Белый юг

Я кивнул Спарксу, чтобы он записал координаты. Пятьдесят восемь, точка, три, четыре, юг, тридцать четыре, точка, пять, шесть, запад. Я произвел в уме примерные расчеты. Глядя на меня, Блэнд поднял брови.

– Примерно в сорока милях к западу от нас, – сказал я.

Он кивнул и продолжил беседу по-норвежски. Я не вслушивался. Тепло каюты действовало расслабляюще. Веки стали ужасно тяжелыми. Меня стало неудержимо клонить в сон, и я прислонился головой к панельной обшивке переборки каюты.

Неожиданно я выпрямился. Из приемника послышался голос, говорящий по-английски.

– Они настаивают на расследовании. Я сказал им, что никакого расследования не будет. Это пустая трата времени. Нордал исчез, и это все, что мы имеем. – Голос был непринужденный, мягкий и ровный – по такому голосу ничего нельзя было сказать о его хозяине. – Настоящая проблема заключается в том, что промысел идет как нельзя хуже. Даже люди из Сэндфьорда жалуются. Что касается парней из Тёнсберга, то от них больше неприятностей, чем толку. Если бы ты не выехал сюда, я бы отправил их всех домой.

– Мы поговорим об этом потом, Эрик, – резко перебил его Блэнд. – Сколько китов вы добыли?

– Финвалов? Сто двадцать семь – это все. Только что начал опускаться туман. Возможно, нам еще повезет. Но к юго-востоку от нас паковый лед, и людям это не нравится. Они говорят, что погода совершенно необычная.

– Я все это знаю, – сказал Блэнд. – Какие у тебя планы?

– Сейчас мы идем на восток вдоль северной кромки паковых льдов. Будем надеяться на лучшее.

– Надеяться на лучшее! – Щеки Блэнда затряслись. – Иди и ищи китов – и найди их поскорее, черт возьми, парень. День без китов – это почти провал. Понимаешь?

– Если ты думаешь, что сумеешь найти их, хотя мне это не удалось, – ладно, пожалуйста, попробуй. – Голос звучал резко и обиженно.

Блэнд сердито заворчал:

– Если бы Нордал был жив…

– Не начинай тыкать мне Нордалом, – перебил Эрик, и в его голосе послышалась ярость. – Меня начинает тошнить, когда я слышу о нем. Он мертв, и даже если без конца твердить его имя, как заклинание, китов все равно не прибавится.

– Мы прибудем через несколько часов, – сказал Блэнд примирительным тоном. – Тогда и поговорим обо всем. Передай мне Ида.

Голос Ида звучал спокойно. Он говорил по-норвежски, и Блэнд ему отвечал на том же языке. Затем наступила пауза. Из радиоприемника вдруг послышался громкий голос:

– Hval! Hval![13]

Затем что-то еще прокричали по-норвежски. Лицо Блэнда расслабилось. Все в каюте заулыбались.

Я взглянул на Джуди. Она наклонилась ко мне, и я увидел, что даже она взволнована.

– Они заметили китов. – Джуди повернулась к радио и добавила: – Они увидели несколько стад. Они идут на юг – ко льдам.

– А сколько китов в стаде? – спросил я.

Она усмехнулась.

– Зависит от вида китов. Если один-два, то это голубой кит. От трех до пяти – финвал. – Она покачала головой: – Но им не следовало бы идти на юг.

Капитан «Южного Креста» прервал связь, и Блэнд повернулся ко мне.

– Вы записали их координаты? – спросил он.

Я кивнул и с трудом поднялся на ноги. Спаркс протянул мне лист бумаги, на котором он записал координаты и курс «Южного Креста». Затем я поднялся на мостик и велел идти таким курсом, чтобы мы встретились с китобойцем. «Тойр III» развернулся, при этом слегка накренившись, когда рулевой перекладывал штурвал на новый курс. Я сказал ему, чтобы он разбудил меня в четыре, и отправился вниз, чтобы впервые за несколько дней выспаться по-настоящему.

Но поспать как следует мне не удалось. Вскоре после полудня за мной пришел матрос, и я потащился на мостик. Там был рулевой, он стоял и принюхивался.

– Вы что-нибудь чувствуете?

Он ухмылялся. Мне показалось, что я чувствую какой-то запах, странный и тяжелый, словно это пахли отходы добычи угля.

– Вы нюхаете запах денег, – сказал рулевой. – Это кит.

– «Южный Крест»?

– Ja.

– Далеко?

– Пятнадцать, может, двадцать миль.

– Господи!

Я полагал, что запах должен ощущаться на более близком расстоянии. Я велел рулевому вести судно против южного ветра. Час спустя туман стал рассеиваться, и я приказал дать полный ход. Мгла постепенно таяла, открывая нашему взору унылое, холодное море – угрюмо вздымающиеся водяные горы под низко нависшими облаками. На юго-востоке я впервые увидел мерцание льда. Этот свет исходил от полосы паковых льдов, и ее поверхность отражалась в облаках. Льды были чисты, как бриллиант, тут и там пересекаемый темными прожилками. Эти прожилки были не чем иным, как разводьями между льдинами, и их расположение в точности повторялось на облаках.

На мостик со своей камерой поднялся Бономи. Когда я закончил вычислять координаты и отослал впередсмотрящего на мачту, он подошел ко мне.

– Как хорошо сейчас, да? Все чудесно, – сказал он, улыбаясь.

Я не разделял его веселья, не зная, что ждет меня после того, как мы подойдем к «Южному Кресту». Это означало конец моему командованию, и я испытывал вполне понятную тревогу.

