Падение божества

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но заколебалась. Она вдруг уставилась на свои ноги, словно сомневалась в себе самой и колебалась относительно того, что она может, а чего не может мне сказать. Но в этом был виноват я.

– Что? – спросил я, вцепившись в полотенце.

– Ничего. – Она покачала головой и чуть отступила.

– Нет, скажи!.

Мне необходимо знать, что она собиралась сказать. Отчаянно хотелось услышать от нее хоть что-то, лишь бы отвлечься от того, что я чувствовал в этот момент.

– Зачем? – Она посмотрела мне в глаза. – Чтобы ты мог использовать мои слова против меня?

Справедливый упрек, и я это знал, слышать его невыносимо.

– Сейчас мне не до того, я хочу только одного – прижаться к тебе.

Ее взгляд скользнул по моему телу вниз и остановился, упершись в мой член. Тот дернулся под полотенцем, уже очень твердый, и я чуть не умер, когда она слегка высунула язык и облизнула губы.

– Не делай этого! – Мой голос был груб и властен, но она не слушала меня.

– Не делать чего? – Она по-прежнему не смотрела в глаза.

– Вот этого!

Я взял ее за подбородок, приподнял голову, чтобы она посмотрела на меня, и провел своим шершавым большим пальцем по ее нижней губе… и этого хватило, чтобы я утратил всякий контроль над собой.

– Я ничего не делала, – произнесла она с придыханием и обольстительно, звук ее голоса объял все мое тело.

– Тебе лучше уйти, – повторил я, но она не слушала меня.

Ее взгляд опять медленно заскользил по моему телу, и я почувствовал, что он оценивает каждый его дюйм. Мне не хватало выдержки отойти от нее – я не настолько владел собой.

Я подошел к ней так близко, что между нами почти не осталось места, и мое тяжелое дыхание слилось с ее. Я действовал на нее так же, как и она на меня, и мне стало муторно от нерешительности в ее глазах, все еще шарящих по моему телу. Эта девушка могла бы убить меня своим прикосновением, но не решалась дотронуться до меня. Но тут что-то в ней перемкнуло, что-то вырвалось на волю, и от ее нерешительности не осталось и следа.

В ее глазах вспыхнула решимость, и она, положив ладонь мне на грудь, толкнула меня на мой шкафчик. Я выругался, когда моей спины коснулся холодный металл, но и не решился остановить ее. Я почти не дышал, ожидая, что она сделает. Она нажала рукой на мою грудь, ее ногти впились в мою кожу, и я не хотел, чтобы она останавливалась. Джози была такой горячей, такой исступленной и в то же время такой маленькой.

– Я ненавижу тебя.

Она смотрела мне в глаза, и я видел, что она говорит всерьез – независимо от того, правда это или нет.

– Нет, не ненавидишь.

Я сфокусировался на ней целиком. Как она прекрасна!

Она прижалась ко мне.

– Да, ненавижу. Ненавижу!

Ее слова должны причинить мне боль и заставить меня почувствовать все что угодно, только не это неистовое желание завладеть ее ртом.

Каждое ее слово заводило меня. И совершенно неважно, зла она, или рада, или ее подпитывает гнев – каждая ее частичка была афродизиаком, противостоять которому я не мог.

– Если бы ты ненавидела меня, – сказал я и посмотрел на ее губы, – то уже ушла, покинула бы раздевалку сразу, как только выяснила, что того, кого ты ищешь, тут нет.

Она вздрогнула, и я понял, что еще несколько секунд – и она сделает именно это. Уйдет, чтобы доказать мне, что она может так поступить, и с моей стороны глупо толкать ее на это. Куда легче принять тот факт, что ее тело хочет меня, даже если она готова уйти. Ее тело хотело меня, и она никак не могла преодолеть свою тягу ко мне – точно так же, как я не мог преодолеть свою тягу к ней.

Джози отстранилась и повернулась к двери, но я не собирался ее отпускать. Если она скажет, что не хочет находиться рядом со мной, я ее отпущу, но мне необходимо услышать, как она это говорит. Но сейчас в ее глазах я видел только одно – желание, чтобы я не прекращал.

Я обвил ее рукой, и она снова посмотрела на меня. Мне следовало спросить, этого ли она хочет, и ясно дать понять, что я хочу ее так сильно, что не контролирую себя, но я этого не сделал. Я дал ей несколько секунд, она продолжала молча смотреть на меня, и я рывком притянул ее к себе.

