Как пингвины спасли Веронику

– Конечно же уверена, – строго отвечаю я. – А даже если и нет, какая разница?

– О, не говорите так, миссис Маккриди! Большая разница! – Ее глаза наполняются слезами. Временами она бывает до нелепости сентиментальна.

Допив отвратительный кофе, мы направляемся в зал ожидания. Сиденья расположены слишком близко друг к другу, но они привинчены к полу, так что ничего не поделаешь. Устраиваюсь поудобнее и отгораживаюсь от других ручной кладью. Так себе защита, конечно. Уже через пару минут семья из пяти человек с орущими детьми нарушает мои личные границы, расположившись чересчур близко.

– Я положила все лекарства и ватные тампоны в синюю сумочку с нижним бельем, – сообщает мне Эйлин. Она говорит слишком громко.

– Да-да, знаю.

В данный момент я не имею никакого желания говорить о лекарствах и тампонах.

Семья из пяти человек, услышав слова Эйлин, просто просияла от восторга.

Патрик смотрит на часы:

– Прошу прощения, но мне нужно поскорее бежать на автобус, иначе придется ждать следующего еще полтора часа. – Он робко смотрит на меня. – Тогда я прощаюсь с вами, бабуля.

– До свидания, Патрик.

Он подается вперед, будто собирается обнять меня, но, к счастью, все же не решается.

– Берегите себя. Гм… Пока! – прощается он и уходит.

Эйлин остается со мной до самой посадки. Не может взять себя в руки и постоянно перечитывает мое расписание и пытается объяснить что-то, будто я слабоумная. Мы заплатили за то, что на каждом этапе меня будут встречать и помогать с багажом. Это была идея Эйлин.

– Если сможете, сообщите мне, что добрались в целости и сохранности, миссис Маккриди.

Киваю. Не хочу ее лишний раз волновать.

– Я пришлю тебе открытку, если это будет возможно.

– Или, может, попросите этого приятного мужчину Дитриха отправить мне письмо?

– Как скажешь.

– Ах, миссис Маккриди, вот бы и мне поехать с вами! Я спросила об этом Дуга, но он только рассмеялся в ответ. И сразу же напомнил мне, как я плохо переношу полеты.

– Я не хочу, чтобы ты ехала со мной, Эйлин, и совсем в этом не нуждаюсь, – ласково заверяю я.

– Прошу вас, позаботьтесь о себе, миссис Маккриди, ладно? – всхлипывает она.

Эйлин всегда раздувает из мухи слона.

Я уверенно смотрю вперед. Увидев Патрика в аэропорту, я приняла решение. Я медленно и четко даю Эйлин наставления по поводу деревянной коробки. Ее лицо загорается любопытством, но вопросов она не задает.

– Я оставила тебе железную банку с тюльпанами на крышке и кое-что в конверте из плотной бумаги.

Моя помощница останется без работы на целых три недели, и я решила выплатить ей трехнедельное жалованье. А вместе с ним подарить банку ее любимого шоколадного печенья с маршмеллоу.

– А теперь, Эйлин, уверена, тебе есть чем заняться. Уезжай!

– Хорошей поездки, миссис Маккриди, – бормочет она, утирая слезы намокшей бумажной салфеткой.

– До свидания, Эйлин.

Я наблюдаю, как ее широкая спина исчезает в толпе, а затем, сжимая посадочный талон в руке, отправляюсь в зал вылета.

Как хорошо, что я купила этот красный пуховик. Ледяной ветер, дующий на палубе, обжигает лицо.

Самолеты были битком, но все прилетели в место назначения вовремя. Весь обслуживающий персонал, нанятый мне в помощь, сработал безукоризненно (ну еще бы – они стоили нам целого состояния), хотя они вели себя чересчур угодливо, особенно последний. Вчера было настоящим облегчением выйти из последнего самолета и наконец-то сесть на паром. Открытое море нравится мне намного больше. Я уже видела горбатого кита, извергающего струю воды, тюленей, переворачивающихся на камнях, и парочку растрепанных пингвинов, сбившихся в кучу на берегах некоторых островков.

Сегодня я вышла на палубу пораньше. В моей маленькой, но хорошо оборудованной каюте мало интересного, поэтому я решила не страшиться холода. Небо усеяно еле заметными серыми облаками, их края напоминают узоры на мраморе. Огромные айсберги качаются на водной глади, они похожи на величественных морских чудовищ. Над головой кружат чайки. Волны бьются о борта парома. Вода рассыпается и звенит кристалликами льда. Наблюдаю, как белый цвет вокруг становится будто еще белее.

Я так поглощена своими мыслями, что подскакиваю от неожиданности, когда над моим плечом раздается голос:

– У меня аж мурашки по коже.

Это дородный мужчина, почти вдвое моложе меня, весь увешанный разной фототехникой. Киваю в знак согласия, хотя не уверена – имеет ли он в виду температуру воздуха или красоту пейзажа.

Мужчина бочком пробирается к краю палубы и возится со своим объективом. С одной стороны, я могла бы отойти, но ведь я первая сюда пришла. Он, видимо, намерен затеять разговор и думает, что я разделяю это желание.

– Смотрите-ка! – вскрикивает он, когда паром приближается к айсбергу в форме арки.

Не обязательно указывать мне, на что смотреть. Этот мужчина и сам толком не смотрит – слишком занят попытками сделать удачный снимок.

– Вау! Вот это красота!

Щелк, щелк, щелк.

– Вы ничего не фотографируете! – удивленно замечает он.

– Нет. Я предпочитаю увидеть что-то собственными глазами, а не через объектив огромного фотоаппарата.

– Ауч! – говорит он. – Подкололи. – И продолжает: – Но знаете, это прекрасное чувство – собирать коллекцию фантастических воспоминаний на будущее.

– Я не занимаюсь коллекционированием воспоминаний для будущего, – сообщаю я. – Мне и настоящего хватает.

Несмотря на утомительную болтовню, меня успокаивает вид этих поразительно пустынных пейзажей. Завтра я прибуду в место назначения. Во мне разрастается по-детски радостное предвкушение. Я так давно не пускалась в приключения.

14

Вероника

Остров Медальон, Южные Шетландские острова, Антарктический полуостров

Остров Медальон оказывается горным островом. Береговая линия местами неровная, местами гладкая. Паром пристал к берегу. Рядом с нами – узкая коса черного вулканического пляжа, припорошенного снегом. Замерзшие лужи и тонкие ручейки отражают тусклый свет. Никаких пингвинов я не вижу.

Я единственный пассажир, который должен сойти здесь, других нет. Вчера вечером была так называемая веселая вечеринка – ужасное сборище: громкая музыка, алкоголь и шатающиеся повсюду тела, так что, видимо, остальные пассажиры еще пытаются оправиться от похмелья. По счастливой случайности моя каюта оказалась вдали от эпицентра кутежа, и мне удалось спокойно выспаться, поэтому этим утром я чувствую себя бодрой и полной сил.