Аббарр. Пепел и крылья

Она осторожно отмывала шерсть, очищала рога и перья, промывала раны. Удивительно, что он так долго продержался. Элвинг не слышала его мыслей, но ощущала силу его духа.

Королевские грифоны были особенными созданиями. Появившиеся задолго до элвингов и аллати, они были наделены сознанием, и их разум невозможно было взять под контроль. Сильные, быстрые, они стали друзьями элвингов – высоко в небе защищали рубежи Силурии. И многие погибли в последней войне.

В Большом Мире существовал запрет на ловлю и продажу грифонов. Но этому не повезло. Эша осматривала ущербный отросток, болтавшийся сбоку вместо крыла. Может, он родился таким и вырос на арене. Или же был пойман в горах Силурии и тайно вывезен. Возможно, когда-нибудь он расскажет ей свою историю, а пока надо, чтобы он выжил.

– Не позволяй Тхароду оказаться правым. – Эша погладила лоб кайрина между рогами. – Борись!

* * *

Эша прикрепила к нескольким колоннам жучки пустоты и активировала барьер, полностью отгородив колонку от любопытных глаз. Пройти сквозь барьер могла лишь она и этот смешной вытянутый как прутик аллати. Она почти закончила, когда послышался грохот. Шум нарастал все сильнее, и вот показался Фрави. Перед собой он катил небольшую тачку, из которой торчал огромный окорок. Лисенок запыхался, пыхтел, выжимал из себя все силы, но довольно улыбался.

– Хитро придумано, – улыбнулась Эша: вряд ли он бы утащил такой на себе.

Увидев лежащего грифона, Фрави опустил тачку, прижав ручки к груди. Улыбка сползла, а уши обвисли, чересчур большие и круглые глаза предательски заблестели.

– Он жив, – ободряюще кивнула Эша. – Неси мазь.

Уши взметнулись вверх, Фрави подбежал и двумя руками, чтобы не выронить, протянул банку. Стоило Эше взять лекарство, как малыш юркнул за ближайшую колонну, но продолжал вытягивать шею и рассматривать то зверя, то элвинг – оба для него были диковинками.

– Я не откажусь от помощи. – Эша жестом поманила мальчишку, указывая на грифона.

Лисенок смущенно стянул перчатки. Он стыдливо потер ладошки о бока, не зная, куда деть руки. Эша улыбнулась, протягивая одну из тряпок, на которые пошла большая часть плаща. Скрываться после случившегося было бессмысленно – кайрин не филокот, в сумку не спрячешь.

Ей хватило одного взгляда на Фрави, чтобы понять, за что его травят. Грязнокровка: недобист первого поколения, а это равносильно клейму изгоя. Даже в городе бистов он был предметом насмешек и издевательств. Его ладошки покрывали миллионы волосков, как у гекконов, даруя уникальную способность с легкостью подняться на любую вертикальную поверхность и стену. Огромные лисьи уши обеспечивали отменный слух, глаза рептилии – способность видеть ночью, красивая золотистая шерстка, переливающаяся на солнце… Вот только огромный рот ящера все портил. Элвинг отметила повязанный на шее платок, явно для маскировки, так же как перчатки. Эша вспомнила Сафи, и сердце больно сжалось. Отголоски войны еще не один год будут преследовать невинных и рушить им жизнь.

Эша смотрела на ребенка, который старательно и бережно отмывал грифона. Его мордочка, как открытая книга, отражала целый калейдоскоп эмоций: боль, сострадание, восторг, восхищение.

Под слоем грязи и крови элвинг и аллати обнаружили, что грифон был цвета лунной стали с небольшими пятнышками. Грифонами, или кайринами, в Аббарре называли всех крупных крылатых кошек, вне зависимости от того, был у них клюв, оперение или перепончатые крылья. Но только королевские отличались особым размером и относились к роду клюворылов.

У зверя была морда, похожая на львиную, но с клыкастым клювом. От глаз шли две темные дорожки, как от слез. Большие уши и четыре рога – два побольше и два поменьше. Один глаз поврежден и опух. Одно крыло – оперено, второе – как огромный безобразный палец, торчащий из спины. Длинный хвост заканчивался шипом. Он мог быть величественным прекрасным зверем, но уродство и годы боев сделали свое дело. От былой мощи осталась лишь тень. А может, он и не знал свободы никогда. Эша вздохнула.

«Чтобы взлететь, нужны крылья и смелость», – вспомнила она слова Ворона, короля пиратов Виталона.

Что ж – у этого зверя был почти полный комплект. А уж как достать ему второе крыло – она как-нибудь придумает.