Из ее губ вырвался стон, и я накрыл ее рот своим. Поцелуй не был ни осторожным, ни нежным – я не мог дать ей возможности передумать. Я не хотел, чтобы она начала гадать, правильно мы поступаем или нет, потому что знал, каким будет ответ.

Ее тело напряглось, но я не отпустил ее и через секунду почувствовал, как напряжение уходит. Она подняла руки и положила их мне на плечи. Я прикусил ее нижнюю губу, затем лизнул ее, и она застонала.

– Я ненавижу тебя, – прошептала она, а я прижал ее к шкафчику.

Мне надо овладеть ситуацией, дать ей что-то такое, что заставит ее забыть все, что случилось до этого момента.

– Ну и ладно.

Я провел языком по ее шее и почувствовал бьющийся пульс.

– Ты можешь ненавидеть меня сколько пожелаешь, но ты хочешь меня. Хочешь почти так же сильно, как я тебя.

Ее бедра дернулись и прижались к моим. Я обхватил их руками и приподнял, оторвав ее от пола. Она тут же обвила меня ногами, а потом развела их в стороны, так что я оказался между ними, и мне ужасно захотелось сбросить это чертово полотенце и ощутить каждый дюйм ее кожи.

Я сделал шаг назад и опустился на деревянную скамейку, стоящую между стенами, вдоль которых стояли шкафчики. Она обхватила меня еще крепче, прижалась ко мне, и ее бедра чуть заметно задвигались, как будто она не могла ни секунды обойтись без фрикций.

Я стянул жакет с ее плеч и рывком расстегнул пуговицы ее блузки. Изящный белый бюстгальтер напомнил мне о невинности, которую я забрал у нее. Она и сейчас так невинна и чиста. Мне хотелось ощутить вкус этой добродетели и выпить до последней капли. Хотелось запятнать ее своими грехами, совратить ее, сделать все, чтобы она запомнила, что я сделал с ней.

Ее груди вздымались и опускались, и я, не теряя ни секунды, опустил голову и провел языком по ее груди. Джози выгнулась, и нам было уже неважно, что мы находились в раздевалке для парней.

Я погрузил свой язык под тонкую материю бюстгальтера, лизнул ее затвердевший сосок, и ее бедра дернулись вперед. Полотенце на моей талии распустилось, и я не стал делать ничего, чтобы удержать его. Я позволил ей почувствовать, насколько я возбужден. Надо, чтобы она знала, что творит со мной.

– Бек, – прошептала она, и я перевел взгляд с ее груди на горящие глаза.

– Да, принцесса?

Я резко сдернул с нее бюстгальтер и, не дожидаясь ответа, уткнулся в ее кожу, такую розовую, такую прекрасную. Ее грудь умещалась в моей руке, словно предназначалась именно для нее.

Я аккуратно укусил ее, она дернулась под моей рукой, и у меня вырвался стон. Я уже чувствовал, какой влажной она стала, и не мог остановиться, гладя ее грудь и посасывая сосок.

Какой же сладкой была ее кожа под моим языком, а мой член – таким твердым под ее бедрами.

Она застонала, когда мой член шлепнул ее, и я уложил ее на скамейку рядом со мной. Она опустила ноги по обе стороны скамьи, уставилась на меня, и я оседлал ее.

Я снял с нее трусики и посмотрел на ее киску. Она блестела от возбуждения, я медленно провел по ней большим пальцем. Когда мой палец коснулся ее клитора, она выгнулась, и я понял, что она вот-вот потеряет контроль над собой, как и я.

Рядом с ней я постоянно чувствовал себя так, будто я стою на каком-то невидимом скальном уступе, и, стоит мне сделать одно неверное движение, я рухну туда, откуда мне уже не выбраться. Джози и есть та гравитация, которая удерживает меня на месте, и та сила, которая угрожает сбросить меня в пропасть.

Я наклонился и припал губами к чувствительной коже внутренней части ее бедра. Она попыталась свести ноги вместе, но ей помешала скамья. Она могла остановить меня только одним способом – сказать, чтобы я прекратил.

Ее ноги дрожали под моими руками, когда я раздвинул их и провел языком по каждому ее дюйму. Какая она сладкая! Ее вкус не похож ни на что. Я злился на себя из-за того, что слишком много выпил, когда был с ней первый раз.

