К югу от платана

– Так куда ты собралась? – снова спросила я, вдруг осознав, что она так и не ответила на мой вопрос.

Перси придвинула ко мне миску с мучной смесью.

– Просто кое-какие дела.

– Дела, – повторила я, начиная аккуратно смешивать сухие и жидкие ингредиенты.

– Ага. По учебе. – Она ополоснула руки. – Блу, а тебе ведь уже скоро книжку сдавать нужно? Может, тебе лучше остаться дома и поработать? А я бы на обратном пути сама заскочила на ферму и проверила, ушел ли сквоттер.

Пристально взглянув на нее, я стала выкладывать печенье на застеленный бумагой противень.

– Ты не обязана этим заниматься.

Она же, вытерев руки кухонным полотенцем, отозвалась:

– Но я хочу! Мне не сложно. Так что, договорились?

Я наклонилась, чтобы сунуть противень в духовку, и отпрянула от ударившего мне в лицо жара. Показалось, будто это порыв знойного ветра настиг меня, предупреждая о грозящей беде.

Беде, которая была как-то связана с Перси.

Неопределенно хмыкнув, я взяла губку и принялась вытирать стойку. Теперь я просто обязана была узнать, почему Перси так не хочется, чтобы я заходила на ферму.

Сегодня на стоявшей у дверей книжного меловой доске было выведено:

ЗОРКО ОДНО ЛИШЬ СЕРДЦЕ. САМОГО ГЛАВНОГО ГЛАЗАМИ НЕ УВИДИШЬ.

«Маленький Принц»

Рассмотрев под цитатой очень старательно нарисованную корону, я усмехнулась. Похоже, Генри всерьез отнесся к традиции каждый день писать на доске новые цитаты.

На дверях висела табличка «Закрыто», но через окно я заметила, что Генри уже в магазине. Словно почувствовав, что я наблюдаю за ним, он обернулся и помахал мне. Сегодня мы должны были заняться последними приготовлениями к завтрашнему фестивалю.

– Кофе только что сварился, – сказал Генри, когда я вошла. – Хочешь чашечку?

– С удовольствием. Спасибо.

Я направилась к одному из диванов, куда Генри уже отнес ноутбук и блокнот. Флора завозилась в слинге, и я скинула рюкзак, одновременно пытаясь ее угомонить.

Поставив на столик две кружки кофе, Генри спросил:

– Помочь?

– Вообще-то да. Можешь подержать Флору минутку, пока я приготовлю ей смесь? Она, наверное, проголодалась.

– Конечно. Конечно, могу.

Я развернула слинг, достала Флору, и она тут же зевнула, раскинув руки в стороны.

– Аккуратней с головкой, – напомнила я, передавая малышку Генри. Он прижал кроху к груди, поддерживая ее голову своей широкой ладонью, и сердце у меня екнуло. Вид у Генри стал слегка ошарашенный, и я спросила:

– Нечасто приходилось иметь дело с младенцами?

– Неужели так заметно? – рассмеялся он.

– Самую малость. – Я поспешила в ванную помыть руки.

– У меня есть две племянницы и один племянник – это дети моей сестры. Но я не брал их на руки до тех пор, пока они не начали просить меня покатать их на спине.

– И сколько им сейчас?

– Они уже подростки. Теперь у них на меня нет времени.

Вернувшись в зал, я нашла Генри с Флорой на диване. Малышка, ухватив его за палец, внимательно изучала его лицо, а он, в свою очередь, рассматривал ее.

– Они живут в Огайо?

Он кивнул.

– Мы с ними увидимся на Рождество. Должен признаться, мне вроде как обидно, что я им стал не нужен. Они, наверное, даже и не заметили, что я переехал.

