Две непорочные полоски

Они затмили остальную внешность парня, в памяти остались лишь ощущение, что мной восхищались. Отдав мне конверт, он отсалютовал и ушёл насвистывая. Но через пять минут вернулся с букетом жёлтых листьев, в упаковке из обёрточной бумаги для посылок.

"Для самой светлой девочки, что я встречал. Пусть жизнь твоя искриться лишь счастьем." – было написано на углу чёрным маркером. Красивый каллиграфический почерк. Всегда мечтала о таком, но, как говорила бабушка – "как курица лапой" мой предел. Это был мой самый дорогой сердцу подарок, он до сих пор хранится в моём тайном сундучке с разными милыми сердцу безделушками. А сколько фоток я наделала! Боялась, что могу потерять или испортить букет.

Когда первый восторг от неожиданного подарка прошёл, я вспомнила, зачем вообще ко мне приходил курьер. Письмо.

Получатель – я. Отправитель – Одинцова Католина Ивановна – моя бабушка. Внутри я нашла небольшое письмо и ещё один конверт, разрисованный разноцветными ручками. Сердечки, цветочки, чьи-то росписи. Конверт хоть и был запечатан, но видно, что хранили его давно. Бумага слегка испортилась от времени, а краски потухли.

Прочитав письмо бабушки, где было и от дедушки пару строк, я не смогла сдержать слёз. Они извинялись, что раньше не осмелилась отдать мамино письмо. Боялись, точнее, знали, что там будет мамина история и имя моего отца. А если я узнаю имя, то непременно захочу найти, хоть я и говорила часто обратное. Зачем мне чужой мужчина, когда самые дорогие и любимые люди рядом? Мои любимые боялись, что я уйду от них к отцу…. Только я уже не узнаю, как поступила бы раньше, но когда письмо от мамы было в моих руках, они дрожали.

Я рыдала, читая ровные строчки, каждое слово было пропитано любовью и сожалением, что не смогла стать смелее ради меня. Что не нашла в себе силы признаться отцу в том, что носит его ребёнка. Ведь всё могло сложиться иначе. Он очень влиятелен, смог бы найти врачей, способных спасти нас обоих. Но после одной провальной попытки, когда её прогнал лучший друг отца, мама не стала пытаться, думала, сможет…. Но не смогла.

Письмо она писала в роддоме за несколько дней до моего рождения. Она решила перестраховаться и рассказать если не отцу о моём существовании, то хотя бы мне о нём. Мама писала, как была счастлива с ним. Как он любил её, бескорыстно, несмотря на все "но". А их между деревенской девочкой и будущим политиком было бесконечное множество. Их роман длился полгода, даже разговоры заходили о свадьбе, но судьба решила иначе. Отца отправили на практику в другой город, а мама осталась дожидаться его. В день его приезда она уже знала о беременности и спешила поделиться радостной новостью, сомнений не было, он был бы счастлив ребёнку. Только вот вместо отца её встретил друг семьи. Встретил и прогнал. Мама не вдавалась в подробности и не писала имён. Но вскоре письмо закончилось, и пришёл черёд фотографий.

ГЛАВА 3

Машина ехала плавно, не мешая мне смаковать приятные воспоминания. Почему-то сегодня, когда я увидела первый раз своего малыша, мне хотелось вспомнить в красках, как я обрела отца.

До сих пор вспоминаю те чувства, когда дрожащими руками открывала тоненький фотоальбом. Первым снимком было моё узи. Следом фото мамы. Молодая девушка с рыжей толстой косой, перекинутой через плечо поверх лёгкой курточки. В карих глазах сияли отблески солнечных лучей. Она стояла под жёлтым листопадом и придерживала выглядывающий из куртки животик. Красивая, очень красивая. И действительно, я сильно была похожа на неё, особенно когда подросла. Черты лица, улыбка, разрез глаз, круглые щёки. Разве только я была крупнее, в отца пошла.

