Итан

– Я так давно тебя не видел, – произнес он, сжав яблоко в ладони.

Итан с интересом разглядывал меня, продолжая робко улыбаться уголками губ. Я смотрела на него, проиграв разумному желанию идти дальше.

– Ты так изменилась, – продолжал он. – Так странно видеть тебя такую… – он приблизился ко мне, ничуть не изменившийся, юный и восторженный, замялся, подбирая подходящее слово.

– Старую?

Я была в прекрасной форме, тренажеры и усиленная подготовка к космическим перегрузкам, правильное питание, если можно назвать правильным жидкое мясо и фруктовые муссы, давали свой результат, но мне тридцать шесть и вокруг глаз уже пролегли мимические морщинки.

– Красивую. Невероятную.

Я замерла, боясь пошевелиться. Итан склонился ко мне так близко, что я могла ощущать запах сигарет, которыми пропахла его одежда и волосы вперемешку с дешевым одеколоном. Он легонько провел пальцами по моей щеке, всем своим видом излучая обожание и заботу. Меня словно током ударило! Я отшатнулась, выронила карту, маркер покатился по полу с гулким звуком.

– Ты ненастоящий! Тебя здесь нет!

– Что ты такое говоришь? – развел руками Итан. – Я же твой друг, Итан, помнишь? Мы ходили на пикник в тихое местечко под мостом. Ты рассаживала там кукол, а иногда, если они плохо себя вели, пускала их ко дну с камнем на шее. Я дул на твои коленки, когда ты падала с велосипеда. Как ты могла забыть, Джули?

Я старалась не смотреть. Схватилась за голову, считая про себя. Джули… Я никому не позволяла звать себя сокращенным именем со средней школы, даже Хансен звал меня Джулай.

– Ты галлюцинация! Мы на космической станции в нескольких десятках световых лет от Земли!

– Разве это причина, по которой мы не можем проводить время как раньше? Я скучал по тебе, Джули…

– Ты никогда не существовал, я тебя выдумала, потому что была одинока, и мне нужен был друг.

Прошло тридцать лет, настоящему парню из парка, что спас мой мячик, сейчас должно быть не меньше пятидесяти, но Итана, который со мной говорил, время не коснулось.

– Разве сейчас это не так?

– Мы в космосе, ты моя галлюцинация, – отрезала я и добавила, уже сама себе. – Я должна найти Гонсалеса, – и собиралась двинуться дальше.

– Не уходи! – Итан перегородил собой путь.

Я машинально завела руку за пояс, где на карабине висел разводной ключ.

– Мы так давно не виделись, а ты даже не хочешь меня обнять.

Разумом я понимала, что на его месте должна быть пустота, но мое обоняние и зрение говорили об обратном. Итан выглядел расстроенным, опечаленным. Он взял меня за плечи и осторожно притянул к себе, а я только затаила дыхание, оказавшись в его объятиях. Он был не намного выше меня, однако ботинки на высокой платформе увеличивали его рост. Итан просто прижал меня к себе, отгородив пропахшим сигаретами и туалетной водой пальто от остального мира. Он гладил мои волосы, словно успокаивал. Я боялась шелохнуться, с ужасом понимая, что чувствую биение второго сердца. И от того, что мне хотелось обнять его в ответ.

– Ш-ш-ш, все будет хорошо, – шептал он, щекоча дыханием мое ухо. – Бог умер, но все будет хорошо. Ты же не думала, что я брошу тебя здесь одну?

– Гонсалес, – пробормотала я неуверенно.

Итан гладил меня по волосам и спине, а я сжимала кулаки, борясь с пугающим меня не меньше возникшего выдуманного друга желанием. Карта и маркер валялись на полу. Я лихорадочно пыталась найти ответ, не в силах разобраться, что же с нами происходит. Гонсалес вел себя как обычно, ничто не предвещало его срыва. Что если его уже нет в живых? Я отказывалась верить в подобный исход, капитан был не из тех, кто предпочел бы самовольный уход из жизни, он нес ответственность за наши жизни и научный проект, который должен был в буквальном смысле принести свои плоды.

Ты же не думала, что я брошу тебя здесь одну.

Темное пятно под криокамерой, которое я заметила на двадцать пятый лун.

Тотчас меня охватил панический страх, я отшатнулась от Итана, отбросила его от себя и выхватила разводной ключ. Сейчас он был единственным, что нас разделяло и что придавало мне сил.

– Кто ты такой?! – закричала я, чувствуя, как тут же потеют руки, а ключ становится тяжелым и скользким.

– Джули, я Итан, твой друг.