– Сомневаюсь. В первые дни после того, как Перси уехала в колледж, я постоянно донимала ее сообщениями. Пришлось взять себя в руки и отпустить ее – и это было нелегко, можешь мне поверить. И что ты думаешь? Не прошло и нескольких месяцев, как уже она начала постоянно мне строчить. – Я залила водой порцию лежащей в бутылочке сухой молочной смеси. – Это я к тому, что не успеешь оглянуться, как твои племянницы и племянник сами по тебе соскучатся.

– Надеюсь, ты права. – Он покосился на меня и снова перевел взгляд на Флору. – Знаешь, а ведь вы с ней очень похожи. Глаза у нее твои. Форма такая красивая – внешними уголками вниз.

Мне вдруг стало как-то не по себе, даже в жар бросило. Я поскорее отвернулась и принялась вглядываться в личико Флоры.

– Правда?

Теперь, когда Генри обратил на это внимание, я и сама заметила. Конечно, такой разрез глаз встречался у многих, но мне приятно было, что у нас с девочкой есть нечто общее.

– И не только глаза. Подбородок тоже.

– Да брось, мой раза в четыре больше. А то и в пять. – Я встряхнула бутылочку, заткнув пальцем дырочку на соске, чтобы не расплескать смесь.

Генри, смеясь, попытался высвободить палец из кулачка Флоры.

– Вот так вцепилась!

Флора уже начала причмокивать и нетерпеливо покряхтывать, и я протянула ему бутылочку.

– Хочешь покормить ее? А я пока пробегусь по нашему списку дел на завтра?

Встретившись со мной взглядом, Генри медленно улыбнулся.

– Хочу.

Он поднес бутылочку к ротику Флоры. Та завертела было головой, но стоило капельке смеси коснуться ее губ, как она тут же вцепилась в соску. И так жадно зачмокала, что Генри рассмеялся.

– У нее отличный аппетит, – сказала я, опускаясь на диван рядом с ним и придвигая к себе ноутбук.

– Вот уж точно.

Пока Флора ела, мы успели обсудить, как будем устанавливать и разбирать павильон, и все другие завтрашние дела. Прошлись по программе фестиваля, распределили обязанности. А затем я призналась Генри, что пока не представляю, как завтра выкручусь. Выбора нет, придется взять Флору с собой. И уйти, если все происходящее окажется для нее – или для меня самой! – слишком утомительным.

– Я тысячу лет не бывала на фестивале.

Флора наелась, и Генри ловко прижал ее к своему плечу, словно уже сотни раз давал ей срыгнуть. Только теперь я поняла, как пристально он наблюдал за мной всю неделю, и щеки мои тут же вспыхнули.

– Не любишь фестивали? – спросил он, поглаживая Флору по спинке. По сравнению с ее тельцем его рука казалась просто гигантской.

– Почему же, люблю. Просто… Дело в том, что моя семья… – Я набрала в грудь побольше воздуха.

– Можешь не продолжать. Я понял. У каждого в книге жизни есть главы, которые не хочется читать вслух.

Я никогда не рассматривала ситуацию под таким углом.

– И у тебя? – Мне вдруг стало любопытно.

– Блу, не у тебя одной в семье не все гладко. Просто некоторые лучше умеют это скрывать.

Он произнес это так мрачно, что мне вдруг захотелось снизить градус серьезности разговора.

– Колись! Ты внук Ди Би Купера[10]? Или Джека Потрошителя? Или… – Так и не вспомнив еще какого-нибудь громкого нераскрытого преступления, я просто ухмыльнулась.

– Нет, – рассмеялся Генри. – Нет. По крайней мере, насколько мне известно. Вообще-то я как раз собирался тебе рассказать…

Тут входная дверь распахнулась, и в магазин вошла Кибби.

– Говорят, вечером будет буря. Надеюсь, завтра нас всех на фестивале дождем не смоет.

– Кстати, мы ведь не придумали план на случай дождя, – обернулась я к Генри.

– Разберемся на месте, – отозвался он.

Однако мне это хорошей идеей не показалось.