Выпивка затуманила мою память. Я знал только, что было хорошо, но то, что я чувствовал сейчас, куда лучше воспоминаний.

Она была чертовски мокрой, и я пил этот сок, пока не прижал язык к ее клитору. Она снова дернулась, но я не остановился. Я лизал ее медленно и с усилием, мой язык исследовал ее всю, пока она корчилась подо мной, и, только когда ее пальцы вцепились в мои волосы и она произнесла мое имя, я взял ее клитор в рот.

Я поднял взгляд и удивился, что она пристально смотрит на меня. На ее лице ясно отражалось испытываемое наслаждение, она наблюдала за каждым движением моего языка.

Я засунул в нее палец. Она была мокрой, и он вошел легко, я добавил к нему еще один и, отклонившись назад, посмотрел ей в глаза.

Она уставилась на меня, когда мои пальцы вошли в нее, и мне было приятно видеть потрясение в ее глазах, когда я прижал рот к ее киске. Я не знал, в том ли дело, что она шокирована или ей так нравится, но она испускала сок, как будто никогда еще так не возбуждалась.

Я резко просунул пальцы еще глубже, согнул их, и она затряслась. Мне отчаянно хотелось войти в нее, но я решил не двигаться с места, пока она не кончит мне на лицо.

– Бек, пожалуйста.

Джози подняла бедра, скользнув по моему рту, и я положил конец ее мучениям, с силой засосав в себя ее клитор. Она больно потянула меня за волосы, но я не остановился. И не останавливался, пока она опять не выкрикнула мое имя и не нажала на мою голову с такой силой, что я не мог ею шевельнуть.

Она оргазмировала на мое лицо, и, когда движения ее бедер стали слабее, я ослабил прикосновение пальцев и языка. Она отпустила мои волосы и легла на скамью. Я поднял голову и увидел, как на ее лице играла чуть заметная улыбка.

Но я еще не закончил, до конца было еще далеко.

Я обвил руками талию Джози и посадил ее к себе на колени. Она моргнула, и я лизнул ее губы, она приоткрыла их, и я воспользовался этим – принялся штурмовать ее рот. Я засасывал ее губы, медленно ласкал ее язык своим и знал, что сейчас в моем рту она чувствует свой собственный вкус. Гадал, нравится ли ей этот вкус так же сильно, как и мне, понятно ли ей, в какой восторг меня приводит смесь вкуса ее киски и ее рта на моем языке.

– Мне надо трахнуть тебя. – Я засосал ее нижнюю губу в свой рот, и она застонала. – Я могу думать только об этом. Я могу думать только о тебе.

Она не ответила, не сказала о своих чувствах или об их отсутствии, но я и не нуждался в ее признании. Не сейчас. Она здесь, рядом со мной и хочет того же, что и я.

Она заерзала на мне, и у меня был такой стояк, что мне показалось, что я кончу прямо сейчас. Я приподнял ее и дюйм за дюймом вошел в нее. Она была почти полностью одета, я совершенно обнажен, и от этого вида я возбудился еще больше.

Одной рукой я обхватил ее бедро, а другой – спину, и она начала двигаться вверх-вниз, едва касаясь носками пола, а я входил в нее всякий раз, когда наши бедра оказывались рядом.

Мы нашли ритм, от которого мое сердце неслось вскачь, а яйца напрягались. Мне казалось, что я вот-вот кончу, я не кончал так быстро с пятнадцати лет, но в Джози было что-то, что сводило меня с ума. Все в ней было чересчур. Она была такой нежной, такой чистой, слишком хорошей для того потока неприятностей, который я нес с собой. Я понимал это, но не мог ее отпустить.

Я нажал ладонью на ее грудь и отклонил назад, и теперь хорошо видел место, где наши тела смыкались. Ее крошечная юбочка лежала на ее бедрах, каштановые волосы падали на плечи.

Джози зажмурила глаза, запрокинула голову, и в этот момент я мог думать только о том, что бы было, если бы я все не испортил.

– Прокатись на мне, Джози! – приказал я, ее глаза тут же открылись, взгляд встретился с моим.

Используя руки как рычаги, Джози поднялась на скамье и начала двигаться, устроившись между моими бедрами. Это было чертовски приятно.

– Это ничего не значит.

Джози тяжело дышала, соединяясь со мной, но в ее глазах по-прежнему пылал огонь.