* * *

Солнце зашло, и зажглись фонари. Вода давно стекла по канавкам и желобкам. Одежда успела высохнуть, как и шерсть зверя.

Эша смотрела на фонари из пустынного стекла и мерцающий внутри заряженный газ. Она вспоминала живые фонари Пугатона, искусственное солнце Скалы Рока, магические гирлянды Силурии, масляные лампы Виталона. Рука по привычке потянулась к монете на шее, но ее давно уже там не было, а вместо нее висела малая окарина ветров. В волосах больше не играли бусины, и сами волосы были острижены. Все, что осталось у нее от прошлого, – это каф и заколка на косичке у левого уха.

«Сила не дается бесплатно, – вспомнила она слова старейшины из Северных земель. – Но иногда о цене мы узнаем слишком поздно».

Эша взглянула на свои ладони, надела перчатки и окликнула Фрави, сидящего на верхушке каменной арки и любующегося огнями города. Лисенок ловко спустился вниз, используя лапы-присоски.

Они сидели на площадке и делили ужин. Фрави был на редкость разговорчив, как когда-то она сама.

– До рассвета я помогаю Вэл Стуриону с овощами и фруктами, потом Вэл Мейду доверяет мне утренние газеты. Вэл Каруон и Вэл Патри любят поспать, и поэтому я как раз успеваю на разгрузку их тюков. Вэлла Маритта Критару отправляет цветы, дорогущие белые силурийские лилии, к столу самого Орму, и моя тачка мчится к Шпилю Времени.

– Орму – любитель цветов? – насторожилась Эша.

Фрави рассмеялся:

– А то! Но живых: в его Садах Любви самые красивые девушки, а самая любимая из них златокудрая Вэлла Илламиль, с кожей нежной, как шелк, и глазами зелеными, как изумруды. Она – благородная элвинг, и цветы напоминают ей о доме. Один раз я ее видел. – Аллати закрыл глаза и мечтательно произнес: – Очень красивая… Ну а потом у меня куча времени, чтобы заняться своими делами, – закончил он свой рассказ.

– И куда же ты тратишь такую уйму денег? – улыбнулась Эша, обдумывая услышанное.

– Я живу у тетушки и дядюшки. Я их обуза и позор, – беззаботно продолжил Фрави, уминая вяленое мясо с сыром. – Поэтому две четверти заработка я отдаю им. Одну четверть я трачу на лакомства и игрушки, ведь у меня еще несколько сестричек и братишек. А одну…

Фрави замялся, раздумывая, стоит сообщать или нет.

– А одну я откладываю на очень важное дело.

Эша догадалась, что Фрави говорит о счете в банке. В Аббарре открыть счет мог любой, вне зависимости от возраста. На что он копит, лисенок наотрез отказался говорить.

– Мне домой пора. Спасибо за ужин.

Фрави поднялся и покосился на зверя. Грифон все это время спал. Вместе они обработали все раны, до которых смогли дотянуться.

– Можно я его поглажу напоследок?

– Я думаю, он не будет против.

Мальчик легонько прикоснулся к неповрежденному участку шкуры зверя.

Фрави прижал ладошку к груди и хитро улыбнулся.

– Мои друзья обзавидуются, узнав, что я мыл, – Фрави подумал и поправился: – гладил королевского грифона.

– Прямо-таки королевского?

– Конечно. Только у королевской стражи Силурии такие. На них доспехи, и они охраняют границы. У каждого свой личный грифон. Им платят жалованье, и они могут летать. Все небо открыто им. Их имена выбиты в Зале Грифонов, а девушки при виде них падают в обморок, хотя в последнем я не уверен. Как можно быть такими глупыми, чтоб потерять сознание и все пропустить. А вы знаете, что королевским стражем может стать любой житель Империи, Силурии и Архипелага? Любой, вне зависимости от расы и сословия?

Эша улыбнулась. Кажется, теперь она знала, на что копит маленький аллати. Стать стражем мог любой, а вот оплатить обучение в Академии мог позволить себе не каждый.

Фрави закинул на спину тачку, от чего стал похож на черепашку, и побежал домой. Эша окликнула его:

– Твоя плата. – Она кинула ему золотого «дракона».

– Ого! – донеслось из сумрака.

– И знаешь, из тебя выйдет отличный страж, – сказала Эша. Она не видела Фрави, но могла поклясться, что лисенок улыбается от уха до уха.

* * *

Прошла еще пара часов. Ночи в Аббарре были прохладны. Эша застегнула жилет, накинула остатки плаща, продолжая думать о загадочной элвинг и белых лилиях.

Грифон зашевелился, приподнялся на лапы и зарычал, сверкнув здоровым глазом.