– Если что, откроем магазин. И всех гостей загоним сюда. Наверное, лучше много лотков с книгами не ставить – а то вдруг придется в спешке все прикрывать…

– Блу, – прервал меня Генри. Флора наконец срыгнула и тут же заревела. – У нас есть навес. Все будет хорошо. Не переживай.

Не переживай. Я не умелане переживать.

Кибби бросила сумочку на стойку, подскочила к Генри и заглянула ему через плечо.

– Флора за эти дни так подросла.

Генри передал малышку мне.

– Неудивительно. Видела бы ты, сколько она ест.

Я прижала Флору к груди, и она тут же затихла. Наши сердца теперь бились совсем рядом, и меня внезапно накрыло волной чистой любви. Прижавшись щекой к макушке девочки, я постаралась сохранить этот момент в памяти навсегда.

– Я видела. – Кибби улыбнулась, пристально за нами наблюдая.

На ней был синий сарафан, подчеркивавший цвет ее глаз и пышные формы, а светлые волосы она забрала в хвост. Но, приглядевшись, я вдруг заметила, что выглядит она… неважно. Усталая, осунувшаяся, под потускневшими глазами мешки. На щеках ее алел неестественно яркий румянец, явно появившийся не за счет макияжа.

– Кибби, ты нормально себя чувствуешь? – спросила я. – Ты так раскраснелась.

Она прижала ладони к щекам.

– Наверное, аллергия. Эта пыльца меня в гроб загонит, честное слово.

– Уверена, что сможешь работать? – спросил Генри, сворачивая пеленку.

– Да, все в порядке, – заверила она. – На самом деле я чувствую себя куда лучше, чем выгляжу. Как раз недавно антигистаминное приняла. Скоро все пройдет.

Я устроила Флору в слинге.

– Мы лучше пойдем, пока магазин не открылся. Немножко погуляем по лесу. – Я не стала говорить, что собираюсь зайти на ферму – Перси утром так отреагировала на мои слова о сквоттере, что мне не хотелось лишний раз об этом упоминать. А еще, подумав о сквоттере, я сразу вспомнила, какое разочарование было вчера написано на лице Сары Грейс, когда я отклонила ее предложение, и постаралась подавить чувство вины. Я не могла поступить иначе.

– Кибби, ты не знаешь, оставила ли Сара Грейс у себя собаку, которую вчера нашла?

– Собаку? – спросила она. – Какую собаку? А что, Сара Грейс нашла собаку?

Я кивнула.

– Когда мы расстались, она как раз направлялась к доктору Хеннеси узнать, есть ли у пса микрочип.

– Я впервые об этом слышу, – ответила Кибби. – Правда, я с Сарой Грейс со вчерашнего утра не разговаривала. Надо же: отпуск, теперь собака. Вау. Вот это здорово. Она всегда хотела собаку, но в детстве не могла ее завести – ведь у тети Джинни аллергия на шерсть. Напишу-ка я ей эсэмэску, разузнаю, что да как. – Она вытащила из кармана сарафана телефон и забегала пальцами по экрану.

От упоминания имени Джинни я, как обычно, напряглась. Конечно, я не была в ответе за грехи моего отца, но мне все равно было стыдно за его поступок. И то, что с тех пор прошло уже сорок лет, никак ситуацию не меняло. Я подозревала, что, сколько бы времени ни минуло, мне все равно будет за него неловко.

Генри поднялся на ноги.

– Блу, ты случайно не к Платану собираешься?

Я кивнула.

– А что?

– Не против, если я пройдусь с тобой? А Кибби пока присмотрит за магазином. – Он обернулся через плечо. – Справишься, Кибби?

Она на секунду оторвалась от мобильного.

– Конечно.

А когда Генри отвернулся, перевела взгляд на меня и поиграла бровями. Я, продолжая запихивать вещи Флоры в рюкзак, закатила глаза, но все же слегка зарделась.