– Нет, это неправда. Ты… – слова застревали в горле, я боялась поверить, боялась произнести вслух. – Что ты сделал с Гонсалесом? Ты убил его?!

– Что? Не-ет, – Итан держал руки поднятыми и качал головой, будто не понимал, в чем я его обвиняю. – Ты ведь хорошо знаешь меня, я никогда тебе не лгал. Даже если бы и хотел солгать, но клянусь, я и пальцем никого не тронул.

Я кинулась вперед по коридору, к той его части, где находилась криокамера. Сердце грозило выпрыгнуть из грудной клетки, ключ я не выпускала, а Итан, судя по шлепанью ботинок, бежал за мной следом. Мы оказались у криокамеры почти одновременно. Я набрала воздуха в грудь, взялась за ручку. К тому, что меня там ожидало, не хватило бы никакого времени подготовиться.

И потянула ручку на себя, открывая криокамеру, как, должно быть, открывала дверцу духовки бабушка Гренни, когда готовила индейку. Клубы белого дымка заволокли обзор, прежде чем мне открылось то, что там находилось.

Капитан «Деметры 1» Хорхе Антонио Гонсалес уже покрылся коркой льда. В небольшой камере, в то же время достаточно просторной для того, чтобы уместить мертвое животное или разумное существо, он был страшно изогнут, как будто вывернут в некоторых местах разом.

Едва сдерживая крик, я захлопнула дверцу. На глаза навернулись слезы, в горле запершило. Итан, увидавший все через мою спину, вцепился в плечи, я что-то закричала и отбросила его от себя. Кажется, попыталась ударить ключом, но мои попытки не увенчались успехом. Очень скоро Итан отобрал его, а я бессильно сползла по стенке. Мозг отказывался воспринимать происходящее. Я осталась одна. Ни единой живой души на корабле и только мое прогрессирующее сумасшествие.

Светловолосый парень из детства теперь сидел рядом, оперевшись о ту же стену. Он больше ничего не говорил, ведь все уже было сказано.

Ни единой живой души на много световых лет вокруг. И что страшнее всего – я убила Гонсалеса.

Он перенес меня в каюту. Поднял на руки так, будто я не весила ничего, а потом, не говоря ни слова, так же легко опустил на постель. Сел на край, и я снова увидела в его руках яблоко, которое он, наверное, успел спрятать в карман пальто.

Итан какое-то время вертел его, натирая рукавом и без того блестящий бок, прежде чем протянул мне.

– Хочешь?

Я уставилась на зеленый плод, думая, как тяжело переживет утрату жена Гонсалеса. У них две чудные дочки, сам Гонсалес часто показывал мне видеописьма от близняшек и красавицы Лусии. Капитан гордился ими, разве что научными достижениями он гордился чуточку больше.

– Не бойся, это всего лишь яблоко, – улыбнулся Итан, по своему истолковав смятение на моем лице. – Прости, я всегда такой рассеянный. Нужно было прихватить бутылочку вина или может чего покрепче, – он виновато пожал плечами. – Молочный коктейль все еще твой любимый?

– Со вкусом клубники, – я улыбнулась в ответ и взяла яблоко.

Оно помещалось в ладонь и было твердым на ощупь, я сжала пальцы, но лишь услышала слабый хруст. Как настоящее. Итан с интересом наблюдал, будто ждал от меня какой-то реакции. Яблоко оказалось кислым на вкус и тут же вызвало обильное слюноотделение, челюсти, привыкшие к желеобразной пище, будто заново учились жевать. Я прилагала усилия, кривилась от кислоты во рту, но продолжала есть.

С каким же трепетом я представляла, как попробую первую выращенную в космосе морковь.

– Вкусно?

Кивнула в ответ и где-то под ребрами свернулась комком боль потери. Я скривилась, но уже не из-за яблока, а оттого, что старалась не расплакаться. Мне нужно держаться, я должна довести начатое до конца, передать «Деметру» другому экипажу и отправиться домой. К моей семье.

Прежде всего надо связаться с Центром и доложить о чрезвычайной ситуации, по возвращению домой меня отправят в бессрочный отпуск с обязательным посещением государственного психолога, в худшем случае выдвинут обвинение в непредумышленном убийстве капитана. Тогда – длительный срок в лечебнице для психически больных преступников. Тюрьма мне не светит, ведь напротив сидит мой воображаемый друг.

– Ты не должна винить себя в случившемся, – произнес он.

– Почему? – я подняла на него глаза, полные слез. – Почему я это сделала?

Кто еще мог ответить на этот вопрос, как не Итан?