Полночь в кафе «Черный дрозд»

Я сошла на обочину. Поравнявшись со мной, пикап затормозил. Музыка смолкла, стекло поползло вниз, и него высунулся Гидеон.

– Анна-Кейт, все в порядке? Никак ты чем-то взволнована?

Я заподозрила, что видок у меня тот еще: волосы наверняка растрепались, футболка прилипла к вспотевшему телу, а на покрасневшем лице отражаются растерянность и беспомощность.

– Я немного заплутала… – Я огляделась в поисках кота. Его и след простыл. – Но сейчас уже разобралась куда идти. Вроде бы…

Уголки его губ дрогнули.

– Если что, город в другой стороне.

– Я ищу дом Павежо. Обещала занести Саммер пирог.

– Садись, подвезу. Это недалеко, но заметить дорогу непросто, если не знать, где она.

Непросто – это мягко сказано.

– Подвези, пожалуйста.

Гидеон дотянулся до противоположной дверцы и, открыв ее, убрал с сиденья айпад и несколько банок с медом.

Я юркнула в машину, пристегнулась и со вздохом облегчения утерла пот со лба.

– В Уиклоу всегда так жарко?

Гидеон завел мотор.

– Девять-десять месяцев в году. Вообще-то, здесь, в горах, немного прохладнее, чем на юге штата.

– Прохладнее? Издеваешься? Еще чуть-чуть, и я расплавлюсь. Как тут люди выживают?

– Многие тебе начнут заливать про кондиционеры и привычку регулярно пить воду, – с нарочитым южным выговором заявил Гидеон. – А на самом деле…

– Что? – Меня позабавило, как легко он воспроизводит южное произношение. Обычно по речи Гидеона невозможно определить, что он с юга.

– Открою секрет, переносить жару лучше всего помогают сладкий чай и сетования. Но больше все-таки чай.

Покинув Уиклоу, мама отказалась от многого, что было ей дорого, но только не от сладкого чая. Мы пили его постоянно, круглый год.

– Учту.

Я обратила внимание, что на заднем сиденье пикапа валяется куча вещей: рыболовные снасти, несколько сложенных брюк и рубашек, две пары обуви – классические мужские туфли и кроссовки, – ящик кабачков и запыленный черный портфель.

– Как прошел первый рабочий день? – поинтересовался Гидеон.

Неделю назад по дороге из аэропорта он своим приятным низким голосом рассказывал мне об условиях в завещании Зи. Чтобы получить наследство, я обязана прожить в Уиклоу не менее шестидесяти дней и все это время управлять кафе. Только после этого имущество Зи перейдет ко мне, и я смогу распоряжаться им по своему усмотрению. Я сразу попросила Гидеона связаться с агентами по продаже недвижимости.

До сих пор изумляюсь требованиям Зи. Как она себе это представляла? А если бы я уже училась в университете или где-то работала? Я что, должна была бы все бросить, чтобы два месяца торчать в Уиклоу?

Я мысленно усмехнулась. Бабушка знала, что делает. Она всю жизнь мечтала затащить меня в Уиклоу и нашла верный способ добиться своего.

Зи не из тех, кто легко сдается.

– Сносно, могло быть хуже, – ответила я, вспомнив о разбитых тарелках и недовольстве мистера Лейзенби.

– Думаю, со временем ты привыкнешь.

– Да, но тогда уже наступит пора уезжать.

– Сомневаюсь. Почти все, оказавшись в Уиклоу, остаются тут навсегда.

Его слова прозвучали пророчески. Хотя в моем случае на этот счет можно не волноваться: вынужденный переезд в Уиклоу не изменит мои планы. Скоро начинаются занятия в университете. Я уже оплатила первый семестр, подыскала удобную квартиру и договорилась о съеме с первого августа. Мой жизненный путь, по выражению Джины, размечен во всех деталях – не как на маловразумительной схеме Лука, а как в самом современном навигаторе.

– Вот я, например, шесть лет назад приехал сюда из Хантсвилла покататься на горном велосипеде, и Уиклоу меня не отпустил, – добавил Гидеон.

Внимательно присмотревшись, я поняла, что он старше, чем выглядит издалека: даже когда Гидеон переставал улыбаться, морщинки вокруг глаз и складки в уголках губ не разглаживались, а в коротко подстриженных рыжевато-соломенных волосах у правого виска серебрилась седина. Подбородок покрывала отросшая за день щетина. Глаза были янтарно-карими, как мед в банках.

– Говорят, в кафе сегодня заходил док Линден. Значит, он уже знает о тебе?

Я даже не стала делать вид, что удивлена, откуда Гидеону это известно. Слухи в Уиклоу разлетаются с поразительной скоростью.

– Да. – Не хотелось даже думать про доктора Линдена, не то что пересказывать наш разговор, поэтому я подняла теплую, нагревшуюся на жаре банку с медом и сменила тему: – У тебя есть пасека?

– Не у меня. У одного клиента. Он расплачивается со мной медом.

Я была благодарна за то, что он не задает больше вопросов.

– Красота! – Я повертела банку в руках, любуясь игрой бликов. – Заработок не бог весть какой, но я бы, пожалуй, не отказалась от такого «гонорара».

– Возьми парочку, – предложил Гидеон. – У меня их много. Тебе нужны кабачки?

– Нет!!! В смысле, спасибо, нет. У Зи в огороде целая грядка.

Неожиданно Гидеон включил сигнал поворота и свернул вправо на узкую песчаную дорожку, скрытую за густой кроной ликвидамбара. Если бы я даже дошла до этого места, все равно бы ни за что ее не заметила.

Ветки заскребли по крыше машины.

– Твоя бабушка была прирожденным садоводом.

– Это правда, – подтвердила я, чувствуя, как в душу вновь закрадывается грусть, вязкая, как мед у меня в руках.

Послышался собачий лай.

– Это Руби, – пояснил Гидеон. – Она очень дружелюбная, но чересчур активная. Так что, если прыгнет на тебя, не пугайся.

Заросли раздвинулись, и мы подъехали к дому внушительных размеров с широкой террасой и установленными на скатной металлической крыше солнечными батареями. А я-то представляла себе, что Павежо живут в ветхой лачуге… Вокруг машины носилась собака цвета молочного шоколада, а на ступеньках крыльца, опираясь на элегантную трость ручной работы, стоял мужчина. Слава богу, никакого ружья у него не было.

– Это Обин. Вы уже знакомы?