В кофейне диковинок

– Прекрати, Мэгги. У тебя так подскочило давление, что ты сейчас через крышу вылетишь!

С полгода назад со мной случилась транзиторная ишемическая атака (ее еще называют микроинсультом). К счастью, долгосрочных последствий она не вызвала, но врачи предупредили, что, если я не изменю свою жизнь, мне и до настоящего инсульта недалеко.

«Изменить свою жизнь» означало избегать стресса.

– Все с Дезом нормально, – заверила Кармелла. – Он буквально пышет здоровьем и энергией. Можешь мне поверить!

Я уже была на грани нервного срыва, но ее спокойный безмятежный тон привел меня в чувство. Она говорила так уверенно!

– Вы что-то знаете, верно? – Я окинула ее пристальным взглядом.

Колокольчик на двери зазвенел, приветствуя Сэма Кинделла.

– Доброе утро, Сэм! – тепло поздоровалась Роуз и сразу же начала готовить его обычный заказ: ореховый айс-латте и тарелку взбитых сливок с собой.

Кармелла, пряча глаза, переступила на высоких каблуках.

– Что? Нет.

Я засмеялась, но смех вышел больше похожим на всхлип. Может, в недвижимости она и разбиралась лучше всех в окру?ге, но врать не умела совсем.

– Скажите мне. Пожалуйста!

Кармелла вскинула голову; в ее глубоких темных глазах сверкнула решимость, и я понадеялась, что наконец-то узнаю, почему отец так странно себя ведет.

– Магдалена Мэй Брайтвелл, на два слова!

Ко мне приближалась Эстрель. Пайетки на ее черном платье сияли, как лунный свет на воде.

– Через секундочку, ладно?

– Нет, дело неотложное.

Кармелла же явно обрадовалась отсрочке:

– Мне все равно пора идти! У меня в полдесятого показ.

Она наскоро поцеловала меня в щеку и едва не бегом бросилась к выходу. Вскоре, забрав своей заказ, вышел и Сэм.

Дверной колокольчик явно задался целью окончательно расстроить мне нервы. Его повесил отец, когда сам еще всем тут заправлял. Интересно зачем? Маме бы это точно не понравилось…

Постаравшись выбросить из головы проблемы и паршивое самочувствие, я смирилась с бегством Кармеллы и обернулась к стоявшей рядом пожилой женщине.

Эстрель принадлежал расположенный неподалеку магазин «Стежок», где продавались ткани и швейные принадлежности, а еще она шила одежду на заказ. Никто толком не знал, сколько ей лет, но в том, что не меньше восьмидесяти, не сомневались. У нее была тонкая бледная кожа, сквозь которую просвечивал синим лабиринт вен, и выкрашенные ярко-розовым ногти на скрюченных пальцах. Сейчас Эстрель не мигая смотрела на меня своими серебристыми глазами сквозь густую черную вуаль, свешивавшуюся со шляпки-таблетки. Ссутуленная, она, казалось, наклонилась ко мне поближе, чтобы лучше слышать, хотя проблем со слухом у нее никогда не было. Впрочем, как и с другими органами чувств.

Колокол в церкви прозвонил девять, и в ту же секунду Эстрель твердо произнесла своим звучным скрипучим голосом:

– Ты возьмешь ее на работу.

Глава 3

МЭГГИ

Волосы у меня на затылке встали дыбом.

Эстрель обладала ви?дением – знала о прошлом, настоящем и будущем такое, чего знать никак не могла. Например, о том, что Дженни Ферн Дженсен беременна, она узнала раньше, чем сама Дженни. Как и о том, что ждет она близнецов. Дженни все в толк взять не могла, с чего это Эстрель подарила ей два слюнявчика ручной работы и посоветовала соблюдать постельный режим. А через несколько лет Эстрель преподнесла Грозному Элдриджу трость за пару дней до того, как он сломал ногу. В школьные годы я однажды удрала ночью из дома, чтобы встретиться с Донованом, а после Эстрель, вскинув брови, спросила, понравилось ли мне пение жаворонка на рассвете. А еще как-то раз, когда Ноа был подростком, она позвонила мне среди ночи и сказала, что он в опасности. После оказалось, что этим звонком она, скорее всего, спасла ему жизнь. Два года назад Эстрель каким-то образом узнала, что Китти Бетан злословила о ней на Черничном фестивале, хотя за весь праздник ни разу к ней даже не подошла. В городе до сих пор помнили этот легендарный конфликт.

Обычно Эстрель охотно раздавала всем вокруг советы, нимало не интересуясь, нуждаются ли люди в ее мнении. Но сейчас, глядя, как она приближается, я всем сердцем надеялась, что она скажет что-нибудь об отце. Уж она-то наверняка знала, что происходит!

– Пардон? – переспросила я. Вот уж никак не ожидала, что речь пойдет о работе.

– Так было сказано, – вскинула тонкую бровь Эстрель, сухо кивнула и развернулась на массивных каблуках.

– Подождите!

Эстрель медленно обернулась, вся деревянная от раздражения. И в этот момент колокольчик резко звякнул – дверь отворилась.

Ладно, с меня хватит. Долой этот колокольчик!

– Вы знаете, что творится с моим отцом? – поморщившись, спросила я.

Пайетки на платье Эстрель затрепетали.

– Может, да. А может, и нет…

– Значит, нет, – фыркнула миссис Поллард за моей спиной.

Эстрель прищурилась.

Миссис Поллард вскочила и пригладила короткие седые волосы.

– Пойду припудрю носик. Мэгги, посмотришь за карточками с рецептами?

– Конечно, – кивнула я, и она поспешила к уборной.

Когда я снова взглянула на Эстрель, та уже отошла к двери. Солнечный луч упал на пайетки, и они весело подмигнули мне на прощание. Взявшись за ручку двери, Эстрель сняла с крючка непонятно отчего замолчавший вдруг колокольчик и, бросив на меня нежный и в то же время озорной взгляд, швырнула его в мусорное ведро, а затем вышла.

Я стояла, открыв рот, и оглядывалась, пытаясь понять, заметил ли кто-то из посетителей ее поступок. Но никто, похоже, не обратил внимания.

– Мэгги, тут тебя спрашивают! – позвала Роуз.

Я развернулась и увидела у стойки незнакомую женщину. Она смотрела на меня с опаской, вцепившись в ремень сумки.

– Проходи же, конфетка! – подбодрила ее Роуз и стала доставать стаканчики, готовясь к нашествию «Русалок».

На вид женщине было лет двадцать пять – тридцать. Такая крошечная – кажется, вот-вот ветром унесет! Она поблагодарила Роуз, улыбнулась, и, как только с ее личика в форме сердечка ушло напряжение, сразу стало заметно, какая она хорошенькая: чистая кожа, высокие скулы, едва заметные веснушки… Стуча маленькими каблучками, она направилась ко мне, но при этом все поглядывала на уголок диковинок. Глаза ее – большие, карие с прозеленью, как мох, растущий на стволе дуба, – изумленно поблескивали, брови ползли вверх. Девушка явно пыталась сообразить, что перед ней такое.

Чаще всего новенькие именно так и реагировали.