Ночь призраков

– Дженни!

От неожиданности она едва не выронила тарелку – такая тишина была вокруг. Поставив тарелку на стол, она бросилась вверх по лестнице. В первое мгновение ей показалось, что они одни в целом мире. Совершенно одни. В черном бархатном небе мерцали звезды. Горизонт исчез, небо и море слились в единую черную гладь. Бортовые огни их лодки ярко и бесстрашно горели в ночи. В этом было даже некое отчаяние.

– Подай-ка мне багор. Быстрее, Дженни! – попросил Марк, наклоняясь через борт и вглядываясь в воду.

– А что такое? – забеспокоилась она. Пусть врачи и говорили, что Марк вполне восстановился после сердечного приступа, приключившегося с ним в его последний день рождения, ему все-таки было семьдесят лет, хотя он продолжал считать себя молодым. А сейчас и вовсе вел себя как сумасшедший.

– Но, Марк… – неуверенно пробормотала она, берясь за багор, который крепился металлической скобой к стене рубки.

– Быстро, Дженни! Там в воде кто-то есть!

И точно: она услышала чей-то сдавленный хрип, молящий о помощи; и тут же, едва не сорвав крепление, схватила багор и сунула его в руки Марку.

Марк опустил загнутый конец в воду и крикнул:

– Эй, вы, там! Хватайтесь, я вытащу вас на борт!

Дженни увидела, что кто-то схватился за багор и Марк пытается подтянуть его ближе к лодке.

– Фонарь, зажги фонарь! – сказал Марк.

Дженни повернулась, чтобы взять фонарь. И тут снова раздался хрип, а затем испуганный вскрик.

Она резко обернулась. Кричал Марк.

Потому что кто-то… что-то… поднималось из моря.

Нет, это просто бред. Костлявый пират, объеденный рыбами, в лохмотьях. Скелет в лохмотьях. И он смеялся…

– Нет! – сдавленно вскрикнула Дженни.

Существо протянуло руки и схватило Марка за шею. Подняло его и швырнуло за борт. Дженни открыла рот, чтобы закричать из страха за мужа… и за себя. Потому что существо выхватило меч. Широкий меч. А может, и не меч. Мачете. Или…

«Какая, к черту, разница?» – только и успела подумать Дженни, и оружие со свистом взлетело в ночи. Закричать она не успела – рухнула на палубу, а следом упала и покатилась ее голова.

– Шевелись, – велел второй, влезая через борт. – Внизу еще двое. Быстрее, пока они не проснулись.

Они прошли по залитой кровью палубе и спустились по лестнице в каюту.

Гэбби и Дейл так никогда и не проснулись.

Некоторое время лодка «Хэппи Ми» еще покачивалась на ласковых волнах ночи под черным бархатным небом.

А затем затонула, найдя под водой свою неглубокую могилу.

Глава 3

В ту ночь Ванессе снова снились кошмары. Впервые за целый год она снова боялась спать.

Ванесса согласилась тогда сняться в эпизодической роли донны Изабеллы. В самом начале фильма она поднималась из моря в своем старинном наряде, покрытая водорослями. Было даже весело – после того, как она сменила гнев на милость.

Она медленно всплывала, одетая в тяжелое платье – в образе трупа, который поднимается из пучины и вот-вот распахнет свои давно мертвые глаза. Оператор должен был снимать ее снизу. Но примерно на середине сцены мимо проплыла стая барракуд, и вся группа устремилась следом. И когда наконец Ванесса открыла глаза, то ни лодки, ни людей поблизости не было. И пусть она отлично плавала, но вздымающиеся вокруг волны и мокрое платье, тянущее вниз, ей совсем не нравились. Она полежала так, проклиная тех, кто ее бросил, а потом закричала – в надежде, что ее услышат.

Они услышали, но не сразу. Они вернулись, возбужденно обсуждая барракуд, которых так удачно удалось заснять. Ведь барракуды обычно сторонятся людей, если только на них нет чего-нибудь блестящего, что способно привлечь внимание хищников. Ушам своим не веря, она поинтересовалась, засняли ли они ее, плывущую по волнам. Ах да, и ее засняли. После этого у нее сделалось такое лицо, что Джей и остальные весь день перед ней стелились, пытаясь загладить свою вину.

Но во сне она видела не себя в роли Изабеллы, а мертвую Изабеллу – труп с пустыми глазницами, которые, казалось, все-таки могли видеть. Лицо, изъеденное до костей морскими хищниками, обрывки гниющей плоти, и череп, белеющий меж ними. Изабелла злобно смотрела на нее, как на врага, а вокруг поднимались огромные черные фигуры из водорослей и чистого зла.

Потом ей снилось, что она одна на острове Призраков. Они приближаются, но она не убегает, потому что ей некуда бежать, чтобы скрыться от темноты и зла. Она просто стоит и смотрит, а они становятся все больше, все ближе. Ее душит вонь гниющей плоти, водорослей и моря. Она чувствует соленые брызги на лице.

Еще чуть-чуть – и они схватят ее, но тут она вздрогнула и проснулась.

Темнота. В первое мгновение она растерялась, не в силах понять, где находится. Потом внизу скрипнули шины ночного такси, послышался пьяный смех припозднившихся гуляк. Ее глаза привыкли к темноте. Она была в своей маленькой комнате над магазином купальников и футболок на Дюваль-стрит. Часы на экране мобильного телефона показывали два часа ночи.

Она лежала, глядя в потолок и злясь на себя. Она не боялась привидений или морских чудовищ. На острове произошло вполне реальное убийство. Маньяк из плоти и крови убил ее друзей. Она не верила, что это был Карлос. Карлос, вероятно, тоже мертв. Ее бесило, что все вокруг предполагают, что виноват Карлос, когда он, наверное, погиб, защищая Джорджию от неизвестного мерзавца, который на них напал. Жуть брала от мысли, что убийца был с ними на острове, когда закричала Джорджия, когда они думали, что это все жестокие и глупые шутки Трэвиса. Напрасно они не продолжили поиски в ту ночь.

И все же – кому могло такое прийти в голову? Народу в их группе было прилично, съемки проходили без сучка без задоринки, и даже девственная необитаемость острова Призраков была им по душе.

С этими мыслями она пролежала, должно быть, не один час и под утро уснула.

Телефон зазвонил ровно в восемь. Сомневаться в этом не приходилось, потому что его резкий звонок заставил ее подскочить и посмотреть на экран. Схватив телефон с тумбочки у кровати, Ванесса шепотом ответила:

– Да?

– Ванесса?

Ее сердце на мгновение замерло. Ей показалось, что она слышит голос Шона О'Хары.

– Да?

– Вы уже проснулись? Извините, если разбудил.

– Я не спала, – соврала Ванесса. Она точно не знала, какие ее слова или действия побудили его отгородиться от нее стеной враждебности. Ей всего лишь хотелось, чтобы его проект послужил ее цели.

– Вы готовы продемонстрировать, на что вы способны? – спросил Шон.

– Что, простите?

– Вы готовы показать мне, как вы умеете нырять и снимать? – пояснил он. Уж не насмешка ли прозвучала в его голосе? Может быть, его позабавило, что она, вероятно, подумала о другом?