– Мне всегда так нравилась легенда о Пуговичном дереве, – объяснил Генри. – Но я с детства там не был. Я бы и сам к нему отправился, но боюсь потеряться со своим топографическим кретинизмом.

– Можешь не волноваться, – отозвалась Кибби. – Даже если потеряешься, Блу все равно тебя найдет.

Щеки мои теперь горели так же ярко, как и ее. Страшно было поднять глаза от рюкзака и встретиться взглядом с Генри.

– Это верно, – согласился он. – Подожди минутку, я только сбегаю наверх переоденусь, и сразу пойдем.

Он рванул к лестнице, и в этот момент у Кибби запищал телефон.

– Сара Грейс пишет, что микрочипа док Хеннеси не нашел, зато обнаружил инфекцию. Пришлось оставить Хэйзи на ночь в лечебнице. А сама она пока просматривает газеты – нет ли объявления о пропаже собаки. – Кибби улыбнулась. –Хэйзи? Ну раз уж она имя ей дала, значит, точно решила оставить.

– Надеюсь, – отозвалась я, вспомнив, как они вчера смотрели друг на друга. Буквально глаз не сводили.

Телефон снова пискнул.

– Сара Грейс просит никому пока об этом не рассказывать, потому что еще не поговорила с Флетчем.

– А что, Флетч не любит собак? – спросила я.

– Флетч не любит, когда кто-то перетягивает на себя внимание, – раздраженно буркнула Кибби.

– А-а.

– Угу. – Она покачала головой. – Не понимаю, что Сара Грейс в нем нашла.

Признаться честно, я тоже этого не понимала. Тем более что в старших классах она была без ума от Шепа Уиллера, даже собиралась выйти за него сразу после выпускного. Мне неизвестно было, что между ними произошло. Я знала только, что Сара Грейс уехала на каникулы на залив, в летний домик своих родителей, а вернулась оттуда уже одна.

Мысль о Шепе напомнила мне о его матери, Мэри Элайзе, и о том, что она сказала вчера вечером.Ветер, ветер. И я затрясла головой, надеясь, что мне удастся навсегда избавиться от этих воспоминаний.

Тут вниз по лестнице сбежал Генри, и вскоре мы с ним уже направлялись к тропе, шагали рядом по тротуару в тени разросшихся вишневых деревьев. Посреди парка, нависая над Тополиной аллеей, высилось колесо обозрения. Разноцветные кабинки поблескивали на солнце, как драгоценные камни.

Задрав голову к небу, Генри заметил:

– Что-то не похоже, что приближается дождь.

– И все же он будет.

– Откуда ты знаешь? – обернулся он ко мне.

– Видишь, на серебристом клене листья поникли? Это означает, что влажность воздуха сегодня повышенная. Следовательно, будет дождь.

– А разве в этих краях не всегда повышенная влажность?

Он покосился на меня с подозрением, я же пожала плечами.

– Я много времени провожу на улице, потому и знаю приметы.

– Ладно, Блу Бишоп, поверю тебе на слово.

Споткнувшись о выбоину в асфальте, я едва не полетела носом вперед. Кажется, впервые при мне кто-то употребил слова«поверю на слово» и «Бишоп» в одном предложении. Генри подхватил меня под руку и помог сохранить равновесие. Я поблагодарила его и проверила, все ли в порядке с Флорой. Она мирно спала в слинге, обхватив ножками мои ребра и устроив голову в мягкой впадине под ключицей. Наши сердца по-прежнему бились совсем рядом.

Внезапно налетел ветер, растормошил зубчатые листья на вишневых деревьях. И я резко остановилась.

– Что-то не так? – спросил Генри.

– Я…

Ветер не унимался, все толкал меня в противоположном направлении. Но я решила, что ему придется подождать. Сначала я отведу Генри к Платану, а потом уж выясню, что ему от меня нужно.