– Значит, и еще как! – Я резко вошел в нее, она запрокинула голову и застонала. – Это значит больше, чем ты готова услышать.

Послышался громкий скрип, и я понял, что кто-то вошел. Джози замерла, но мы с ней не остановимся. Ни за что!

Должно быть, кому-то чертовски хотелось вытащить меня из нее, но для этого им придется очень потрудиться.

– Бек, – прошептала она и попыталась отодвинуться, но я еще крепче прижал ее к себе.

Мой шкафчик находился за углом, так что от двери нас не видно, разве что кто-то направлялся сюда. Я встал, обнимая Джози, и двинулся к задней стене. Если кто-то ищет меня, то не найдет. Правда, могут услышать наши стоны, значит, нам нужно замолчать.

– Бек, мы не можем. Так нельзя, – прошептала Джози мне в ухо, когда ее спина уперлась в стену, но я не остановился и еще крепче сжал ее бедра.

Она запрокинула голову и посмотрела на меня, прикусив губу. Ее напрягало, что здесь кто-то есть, но ей хотелось продолжения, как и мне.

Если бы меня не сводило с ума ее тело, я сказал бы, что от страха, что нас застукают, она возбудилась еще больше. Ее киска сжалась вокруг моего члена, я двинул бедрами, а ее руки стиснули мои плечи. Я провел большим пальцем по клитору, она вскрикнула, и я накрыл ее рот своим, чтобы заглушить ее крики.

– Шшшш, – прошептал я, и она уткнулась лицом мне в шею.

Джози укусила меня в плечо, когда я ускорился, и я понял, что финиш уже близко.

Я вреза́лся в нее опять и опять, пока мой большой палец гладил ее клитор, и ее дыхание обдавало мою шею. Я знал, что она чувствует все так же остро, как и я. Это было крышесносно.

– Просто отдайся процессу, – прошептал я, нежно поцеловав мочку ее уха и резко нажав на клитор. Она, вскрикнув, вцепилась мне в плечо, и я кончил вслед за ней, излив в нее свое семя.

Тут-то до меня и дошло, что на мне нет презерватива. Я был так поглощен ею, что обо всем забыл. И по ее глазам я увидел, что она тоже это поняла. Она оттолкнула меня. Я отошел и быстро взял с вешалки полотенце.

– Джози! – Я протянул к ней руку, но она уже быстро шла прочь.

– Не трогай меня!

Джози бросилась к моему шкафчику, подобрала с пола свой рюкзак и запахнула жакет, не дав мне ни секунды, чтобы что-то сказать или предпринять. Она бросила на меня взгляд, говорящий, что она была искренна, когда твердила, что ненавидит меня, и эта ненависть стала еще сильнее. Мы трахнулись – и больше ничего. Неважно, чувствовала ли Джози, что между нами есть что-то еще. Она пошла, торопясь убраться от меня подальше, похоже, ей было все равно, кого она встретит.

– Лукас, – сказала она, выпрямив спину, и я выругался.

Подбежав к своему шкафчику, я быстро натянул спортивные трусы

– Что ты тут делаешь? – раздался громкий голос Лукаса, и все успокоение, которого я смог достичь, касаясь ее, улетучилось.

Пульс оглушительно бухал в ушах, когда я, не закрыв шкафчик, направился к ней.

– Я искала тебя. – Ее голос дрожал, но в нем слышался гнев.

– С кем ты?

– Это неважно.

Она не назвала моего имени, и я понял: она не хочет, чтобы Лукас узнал, что это я. Мое сердце пронзила боль, но я не мог ее винить.

Я остановился так, чтобы Лукас не увидел меня, если только ему не взбредет в голову завернуть за угол. Тело Джози напряглось, руки сжались в маленькие кулачки.

– Это важно.

Лукас ударил по своему шкафчику, и я насторожился. Если бы я не боялся, что она разозлится на меня еще больше, то вышел бы, чтобы ее брат понял, с кем именно она здесь.

– Ты же знаешь, насколько папа уже рассержен. Ему совершенно ни к чему знать, что ты находишься с кем-то в раздевалке для парней. Ты ведь и так уже выставила себя потаскухой.

Каждая мышца в моем теле напряглась, я не мог слышать, как он говорит с ней. И неважно, что она не хочет, чтобы он знал, что я здесь и только что делал с ее телом такие вещи, которые не одобрили бы ни он, ни их отец.

