Белый конверт

Мои мысли переключились на предстоящий ужин. Целый вечер мне предстоит улыбаться, хлопать ресницами, красиво наклонять голову, поддакивать и держать под руку мужа. Фу, как же дерьмово! Как я выдержу – не знаю. Под рёбрами пекло от боли.

Когда такси остановилось напротив здания, где намечался банкет, мой муж выскочил и заботливо открыл двери машины, галантно подав руку. Тщательно выбритый, благоухающий, в новом чёрном костюме – он был эталоном красоты. В свои сорок пять с небольшим, он выглядел брутально и элегантно. Рыцарь. Потрясающий экземпляр мужчины двадцать первого века – богат, красив, умён и интеллигентен.

На столах стояли вазы с живыми цветами. Пахло корицей, лимоном и гвоздикой. На белоснежной скатерти покоились серебряные столовые приборы, таблички с именами и коробочки с золотым ободком. Скорее всего, это были мятные конфеты. Наш стол был недалеко от сцены – как удобно. За время, которое мы потратили, чтобы пройти от дверей до стола, где собирались провести следующие два часа, к нам подошли человек десять. Они картинно улыбались, поздравляли мужа и отходили, полные зависти. Я смотрела на людей и мне казалось, что этот день никогда не закончится. Везде была лесть и притворство – и это притворство было и в моей семье. Я смотрела на мужа и не понимала, когда и почему мы стали так далеки друг от друга. Холодны. Не понимала, как мой образ милой и любимой жены был плавно и незаметно вытеснен совсем другим женским образом. Каким – не знала.

Я почти не слышала ведущего, а он всё говорил и говорил. И люди всё хлопали и хлопали. Важные персоны сменяли один другого, пока к микрофону не пригласили моего мужа. Зал аплодировал, а он, важный и представительный, с широкой улыбкой поднялся на возвышенность. Наверное, я не была внимательным слушателем, так как уловила только отрывки. С первых слов, которые сказал мой муж, тошнота возвратилась, осталось разочарование и пустота. Я слушала и не слышала. Смотрела и не видела. Жила, но не чувствовала вкуса жизни.

– Добрый вечер! – зазвучал его голос. – Хочу поблагодарить всех, кто пришёл разделить нашу радость… В первую очередь, хочу сказать, что я мог только мечтать об этом дне, но благодаря… Если бы не моя красавица-жена, то… Как вы все знаете, я никогда не мог и… Слияние двух огромных фирм приведёт к тому, что… Это уменьшит расходы на как минимум 3.4–5.8 %… Все пациенты смогут… Несомненно, это должно привести к более низкой расценке… Стоимость визита… Это обеспечит… С гордостью могу сказать… Я могу гарантировать, что… Это не только увеличит, но и…

Слова обрывками звучали в моих ушах. Какой наглец! Чтобы так красиво врать необходим талант. А люди всё хлопали и хлопали, как маленькие дети, которым дали вкусный леденец. Аплодисменты слышались со всех сторон.

Во время речи моего мужа в зал вынесли еду. На подносах в красивых тарелках были улитки. По залу расплылся запах чеснока и масла. И тут я не выдержала. Тошнота возвратилась с новой силой. Только не сейчас! Прикрыв нос рукой, я молилась, чтобы меня не вырвало. Ребро снова начало болеть. Только не сейчас! Пожалуйста, только не сейчас! Я не могла встать и выйти – это будет унижение для моего, так старательно и пламенно говорившего речь, мужа.

Я опустила глаза и постаралась сфокусировать взгляд на маленькой грязной точке на белой скатерти. Тошнота не проходила, но стала терпимой. И тут я заметила коробочку. Осторожно, чтобы не шуметь, я открыла крышку. На моё спасение это были мятные леденцы.

* * *

Нежная, почти незаметная музыка, раздавалась в моих ушах, но в моей голове она стучала молотком по вискам. Эта тихая музыка стала для меня мучением. Я смотрела как на танцполе в медленном танце кружился мой муж. Танцуя то с одной, то с другой девушкой, он не давал мне возможности определить кто же моя соперница. К концу вечера он подошёл ко мне и пригласил на танец. Нежно обнял и прижал к своей груди. Я вдохнула его аромат, такой родной и такой знакомый, прижалась щекой к его груди и почти поверила, что всё, что сегодня произошло – это всё неправда. Что я всё выдумала. Мы танцевали как когда-то давно, в молодости, упиваясь друг другом. Когда закончился танец, он наклонился ко мне, поцеловал и произнёс:

– Я заказал для тебя такси. Сегодня я не буду ночевать дома.

Домой я пришла на подгибающихся ногах. Не хотелось ничего. Слабость. Ужасная слабость была во всём моем теле. Слабость. Тошнота. И пофигизм.

Глава 3

Я залезла в душ. Встала под горячую воду и направила лицо к такой приятной, мягкой, тёплой и чистой воде. Капли стекали по лицу, и было трудно определить где слезы, а где вода. Горькая обида. Унижение. Оскорбление. Боль от потери. Эти слова не вполне могли описать состояние, в котором я сейчас находилась. После сорокаминутного душа я немного приободрилась, по привычке стараясь найти что-то позитивное в ситуации, в которой я сейчас находилась. Я не была страшной, толстой или калекой. Мне всего-то 35 лет. Вся жизнь впереди! Нет, я не буду устраивать истерику – он этого не достоин. Лучше жить раздельно и продолжать любить, нежели вместе, зная, что ему больше не нужна. Знать, что даже во время занятий любовью он думает о другой. А когда вообще мы последний раз занимались любовью? Месяца полтора назад и то по моей инициативе. На мою беду мне отчётливо вспомнилась та дрожь, которую я почувствовала, когда первый раз увидела его. Мягкие, тёплые капли дождя медленно падали на моё лицо в день, когда меня уволили с работы – день нашего знакомства. И тот неуловимый, прозрачный, лёгкий аромат одеколона, который окутал меня, а потом пронзил мое сердце раскаленной стрелой и больше не выпускал из своих когтей. За какую-то секунду в моём сознании пролетело всё то время, которое мы провели вместе, целуясь, разговаривая или нежно касаясь друг друга.

Я прикрыла глаза – как же горько!

А ведь и правда, ещё вся жизнь впереди. Я достаточно молода, симпатична, стройна. Зачем я так убиваюсь. Разве я не знала, что люди предают? Знала, ещё как знала. Не я первая и не я буду последней. Разлюбил. Нашёл моложе, стройнее, лучше.

Я вытерлась таким же белым полотенцем как пару часов назад использовал мой муж и посмотрела на себя в зеркало. Под сердцем, на рёбрах растекался сине-чёрным огромным пятном синяк. Я дотронулась до кожи – это причиняло боль. И теперь уже не стесняясь – расплакалась. Слёзы жгли щёки, но ещё сильнее болело и плакало разбитое сердце.

Ночь, казалось, никогда не кончится. Я лежала на кровати и смотрела в потолок. Сама, вернее со всеми моими чёрными мыслями. Обессиленная, уставшая, поникшая. Скучала и, кажется, всё понимала. Или даже правильнее сказать ничего не понимала. Наконец, усталость одолела меня, и я провалилась в беспокойное царство Морфея.