– Нет. От начала тропы до дерева примерно полмили.

Несколько минут мы шли молча, а затем он заметил:

– Наверное, для тебя большим потрясением стало то, что ты нашла в лесу Флору.

– Не то слово. Мы вместе только несколько дней, а я уже не представляю себе жизни без нее.

– Есть какие-нибудь новости по этому делу?

– Нет.

– Не могу понять, почему ее биологическая мать просто не пришла к тебе и не предложила удочерить ее в частном порядке? Что заставило ее красться за тобой по лесу, а затем подбросить Флору и убежать? Должна же она знать, что если все вскроется, ее ждут последствия. Наш благословенный закон не разрешает бросать младенцев в лесу, даже если ты точно знаешь, что их найдут, верно?

– Верно.

По законам штата Алабама мать могла, не опасаясь преследования, передать новорожденного не старше трех дней сотрудникам отделения неотложной помощи любой больницы. Нотолько им и больше никому.

– Должно быть, она уверена была, что ее не найдут, и по каким-то причинам не хотела раскрывать свою личность.

Мне вдруг вспомнилось, как миссис Тиллман говорила о тайных беременностях, но я постаралась выбросить эти мысли из головы.

– А как насчет пуговицы? Видно, Платан о тебе очень высокого мнения.

– А может, он просто знал, как сильно я хотела ребенка. Я ведь несколько лет пыталась усыновить новорожденного.

– О, я не знал. Ну, в любом случае я вижу, какой хорошей мамой ты стала для Флоры, и не сомневаюсь, что Дерево сделало правильный выбор.

Сердце у меня екнуло.

– Спасибо за эти слова. Знаешь, у меня ведь был не лучший пример перед глазами. – Я передернула плечами. – Как-то жестковато прозвучало.

– Насколько я понял, у тебя и в жизни случались жесткие моменты.

– Да, но были и счастливые. Нечасто, конечно, но все же были. Мне бы только хотелось…

– Чего?

– Чтобы мои близкие принимали более правильные решения.

Снова налетел ветер, сильный, настойчивый. Замедлив шаг, я вскоре остановилась и обернулась в ту сторону, где виднелось бейсбольное поле.

Генри тоже остановился и терпеливо ждал, что я решу.

– Не против, если мы выберем более живописный маршрут? – наконец спросила я, повернувшись к нему.

Он внимательно посмотрел на меня, в синих глазах плескалось любопытство.

– Совсем нет.

– Тогда пошли. – Я сошла с тропы и решительно двинулась в другую сторону.

Генри зашагал со мной в ногу.

– Куда мы направляемся?

– Пока не знаю.

– Ну ладно. Веди.

До стадиона идти было недалеко, не больше пяти минут, и всю дорогу я поддерживала Флору под спинку, чтобы ее не слишком трясло. Стоило нам дойти до сетчатого забора, как ветер улегся. А я наконец поняла, в чем дело, и глубоко вздохнула.

– Это что, Мо? – прищурившись, спросил Генри.

Мо действительно был на бейсбольном поле, сидел на небольшой трибуне для зрителей возле основной базы.

– Должно быть, улизнул из дому. Марло, наверное, там с ума ходит.

Я шагнула вперед, но Генри придержал меня за руку.

– Как ты узнала, что он здесь?

– Я же умею находить все, что потерялось, помнишь? – улыбнулась я.

– Нет, серьезно. Как, Блу?

Мо, должно быть, услышал наши голоса, потому что обернулся через плечо и расплылся в улыбке.

– Отличное утро, чтобы погонять мяч. Но им бы лучше поторопиться, не то дождь пойдет. – Он похлопал рукой по соседнему сиденью. – Подтягивайтесь давайте. Я вам занял места.

Не желая отвечать, я просто на несколько секунд сжала руку Генри.

– Какой ты заботливый, Мо. Спасибо большое.

Мо снял с головы кепку с эмблемой «Атланта Брэйвз»[11] и утер пот со лба.

