Три сестры

У Риты голубые глаза, как у Магды, думает Циби. Может, это знак того, что она не такая злая, какой показалась сначала. Рита с силой сжимает запястье Циби, но та даже не вздрагивает.

– Не заставляйте меня пожалеть об этом одолжении для подруги! – шипит она. – А теперь постройтесь. Вы идете обратно в Освенцим.

Циби берет Ливи за руку, и они быстро присоединяются к своей бригаде и шагают в старый лагерь.

В Освенциме Циби и Ливи отводят в «Канаду», барак для сортировки, где, замотав голову белой косынкой, они будут рыться в вещах новых заключенных, точно так же как потрошили недавно их чемоданы в поисках чего-то ценного для нацистов.

Глава 11

Освенцим-Биркенау

Осень 1942 года

Каждое утро и каждый вечер, когда сестры идут в Освенцим, а потом обратно в Биркенау, Циби одолевает страх по поводу приближающейся зимы. Сестры с тоской глядят на лес за Биркенау, замечая сезонные изменения: зеленые листья желтеют, краснеют и начинают опадать. Они вспоминают о чудесном времени, проведенном с их дедом во Вранове. Вскоре после смерти Менахема Ицхак взялся познакомить сестер с лесными тайнами. Девочки узнали, как отличить орляк от других папоротников, росших у подножия деревьев, какие виды грибов можно есть и как не соблазниться привлекательными на вид ядовитыми грибами, каждую осень заполонявшими лес.

– Спорим, мы нашли бы там грибы, – время от времени с тоской говорит Ливи. – Помнишь, Циби? Ты, я и Магда с корзинками, полными ягод и яблок?

Циби редко отвечает, потому что это фантазия, а здесь фантазии опасны. И более того, она не хочет впускать в лагерь мысли о Магде. Образ сестры с матерью дома – единственное, что приносит ей настоящее утешение.

Когда выпадает снег, сестры тайком проносят из сортировочного барака одеяло и пару пальто, но им по-прежнему холодно.

«Канада» – земля изобилия. Работа сестер заключается в том, чтобы искать в конфискованной одежде новых узников тайники с едой, деньгами, ювелирными украшениями – все, что представляет ценность. Под присмотром эсэсовцев девушки проверяют брючные швы, подолы юбок, воротники пальто. Когда что-то обнаруживается, они распарывают швы и достают содержимое тайников. Циби обнаружила рубин, Ливи – бриллиант. Девушки на сортировке сталкиваются с искушением, однако Циби не собирается рисковать жизнью ради драгоценностей, независимо от того, что это им сулит. Однако некоторые девушки идут на риск, особенно сейчас, зимой, когда они отчаянно нуждаются в еде, дополнительной одежде и участии.

После поисков тайников они сортируют одежду по виду: рубашки, пальто, брюки и белье. В бараке тепло, и работа эта менее изнурительная, чем на стройке, чему сестры очень рады.

Возвращаясь по вечерам в Биркенау, Циби время от времени замечает какую-нибудь девушку, прячущую украденную вещь в промерзшей земле под снегом. Потом девушка дождется возможности передать драгоценности или что-нибудь другое известным «привилегированным» заключенным, которые в свою очередь обменяют их у желающих эсэсовцев на еду.

Время от времени Циби понуждает Ливи натянуть на ноги лишнюю пару носков или замотать шею шарфом: маленькие, незаметные предметы, почти не несущие с собой риска, но немного облегчающие жуткие условия их жизни. Иногда, если получается, Циби приносит лишние предметы одежды в барак для кого-нибудь из девушек.

Некоторые девушки выменивают нижнее белье на хлебный паек, однако ни Циби, ни Ливи не могут заставить себя «продавать» унесенные тайком вещи. От случая к случаю они находят среди вещей еду – черствую горбушку хлеба или полупротухший пирог, – и даже это они охотно отдают, за исключением пары случаев, когда голод пересиливал страх быть пойманными и они запихивали в рот твердое, нескольких недель давности тесто.

