись на ноги и выставив руки ладонями вперед. – Сегодняшний подъём отменяется из-за наступающей темноты. Встанем раньше и поднимемся в гору с утра. Только ненадолго, чтобы успеть с остальной программой, – она посмотрела вниз, на всё еще сидящего на корточках Брента Рейнера. – Хорошо, мистер Рейнер?

Он вскочил и легко пожал плечами. Будто это не он только что начал мутить воду.

– Ну раз так, то я не настаиваю, – почти безразлично проговорил мужчина, удерживая в руках мешок с палаткой, как американский футболист сжимает мяч.

Эмма тихо-тихо выдохнула. Она ждала, что Фрэнсис и Лин присоединятся к спору, но ничего такого не случилось. Слава богу. Эм заложила руки за спину и указала подбородком на мешок цвета хаки в мужских ладонях.

– А теперь разворачивайте палатку. Будем учиться.

Рейнер коротко кивнул. Он растянул завязки на мешке, перевернул его и вытряс всё содержимое на землю.

– А нам вы тоже поставите палатку, Эмма? – раздался голос Фрэнсиса.

Вопрос прозвучал скептически. Эм перевела взгляд с валяющейся на земле палатки на узкое лицо с очками на носу. Брент Рейнер круто развернулся на пятках и уставился на него же.

– Фрэнк, – полушепотом одёрнула мужа Айлин.

– Что? – вскинул брови Фрэнсис.

– Я умею ставить палатку.

– Ну и что? – понизив голос, спросил мужчина. – Почему она должна помогать только избранным? Мы тоже заплатили деньги.