– Да завсегда пожалуйста, со всем моим удовольствием.

Я села рядом с ним, и он, наклонившись, поцеловал Флору в макушку.

– Как цветочек сегодня поживает?

– Хорошо. Очень хорошо. – Генри тоже поднялся на трибуну и сел рядом со мной. – Это мой друг Генри. Вы с ним встречались много лет назад.

– Точно, точно, – отозвался Мо и поглядел на Генри, явно не узнавая. Но очевидно, остался доволен увиденным, потому что протянул Генри руку. – Рад снова повидаться.

– И я, сэр, – пожал ему руку Генри. – Мне тоже очень приятно. Блу с такой любовью о вас рассказывает.

– Она славная девочка, эта Блу, – улыбнулся Мо. – Так, а вы что же, сладкая парочка?

Я закашлялась.

– Нет-нет, мы просто друзья. – Вытащив из заднего кармана телефон, я отправила сообщение Марло и выругалась: – Проклятье. Только что сообщили – судья отменил матч из-за надвигающегося дождя.

Мо поднял голову к безоблачному небу.

– Совсем народец размяк. До дождя-то, почитай, пара часов еще. А они матч отменяют. Пффф. В мое время мы в любое ненастье гоняли. От грязи-то еще никто не умер.

Я кивнула.

– Не умер, точно. А сколько раз мы с Таем под дождем играли, и не сосчитать. Даже придумали кататься с горы на мешках для мусора.

– Кстати, как там Тай поживает? – спросил Мо. – Давненько этого мальчишку не видел.

В груди у меня заныло.

– Я тоже давненько его не видела, но думаю, у него все хорошо. Надеюсь, он обрел покой.

Мо похлопал меня по руке.

– Бьюсь об заклад, он по тебе скучает не меньше, чем ты по нему.

На глаза навернулись слезы, и я заморгала, чтобы их отогнать.

– И я так думаю. Знаешь, Мо, у меня дома есть твое любимое шоколадное печенье. Только утром испекла. Пойдем перекусим?

Он нахмурился.

– Орехи не клала в тесто, нет?

– Нет, сэр. Я бы с тобой так не поступила.

Мо покосился на Генри.

– Говорил же, она славная девочка, скажешь нет?

– Конечно, славная.

– Так, а вы что же, сладкая парочка? – спросил Мо.

Поднявшись на ноги, я подала Мо руку, помогая ему спуститься с трибуны.

– Нет. Мы просто друзья.

Генри тоже спрыгнул с трибуны, подхватил Мо под другую руку, и мы двинулись обратно в сторону центра.

– Вообще-то, Мо, я подумывал пригласить Блу поужинать или сходить в кино. Как по-твоему, что она мне ответит?

Я вопросительно взглянула на Генри, но тот не отводил глаз от Мо.

– Что ж, – Мо поскреб подбородок. – Должно быть, она ответит «нет». По крайней мере, сначала. Слишком много боли ей довелось вынести, вот она и отгородилась от всех. Чтоб себя защитить, понимаешь ли.

– Мм, да, понимаю, – отозвался Генри.

Мо наклонился к нему поближе.

– Ну точно как ее мать, только замечать этого не желает. Но в отличие от матери Блу в душе тянется к людям. Просто не хочет, чтобы ей снова сделали больно. Чего она понять не может, так это что сама себя ранит, когда вот так от всех закрывается. Ей бы открыться, тогда она и счастье свое найдет. – Голос его внезапно посуровел. – Ты ведь не причинишь ей боли, нет?

– Ни за что, – отозвался Генри. – Она мне нравится.

Мо покивал.

– Славно, славно. Она хорошая девочка, эта Блу.

– Самая лучшая, – кивнул Генри, я же украдкой утерла слезы.

Мо поднял голову.

– Надо бы нам пошевеливаться. Того и гляди дождь польет.