– Ливи, Ливи, взгляни на это, – шепчет однажды Циби сестре, которая в этот момент складывает пару носков, добавляя их к кипе перед собой.

Циби раскрывает ладонь под кипой пальто, которые она сортирует.

– Что это такое?

– Это франк, французский франк. Ну до чего красивая монета!

Ливи еще раз смотрит на монету и в сияющие глаза Циби. Сестра уже давно не казалась ей такой довольной.

– Она действительно красивая, Циби, но зачем она тебе нужна?

Циби выходит из оцепенения и сжимает в пальцах монету. Пройдя через комнату, она протягивает монету Рите, потом возвращается на свое место и продолжает ворошить пальто. На несколько мгновений она словно попадает на улицы Парижа, смотрит на сверкающую в лунном свете Сену, восхищается гуляющими парочками, которые улыбаются ей при встрече.

В этот вечер на обратном пути в Биркенау Ливи отстает от других. После того как отдала монетку, Циби не сказала ни слова ни ей, ни кому-то другому. Смеркается, идет снег, и до прожекторов на сторожевых вышках еще целая миля. Рахель, девушка из их бригады, догоняет Циби, привлекая ее внимание к Ливи, которая все больше отстает от группы. Циби улыбается Рахели, благодарная ей и другим девушкам за то, что берут на себя сестринскую заботу о самой младшей в их группе, о Ливи.

Сначала немного рассердившись на Ливи за медлительность, Циби распекает ее.

– Что случилось? Почему ты еле идешь? – спрашивает она, когда Ливи в конце концов догоняет ее.

По лицу Ливи текут слезы, она указывает на свои ноги.

– У меня окоченели ноги. Кажется, я не могу больше идти, – рыдает она.

– У всех замерзли. Просто старайся идти рядом со мной.

Ливи опирается на плечо Циби и, подняв левую ногу, показывает, что от ботинка оторвалась подошва. Нежная кожа ободрана и кровоточит.

– Когда ты потеряла подметку? – Встревоженная Циби смотрит на ступню Ливи.

– Когда мы вышли за ворота Освенцима.

– Обними меня и прыгай, ладно?

Под прикрытием группы сестры подходят к воротам Биркенау. На входе стоят эсэсовцы, высматривающие слабых заключенных, неспособных к работе.

Циби убирает руку Ливи со своей талии:

– Ливи, ты должна сама пройти через ворота. Выше голову, не обращай внимания на холод, просто иди. Покажи, что ты хочешь быть здесь.

Впереди сестер идут две девушки с опущенными плечами. Они двигаются медленно, как во сне. Ливи старается не смотреть на то, как эсэсовцы оттаскивают их в сторону. Ливи интуитивно понимает, что завтра в «Канаде» освободятся две вакансии, за которые другие будут бороться. Она не намерена освобождать третье место.

В бараке Циби помогает Ливи забраться на нары, осторожно стирает с ее ноги кровь и грязь и разминает ступню, дуя на пальцы, которые постепенно розовеют.

– Прежде чем нас запрут на ночь, надо показать Рите твой ботинок. Она может нам помочь, – говорит Циби.

Сестры идут ко входу в барак, где стоит капо, поджидая возвращения девушек с различных работ.

– Поторопитесь или утром можете оказаться в газовой камере! – кричит Рита.

– О чем это она? – шепчет Ливи. – Что такое газовая камера?

– Ливи, пожалуй, нам не стоит сейчас об этом говорить, – отвечает Циби.

– Почему не стоит? Что это такое?

– Ливи, прошу тебя. Давай просто разберемся с твоими ботинками, ладно?

Однако Ливи не двигается с места:

– Циби, пожалуйста, не обращайся со мной как с ребенком! Скажи, что это такое.

Циби вздыхает, но сестра права. Как в таком месте можно оставаться наивным ребенком? Она смотрит в широко открытые глаза Ливи:

– Куда, по-твоему, отправляют тех, кто не прошел отбор? Скажи, что, по-твоему, с ними происходит?

– Они умирают?