В тот день на мне была похожая курточка, совсем не по сезону и белая. Стремясь, стать ближе к маме, я заплела косу и перекинула на плечо. Только потом перелистнула страницу.

Мама стояла не одна, она держала под руку мужчину. Выше её на целую голову и крупнее раза в два. На этом фото лицо сложно было рассмотреть, только профиль. Мама с отцом смотрели друг на друга. А вот на следующем, я впилась в мужское лицо, стараясь вспомнить, где я могла видеть его. Ведь видела точно!

Я не злилась на отца, знала, что вины его нет. Я не испытывала ничего, да и откуда появиться чувствам? Мы чужие люди, но зато теперь я знаю, что он действительно любил мою мать. И за это я была благодарна. Ещё одно фото, они сидят в парке на лавочке, мама смеётся и смотрит в камеру, а отец не отводит влюблённого взгляда от неё. В нём столько нежности и обожания сколько и в мамином письме, в тех строчках о нём.

Помню, как взгляд зацепился за задний фон на фото. Я тогда с недоверием оглянулась и поняла, что сижу на той же лавочке, что и мама с отцом много лет назад. Административное здание, только фасад в моём времени посовременнее.

Вскочила как ошпаренная, обернулась и уставилась на большой рекламный стенд. Мужчина с плаката обещал новые дороги и прочее, что любят обещать политики. Я, тогда как заворожённая пошла через парк к тому стенду. Хотела рассмотреть отца поближе, просто увидеть каким он стал. Выйдя из парка, прошла остановку, где только отъехал автобус, оставляя после себя лишь двоих мужчин. Не обратила внимания на их окрик, что-то о том, что мне следует идти в другую сторону. Я уже переходила пешеходный переход. Остановившись около рекламного стенда, задрала голову.

На маминых фото отец был счастливее, и улыбка не сходила с губ. А с плаката смотрел суровый мужчина. Чёрные жгучие волосы без намёка седины, ни тени улыбки, зато взгляд такой, что нет сомнений – обещания, что напечатаны рядом, он обязательно исполнит. Я ни капли не была на него похожа, только цвет глаз.

Я всё смотрела и смотрела, прислушивалась к себе и понимала, что тоскую по человеку, которого не знала. Отчего-то захотелось познакомиться с ним, услышать голос своего отца. Почувствовала, как слеза скатилась по щеке и в этот момент двери администрации открылись. Сначала вышли мужчины из охраны, человек пять. Я даже не задумалась, почему вокруг так тихо и почему так много охраны. Сурово оглянувшись по сторонам, один из них увидел меня и, нахмурившись, пошёл в мою сторону. Испугавшись, отступила на шаг. Рядом была остановка, и, если бы не следующий кто появился из-за дверей, я бы не раздумывая, побежала к ней. Но я приросла к месту, наблюдая, как выходит мужчина с плаката.

Он шёл уверенной походкой, улыбаясь, отмахивался от своей охраны. Помню его слова, когда первый раз услышала голос отца. Он говорил, что нечего переживать, что всё это пустые угрозы. Мне бы задуматься, да бежать. Но как? Когда его взгляд остановился на мне. И в нём я увидела узнавание. Снова испуг и шаг назад, оступилась – бордюр закончился, и я оказалась на дороге. Ох, как и испугалась я тогда, только чего?

Рассыпала свой драгоценный букет жёлтых листьев и письма с фото. А мужчина – мой отец, посмотрел на землю. Он был шагах в пяти, и не было трудно рассмотреть запечатлевшее на века мгновенье, где весёлая девчонка обнимает влюблённого мужчину.

До сих пор помню его взгляд и задрожавшие руки. Может именно щемящая нежность, скользящая в расширившихся глазах, не дала потерять надежду, что я не одна. С того момента этого человека в мыслях я всегда звала отцом. Он часто задышал, бросая взгляды то на меня, то на фото. Не было сомнений, что он сразу понял кто я. Ведь первый раз в жизни я увидела слёзы на глазах отца.

