Падение божества

Не стану лгать, какая-то часть меня подобрела к нему, когда я услышала правду из уст Кэми, хотя эта правда и причинила мне боль.

Я открыла массивную входную дверь и двинулась в сторону парковки. Вокруг толпились ученики, мне хотелось быстро пройти мимо – не было никакого желания с кем-то общаться.

Сегодня вечером я работаю, доберусь до ресторана и поговорю с Элли. Она была единственной, кому я вполне доверяла, я знала, что она не станет меня осуждать за то, что я сделала. Она никогда меня не осуждала.

Я прошла в дальний угол парковки, где стояла моя машина, и наконец смогла вздохнуть свободно, когда вышла из толпы. До этого я словно задыхалась под тяжестью их взглядов и осуждения.

Я уже почти дошла, когда увидела Фрэнки у кроссовера Бека. Она возилась со своим телефоном, и я попыталась быстро пройти мимо, не попавшись ей на глаза.

До сих пор я почти не разговаривала с ней и, по правде говоря, не представляла, что могу ей сказать теперь, когда знаю правду.

Я чувствовала себя виноватой из-за того, что ей приходится иметь дело со мной – со сводной сестрой Лукаса.

Фрэнки подняла глаза, встретилась со мной взглядом, и я споткнулась и остановилась. Я не могла просто пойти дальше, как будто я ничего не знаю. Не могла допустить, чтобы она думала, будто я так же жестока, как мой сводный брат.

– Привет!

Она моргнула, и я переступила с ноги на ногу. Между нами всего несколько футов, но мне кажется, будто нас разделяют многие мили: она сестра Бека, а я сводная сестра Лукаса.

Мы никогда не делали ничего плохого друг другу, но у меня такое чувство, будто она мой враг. Мы стояли по разные стороны черты, проведенной мужчинами, которые нас окружали, и мне было муторно оттого, что я не могу переступить через эту черту.

– Привет.

Я чувствовала себя дурой, стоя перед ней и не зная, что сказать, но часть меня понимала, что она, вероятно, чувствует что-то подобное. Ее брат не делал со мной того, что мой сводный брат сделал с ней, но оба обманули наше доверие и причинили нам непоправимый вред.

Пару секунд никто из нас не произносил ни слова, затем мы заговорили одновременно. Мы обе засмеялись, прежде чем я набралась смелости сказать то, что надо:

– Мне жаль, что Лукас сделал с тобой такое. Я прошу у тебя прощения.

Похоже, мои слова потрясли ее, и я увидела стыд в ее глазах. Ей по-прежнему было не по себе. И неважно, что это случилось в прошлом и что, по мнению Лукаса, она хотела того, что он сделал с ней. Одного взгляда на лицо Фрэнки было достаточно, чтобы понять: она этого не хотела.

Лукас отнял у нее многое, и я не знала, сможет ли она обрести это вновь. Сможет ли вернуть себе утраченное достоинство, частичку своего сердца. Мне стало понятно: то, что случилось между мною и ее братом, совсем не похоже на то, что произошло с ней, хотя всего минуту назад я думала иначе.

Я была зла на Бека за это, но Лукас действительно причинил этой девушке зло. Была ли она другой до того? Была ли другой ее улыбка? Ее смех?

Неужели она всегда выглядела так, будто ее глаза туманит какая-то тень?

– А я прошу прощения у тебя за Бека.

– Не надо.

Я вскинула руку, пытаясь остановить ее извинение. Я не могла это слышать. Фрэнки не должна просить прощения. У меня оборвалось сердце, когда я это услышала.

– Ты не обязана передо мной извиняться.

В ее глазах отражалась печаль, говорящая мне, что она знает, что я имею в виду. То, что сделал со мною Бек, неправильно, но это не то же самое, что произошло с ней из-за Лукаса. Совсем не то же самое. Я могла бы продолжать извиняться перед ней до конца моей жизни за сводного брата, и этого все равно было бы недостаточно. Ничто не сможет стереть его поступок.

– Ты не обязана передо мной извиняться. Ни ты, ни я не можем изменить того факта, что наши братья относятся к девушкам, которые любят их, как конченые мудаки.