Но его следующие слова заставили меня остановиться.

– Я совсем не уверена, что он стал бы беспокоиться обо мне после того, что я услышала о тебе.

Мое сердце было готово выскочить из груди. Неужели она в самом деле заговорит с ним о Фрэнки, когда здесь нахожусь я?

– Ты о чем, черт возьми?

– Здесь неподходящее место для такого разговора.

Она повернулась и взглянула на меня, но не посмотрела в глаза. Мне хотелось узнать, станет ли Лукас лгать, что он сделал, или же ему хватит бесстыдства это признать. Смеялись ли он и его дружки над тем, что они сделали, и как это сошло им с рук?

– Нет, давай поговорим. – В голосе Лукаса звучала ярость. – Расскажи мне, что именно ты слышала обо мне, Джози.

– Ладно! – Она вздернула подбородок, но я видел, что ее руки едва заметно дрожат. – Это правда, что ты сделал такое с Фрэнки?

– О чем именно ты говоришь? – Лукас рассмеялся. – О том, во что верит твой жалкий бойфренд, или о том, что произошло на самом деле?

– Бек не мой бойфренд.

Мне тяжело было слышать, как жестко она сказала, что я не принадлежу ей, а она – мне. Это не должно так напрягать меня. Я знал, как обстоят дела между нами, но мне была невыносима мысль, что он думает, что она не моя.

– Так открой мне правду, Лукас, ведь ни ты, ни наш отец так ничего мне и не рассказали.

– Вот тебе правда. – Он захлопнул свой шкафчик, и она вздрогнула от этого лязга. – Фрэнки Клермон хотела меня уже много лет. Все это знают.

Мои руки сжались в кулаки, грудь судорожно вздымалась. Я убью его, я похороню его за все, что он сделал и сказал.

– Ну и что? – Джози переступила с ноги на ногу. – Она сохла по тебе, и поэтому ты решил, что можешь творить с ней что хочешь?

– Я сделал не то, чего хотел я. Мы сделали то, чего хотела она.

– О чем ты?

– Фрэнки попросила меня, чтобы я потрогал ее.

Я зажмурил глаза и помолился о том, чтобы не сорваться. Сейчас мне хотелось одного – отодвинуть Джози в сторону и впечатать его голову в эти шкафчики. Я так этого хотел, что мое тело трепетало.

– Насколько мне известно, она была пьяна. Я слышала, что она даже не могла открыть глаза, когда ты трогал ее.

– Ты же понимаешь, что ты Вос, не так ли?

Лукасу явно надоело вести себя мило, теперь его голос наполнился злобой, и я понял, что не выдержу долго этого разговора. Джози приходилось жить в одном с ним доме, она вынуждена играть роль его родни, но я не стану продолжать эту дискуссию, если я в силах этому помешать.

– А это тут при чем?

– Ты веришь всему, что он говорит. Ты все для себя решила еще до того, как спросила об этом меня.

– Мне об этом рассказал не Бек. – Она выпрямила спину, и я почувствовал, что гнев буквально душит меня. – Хотя бы сейчас говори честно.

– Как ты была честна с папой?

Я знал, как Лукас благоговеет перед Джозефом Восом, но когда услышал, как он при Джози называет его папой, это почти шокировало меня. Он словно претендовал на то, что Джозеф принадлежит именно ему, а Джози не имеет на него никаких прав.

– Ты знаешь, каково ему было, когда ты сказала, что хотела того, что Бек сделал с тобой? Что ты сама позволила Беку трогать тебя, после того как папа строго-настрого запретил тебе даже приближаться к нему?

Я был потрясен его словами. Нет, не тем, что ее отец запретил ей приближаться ко мне, – этого я ожидал, а тем, что она призналась ему, что хотела меня, что то, что произошло между нами, было в такой же мере ее виной, как и моей.

Но это произошло до того, как я лишил ее права выбора, сняв то, что для нее было особенным и глубоко личным. Да и для меня, но я был слишком глуп, чтобы это признать.

– Мне плевать, что там с ним. – Она сделала шаг вперед, и все мое существо требовало, чтобы я протянул руку и остановил ее. Мне хотелось притянуть ее к себе и не выпускать из виду. – Возможно, Бек и повел себя как говнюк, запостив это видео, но он ни к чему меня не принуждал.