– Моя… – сорвалось с его губ, а следом прозвучал оглушающий звук выстрела.

Я инстинктивно рухнула на землю и прикрылась дрожащими руками. Я очень боялась, но знать, что с отцом было жизненно необходимо. Выглянула, обмирая от страха. Он даже не дёрнулся, хотя пуля оставила след на рукаве его пиджака. Только глаза полыхали уже безумным страхом, медленно сменившимся дикой яростью. Отец с трудом оторвал от меня взгляд и посмотрел в сторону стрелявших. Его тут же обступила охрана. Никто не суетился, словно какое-то глупое представление разворачивалось.

Поняв, что никто меня не будет убивать, я поднялась на колени и стала судорожно собирать свои сокровища. Думала, скроюсь, уползу. Рекламный стенд стоял на краю дороги рядом с остановкой. Мне надо было сделать несколько шагов и вот оно спасение. Только меня заметили.

– Сказали же, иди в другую сторону, – раздался позади меня ворчливый мужской голос.

Охранник, что так и не дошёл до меня, поднял руки вверх, чтобы не спровоцировать мужчину. Обмирая всеми частями тела, поднялась на ноги и обернулась, прижимая к себе сокровища. Ростом мужчина был ниже, но это не уменьшало моего страха перед бандитом. Взгляд цепкий, скользящий по моим рукам. К счастью фотки были закрыты букетом.

Он демонстративно расстегнул свою куртку и откинул полы, показывая мне кобуру с пистолетом.

– Девчонку не трогайте. Она мимо шла, – это сказал отец.

– Нет, она шла целенаправленно к твоей картинке, – со смешком отозвался второй бандит, он направлял пистолет на своего мэра.

Вовремя я решила полюбоваться отцом. Попала в бандитские разборки.

– Ну так что, детка, кто ты такая? – протянул тот, что был рядом.

От страха я не могла вымолвить ни слова, поэтому только отрицательно мотнула головой, прижимая фотоальбом к себе ещё крепче.

– Ответишь честно, и я тебя отпущу. Не трясись, малышка, это делу не поможет.

– Я сирота, детдомовская, – дрожащим голосом начала рассказывать. – Просто гуляла в парке и шла на остановку, когда увидела этот плакат. Я никогда не видела мэра вживую, а тут такая большая картинка, – я ещё что-то лепетала. Язык сам сочинял нелепые отговорки, когда сердце стучало в пятках.

Не видела, что происходило за спиной, но слышала, как отец просил, чтобы меня не трогали. Голос его не выражал никаких эмоций, лишь констатация факта, что я невинный прохожий. В тот момент даже не возникло мыслей, что я ему не нужна. Я понимала, что он не должен был показывать истинных эмоций. Я никто, я лишь мимо проходила. Но как бы, то, ни было, отпускать меня не собирались. Бандит, стоящий напротив, казалось, видит насквозь все мои мысли, и что я имею прямое отношение к мэру. Разглядывает, оценивает, обдумывает какую выгоду можно выдавить с меня.

Произошедшее дальше, мне до сих пор кажется помощью свыше. Свист шин, и передо мной уже стоит чёрный джип, а бандит… я не успела подумать, что с ним случилось. Открылась передняя дверца и меня затянула внутрь огромная татуированная лапища. Я даже испугаться не успела, а машина уже делала третий поворот, вливаясь в спокойный ход других машин.

Сидела, дыша через раз, сжалась в комок на сидении и боялась шевельнуться, не то что посмотреть на спасителя. А на то время я не знала, что это был именно он. Лишь спустя минут десять, когда от неизвестности хотелось выпрыгнуть из машины прямо на ходу, я осмелилась повернуть голову и открыть глаза.

