Сердце бури

Среди зрителей Камиль встретил аббата де Бурвиля.

– Вы меня не помните, – пожаловался аббат, проталкиваясь к нему в толпе. – Мы вместе учились в лицее.

– Тогда вы были синим от холода.

– Но я же узнал вас! Вы совершенно не изменились, словно вам все еще девятнадцать.

– Вы стали набожным, де Бурвиль?

– Не особенно. Вы видели Луи Сюло?

– Ни разу. Но подозреваю, скоро он себя проявит.

Они снова обратились к процессии. На миг Камиля охватила иррациональная уверенность, что все это устроил он, Демулен, что Генеральные штаты маршируют по его приказу, что весь Париж и Версаль вертятся вокруг его персоны.

– А вот и герцог Орлеанский, – потянул его за руку де Бурвиль. – Он настоял на том, чтобы идти с третьим сословием. Посмотрите, как хлопочет над ним главный церемониймейстер, аж в пот бросило. А вот и герцог де Бирон.

– Я его знаю. Бывал в его доме.

– А это Лафайет.

Американский герой в серебристом жилете бодро вышагивал в процессии, серьезное и немного рассеянное молодое лицо, необычный вытянутый череп под треугольной шляпой в стиле Генриха IV.

– Вы с ним знакомы?

– Только с его репутацией, – пробормотал Камиль. – Вашингтон pot-au-fe?[9 - Пот-о-фё (букв. «котелок на огне») – самое традиционное блюдо французской кухни: самые дешевые части говяжьей туши, которые варят с овощами и подают с бульоном.].

Бурвиль рассмеялся:

– Вы должны это записать.

– Уже записал.

В церкви Людовика Святого де Робеспьеру досталось удобное место у прохода. Удобное место, чтобы разглядывать знать вблизи. Волнующееся море епископов на мгновение расступилось, и король, грузный, в золотой парче нечаянно взглянул ему прямо в лицо. А когда королева повернула голову (во второй раз мы с вами ближе, чем в первую встречу, мадам), перо цапли в ее волосах как будто приветливо качнулось в его сторону. Гостия в украшенной драгоценными камнями дарохранительнице маленьким солнцем пылала в руках епископа. Король с королевой заняли места на помосте под бархатным пологом, вышитым золотыми геральдическими лилиями. Затем вступил хор:

O salutaris hostia
Если продать драгоценности короны,
что можно купить для Франции?
Quae coeli pandis ostium,
Король выглядит полусонным.
Bella premunt hostilia,
А королева – гордячкой.
Da robur, fer auxilium.
Похожа на Габсбургов.

Uni trinoque domino,
Мадам Дефицит.
Sit sempitema gloria,
Снаружи женщины криками
приветствовали герцога Орлеанского.
Qui vitam sine termino,
Я никого здесь не знаю.
Nobis donet in patria.
Где-то здесь должен быть Камиль. Где-то рядом.
Amen.

– Смотрите-смотрите, – сказал Камиль де Бурвилю. – Максимилиан.

– Да, это он. Наш дорогой Как-вас-там. Стоит ли удивляться?

– Мое место там. В процессии. Де Робеспьер уступает мне интеллектом.

– Что? – Изумленный аббат обернулся и зашелся смехом. – Людовик Шестнадцатый, милостью Божией король Франции, уступает вам интеллектом. Его святейшество папа римский уступает вам интеллектом. Кем еще вы хотели бы стать, кроме как депутатом?

Камиль не ответил.

– О Боже мой, Боже мой. – Аббат сделал вид, будто вытирает глаза.

– А это Мирабо, – сказал Камиль. – Он собирается издавать газету. Я буду для него писать.

– Как вы это провернули?

– Никак. Я приступаю завтра.

Де Бурвиль бросил на него косой взгляд. Камиль лжец, подумал он, всегда был лжецом. А впрочем, скажем мягче: он приукрашивает.

– Что ж, удачи, – сказал аббат. – Видели, как толпа принимала королеву? Весьма нелюбезно, не правда ли? Зато как приветствовали герцога Орлеанского! И Лафайета. И Мирабо.

И д’Антона, чуть слышно шепнул Камиль, словно пробуя слова на вкус. У д’Антона важное дело, он даже не пошел смотреть процессию. И Демулена, добавил Камиль. Демулена приветствовали громче всех. Он ощущал тупую боль разочарования.

Всю прошлую ночь шел дождь. В десять, когда началась процессия, по улицам бежали ручьи, но к полудню земля была суха и горяча.

Камиль договорился, что переночует в Версале у своего кузена. Он специально попросил депутата при чужих, чтобы тому неловко было отказать. Явился Камиль далеко за полночь.

– Где, ради всего святого, тебя носило? – спросил де Вьефвиль.

– Я был у герцога де Бирона и графа де Жанлиса, – пробормотал Камиль.

– Ясно. – Де Вьефвиль был раздосадован, не зная, верить ему или нет. К тому же в комнате присутствовал третий, мешая хорошенько отчитать Камиля.

Молодой человек покинул тихое место у камина.

– Я ухожу, мсье де Вьефвиль. Однако поразмыслите над моими словами.

Де Вьефвиль и не подумал их друг другу представить. Молодой человек сам обратился к Камилю:

– Я Барнав, возможно, вы обо мне слышали.

– Все о вас слышали.