– И что с того? – зарычал Лукас. – Ты думаешь, он чем-то лучше меня? Он опубликовал видео, на котором ты выглядела как шлюха, и воображаешь, будто он лучше меня?

Джози открыла рот, чтобы ответить, но я больше не мог терпеть и слушать, как Лукас говорит с ней, будто она и ее чувства не имеют значения. Я вышел из-за угла, готовый убить его. Все во мне жаждало заставить его заплатить не только за то, что он сделал с Фрэнки, но и за то, что он сделал с Джози.

– Какого черта? Что ты здесь делаешь?

Он посмотрел на меня, потом на Джози, и я понял, что на самом деле он не думал, что она находилась здесь с кем-то. Он поверил, что она просто искала его. Ему до смерти хотелось узнать, что я делал с ней.

– Одеваюсь, – ответил я и пожал плечами, будто все это пустяк, но от меня не укрылось, что Джози вздрогнула, услышав мой ответ.

Возможно, она желала меня не меньше, чем я ее, но стыдилась того, что мы делали только что. Возможно, она даже злилась на себя, и я это заслужил, но ее поведение причиняло мне боль. Да, иррационально, но, находясь рядом с ней, я не мог рассуждать рационально. Ничто из того, что я делал или говорил, не имело никакого смысла.

– Зачем ты здесь?

Он показал кивком на свою сводную сестру, затем перевел взгляд на меня:

– Я могу поговорить с ней наедине?

– Нет!

Я подошел к Джози так близко, что почувствовал тепло ее тела, и он, увидев это, прищурился. Он не хотел, чтобы я находился рядом с ней, а я не хотел, чтобы рядом находился он.

– Отвали от нее!

Он выпятил грудь, и в его глазах я увидел вызов. Что ж, если ему хочется сделать это здесь и сейчас, то так тому и быть. Я не боялся ни его, ни тех последствий, которые могут меня ожидать, если я с ним сцеплюсь. Но я не мог допустить, чтобы от этого пострадали Фрэнки или Джози, чтобы с кем-то из них произошло что-то плохое из-за того опрометчивого решения, которое я приму. Однажды я уже допустил такую ошибку и знал, чего это стоило моей семье, чего это стоило Фрэнки.

– Неужели после того, что ты сделал, ты будешь стоять здесь и притворяться, словно тебе не насрать на нее? – Лукас запустил пальцы в волосы. – Мы же оба знаем, что ты просто использовал ее, чтобы расквитаться со мной.

Он прав, но сейчас все было по-другому – не так, как вначале, но в глазах Джози отразилась боль, и она отошла от меня.

– Я ухожу! – Джози так сжала лямки рюкзака, что костяшки ее пальцев побелели. – Вы двое можете мериться членами и без меня.

Идя к двери, она ни разу не оглянулась, и ни Лукас, ни я не попытались остановить ее. Я был не настолько глуп, чтобы пытаться поговорить с ней, пока он здесь.

Я хотел узнать, о чем она думает, что у нее на уме. Наш секс был потрясающим, это несомненно, но мне хотелось большего. А испытывает ли подобные чувства Джози?

При всей ее ненависти ко мне, она все же питала ко мне какие-то чувства, и я позволил себе надеяться, что если бы она в самом деле ненавидела меня так сильно, то ни за что не позволила мне касаться ее и трахать так, как я это сделал.

Когда за Джози захлопнулась дверь, Лукас посмотрел на меня, и я понял, что он готов убить меня. Бывший друг ненавидел меня так же сильно, как я его. Он был злодеем в моей истории, а я в его. И не имеет значения, кто из нас был прав, а кто нет. Он никогда не станет для меня чем-то другим, а я – для него.

Так странно вспоминать, что когда-то мы были друзьями, такими близкими, что я доверял ему больше, чем кому-либо. Черт, я действительно ему доверял!

– Больше к ней не подходи.

Он попятился к двери, и я не стал затыкать ему рот. Зачем что-то доказывать ему? Джози – моя, хочет она того или нет, и изменить это может только она.

И я сделаю все, чтобы доказать, что я ее достоин. Я и испохабил все непоправимо, но готов пойти на все, лишь бы убедить ее в обратном.

В ее истории я тоже оставался злодеем, но только от нее зависело, что со мной произойдет. Она могла уничтожить меня, если бы захотела. Все было в ее руках, а я целиком в ее власти.