Рыжий! Мой выдох получился оглушающим в полнейшей тишине машины, и мужчина за рулём рассмеялся.

– Куда ты опять вляпалась, малявка? – в меня стрельнули мимолётным взглядом, в котором сквозило участие.

Рыжий не осуждал, и слова полились нескончаемым потоком. Я выложила всю свою жизнь до этого момента. Оно как-то само получилось, видно шок сказался, а этот мужчина пока единственный кто спасал меня… дважды, и ему хотелось довериться. Я даже показала фото отца и мамы.

А он молчал, лишь сказал, что Аркадием зовут, и чтобы фотки никому больше не показывала. Я и не собиралась. Дурочкой не была – дочка мэра, у которого были проблемы с бандитами, могла стать отличным рычагом. Да и не осознала ещё в полной мере, кем был отец.

Аркадий отвёз меня в деревню. Он хотел прямо к детдому, но я не согласилась. И так не была примером для подражания, а тут бородатый дядька на джипе подвезёт. Пришлось через всю деревню топать, улыбаться встречным людям, хотя хотелось бежать сломя голову, закрыться в своей комнате и выпустить эмоции.

За какие-то пару часов я столько их хапнула, что мысли мои путались, хаотично скакали с одной на другую. Я не знала радоваться мне или плакать. Вроде письмо от мамы и "знакомство" с отцом должны были стать для меня самым важным событием дня. Но произошедшее после перевернуло всё с ног на голову. Я просто боялась думать об отце. В душе знала, что нужна ему, надеялась на лучшее, ждала, что он придёт за мной.

Только надо ли мне это самой? Я уже не ребенок, нуждающийся в опеке и ком-то близком. Какие-то два года, и я стану совершеннолетней, буду сама распоряжаться своей жизнью.

Спустя столько лет я вспоминаю, как рассуждала в тот момент и понимаю, какой глупой была. Что бы я тогда понимала? Соплячка. Лишилась семьи и возомнила себя хозяйкой собственной. Дура. А сама ведь ждала, каждый день одевала самое красиво платье и выбегала на улицу. Ждала его, своего отца.

Я была уверена, что нападение не принесло ему вреда. И дураку понятно, что всё спланировано, словно бандитов ждали. Улица, где всё случилось, будто была в иной реальности, там жизнь остановилась – не было прохожих, машин. И действительно, как я узнала потом, улицу оцепили специально, ожидая нападения. И каким образом меня не заметили, никто не мог сказать. Но это всё было через пару месяцев, пока отец уладил дела, пока нашёл меня…

А я тем временем продолжала привыкать к жизни в детском доме. Запрятала подальше мамино письмо, фотоальбом и сделала вид, что мой день рождения прошёл как обычно. И лишь память о зеленоглазом курьере оставила себе, поставив его подарок в баночку, и любовалась каждый день с улыбкой. А ещё, в самом укромном уголке сердечка была припрятана надежда, что я нужна отцу. Он обязательно придёт и заберёт меня. Вот такой я человек.

"В тебе слишком много позитива и энергии", – всегда говорила наша повариха – толстушка тётя Маша, подкармливающая меня и приговаривающая: "Кушай, детка, кушай. Хорошего человека должно быть много."

Вот я и раздобрела за два месяца, хотя и раньше не была худышкой. Но сказался пережитый стресс, скрываемые тревоги насчёт отца и конечно поддержка тёти Маши. И когда наш детский дом решил навестить мэр, в пухлощёкой девчонке он не сразу узнал свою дочь.

Я не верила своим глазам. Он всё-таки приехал! Помню ту дрожь, сотрясающую всё тело, мокрые ладошки и ватные ноги, когда нам сообщили, кто прибыл в гости к сиротам.

Все взрослые носились по коридорам с блестящими глазами, заведующая составляла список, что нужно детям, а у меня в груди зарождалась паника. Да, я была уверена, что приехал он за мной. Но в груди собирался целый ураган эмоций.