– Блэнд сказал мне, что мы должны идти на юг в море Уэдделла, – пробормотал Бономи. – После Нордала во всей Норвегии самый лучший китобой – это Ханссен, и если он ведет свой «Хаакон» на юг, то и мы должны идти туда же. Думаю, в море Уэдделла мне удастся сделать очень хорошие снимки. Вот увидите.

Он действовал мне на нервы, к тому же я был слишком вымотан от недосыпания, поэтому не удержался и сказал:

– Вы вообще думаете о чем-нибудь другом, кроме своих проклятых снимков?

Он удивленно посмотрел на меня.

– О чем еще я должен думать? Вы не волнуйтесь, что потеряете судно. Я найду для вас хорошую работу – носить мою камеру!

Мы посмеялись над этой шуткой, и тут с мачты раздался крик:

– Судно!

Минут через десять с мостика стало видно густое пятно дыма, появившееся впереди по правому борту. Блэнд, Джуди, Вайнер – все поднялись на мостик, взволнованно всматриваясь в первые признаки плавучей китобазы.

– Старайтесь не терять его из виду, – сказал Блэнд.

Я бросил на него быстрый взгляд. Его маленькие глаза почти сияли за толстыми линзами. Для него этот дым означал деньги. Для Джуди – явно что-то иное, и взгляд ее был мрачным. Бономи был взволнован. Он с решительным видом носился туда-сюда, пожимая руки всем подряд. Вайнер смотрел на дым с апатией человека, для которого ничто не имело значения. Хоув тоже поднялся на мостик и стоял немного в стороне от всех остальных, напряженно вглядываясь в даль. Я пожалел, что не могу прочесть его мысли. Я заметил, как он украдкой посмотрел на Блэнда, а затем снова вперился глазами в горизонт. И в тот же миг я почувствовал, как по спине у меня пробежала дрожь.

Джуди поймала мой взгляд.

– Надеюсь, киты…

Она не договорила и стояла, слегка приоткрыв рот, словно подыскивая нужное слово. Думаю, она поняла, что я беспокоился за Хоува.

Блэнд сошел на корму и спустился в радиорубку. Остальные последовали за ним. На мостике остался один Хоув. Он стоял, вцепившись костлявыми руками в обвес. Почувствовав мой взгляд, он обернулся. Затем отвернулся и стал смотреть на юг, в сторону мерцающих льдов. Я следил за ним, как зачарованный. Хоув снова посмотрел на облако дыма, затем перевел взгляд на сверкающие полосы пака.

– Мне нужно идти готовить отчет, – произнес он, и уголок его рта лукаво приподнялся.

Вскоре я спустился в радиорубку. Там стоял шум и гам. Из приемника слышался гул голосов, говоривших по-норвежски; сопроводительные суда переговаривались с базовым, базовое – с буксирными судами и маяками – все они звучали одновременно. Я понял, что они обнаружили многочисленные стада китов. Блэнд улыбался. А в промежутках между переговорами обсуждал с Вайнером новое электрическое оборудование, то и дело переходя с английского на немецкий.

Когда мы приблизились к «Южному Кресту», то увидели почти фантастическое зрелище. Это была не просто плавучая база, а целая флотилия судов. Я поднес к глазам бинокль. Там было пять небольших китобойцев, выстроившихся в линию за «Южным Крестом». Они использовались в качестве резервных судов. Остальные китобойцы шли почти бок о бок с ними. Там было и два буксирных судна. Я узнал их по характерным для корвета обводам. Кроме того, в состав флотилии входили два китобойца старой модели, по-видимому, это были буксиры, которые могли бы быть использованы в качестве вспомогательных судов. За ними шло старое китобойное судно, которое транспортировало туши на рефрижератор водоизмещением примерно в шесть тысяч тонн. Параллельно им двигался большой танкер, а на горизонте маячило еще несколько маленьких китобойцев. Все это зрелище – многочисленные суда, собранные в неприветливом южном море, – казалось просто нереальным. Гигантское скопище мачт напомнило мне дни войны, когда мы проводили крупные военные операции.

Бономи схватил меня за руку и указал в сторону правого борта. Всего в двух кабельтовых от нашего судна из воды поднялась струя пара, вода запузырилась, и на поверхности показалось гладкое тело, напоминающее подводную лодку. Совсем рядом послышалось фырканье, и в воздух футов на десять – пятнадцать поднялась еще одна струя – она была настолько близко, что даже на палубу попало немного воды. Мы впервые увидели китов. Бономи побежал за своей камерой. Мы находились прямо в середине стада.

Чтобы подойти к «Южному Кресту» бортом, я повел корвет по кругу. Маневрируя, мы прошли через облако черного дыма, который тащился за китобазой. В нос ударило густое зловоние, которое окружило нас со всех сторон. Это был тяжелый, маслянистый, пропитывающий все насквозь запах. Казалось, он притуплял остальные ощущения и забивался всюду, куда только мог проникнуть.

Когда мы наконец вышли из этого облака, я услышал голоса, доносившиеся с китобазы, и звяканье лебедок. У судна была открытая корма, напоминающая темную пещеру, со слипом, по которому поднимались китовые туши. Оно было водоизмещением около двадцати тысяч тонн. Его стальные борта, уже порядком проржавевшие, вздымались над нашим буксиром. На мостике стоял человек в меховой шапке; в руках он держал мегафон и, прижав его к губам, что-то кричал нам. Это был капитан Ид. Он говорил по-норвежски. Джуди сказала:

Примечания