Ее слова ударили меня в грудь, и мне хотелось сказать, что, как бы она ни относилась к Лукасу, это совершенно не похоже на то, как я отношусь к Беку. Возможно, она любила Лукаса, но я не могла сказать так о себе. Я думала, что западаю на Бека, прежде я могла бы даже сказать, что влюблена, но сейчас это казалось мне глупостью. Как я могла любить того, кто с такой легкостью готов причинить мне боль? Это не имело смысла.

Да, я испытываю к нему какие-то чувства. Но я вела себя как полная дура и сейчас не могла сказать Фрэнки, что я, как мне казалось, любила ее брата. Моя ситуация не похожа на ее. Бек не был моим другом до того, как это произошло. Я не знакома с ним много лет.

С момента моей первой встречи с Беком я понимала, что не нравлюсь ему, но все равно запала на него. Он показал, что ненавидит меня, а я отдалась ему и подарила часть себя.

Я переминалась в нерешительности, не в силах подобрать нужные фразы, и по тому, как Фрэнки смотрела на меня, понимала: она в курсе, что мне не по себе от ее слов. Она очень смелая, раз решилась признать, что некогда любила того, кто причинил ей такое зло.

Я не могла себе представить, сколько сил требовалось ей, чтобы вставать утром, а потом оказываться с Лукасом лицом к лицу и делать вид, будто ничего не произошло. От одной мысли об этом у меня вскипала кровь.

Лукас причинил ей невероятную боль, но остался безнаказанным. Просто потому, что он был пасынком моего отца. Тот отмазал его. И неважно, что его собственная свобода равносильна свободе Бека. Это вообще не должно обсуждаться. Мой отец должен был заставить Лукаса заплатить за то, что он сделал. Если он защитил его от судебной системы, ему следовало бы наказать его дома, но Лукасу все это сошло с рук.

Он разочаровал моего отца, ни больше ни меньше. И это в каком-то смысле должно очень расстроить моего сводного брата, ведь он так жаждал произвести впечатление на моего отца, хотел быть во всем похожим на него, но вместо этого оконфузил его перед теми, кем отец правил. Да, которые думали, что все шито-крыто, но в таком месте, как Клермон-Бэй, невозможно скрывать секреты. Все перешептывались, болтали, и в конечном итоге любые секреты выходили наружу.

И тут мне пришло в голову, что как раз поэтому мой отец хотел, чтобы я держалась подальше от Бека. Не из-за того, что он сделал с Лукасом, на это ему, вероятно, наплевать. Но Лукас нанес урон его имиджу, и он знал, что только Бек и его семья могут скрыть этот секрет – в их руках оказался ключ от шкатулки с грехами Лукаса.

Отцу никогда не было дела ни до меня, ни до того, на что, по его мнению, были способны Клермоны. Все – притворство, часть имиджа заботливого и любящего отца, которым он не был.

Понимаю, что это иррационально, но мне казалось, что он так же виновен, как и Лукас. Да, я, скорее всего, не права, наверное, дело тут в моей укоренившейся неприязни к отцу, но я ничего не могла с собой поделать. Не могла изменить своего отношения, своих чувств.

– Знаю, то, что сделал Бек, плохо. – Фрэнки прислонилась к машине и заправила за ухо прядь волос. Она явно нервничала из-за того, что собиралась сказать. Как будто не догадывалась, как я отреагирую на ее слова. – Но ты ему дорога.

Я покачала головой. Она видела Бека так, как ей хотелось. Она его младшая сестра, любящая его, и, по ее мнению, он не мог совершить ничего дурного. Он защищал ее и, скорее всего, являлся для нее чем-то вроде героя. Но для меня он не был героем.

Бек хотел меня, в этом я уверена, но одно дело – хотеть кого-то, и совсем другое – кем-то дорожить. Первое несравнимо со вторым. Даже если во мне теплилась какая-то слабая надежда, надо ее подавить. Я и так уже вела себя слишком наивно, когда речь заходила о Беке, и не могла позволить его младшей сестре заставить меня верить чему-то, кроме того, что смотрело мне прямо в глаза. Бек уже показал, каков он на самом деле, и пора поверить, что так оно и есть.

– Совсем я ему не дорога.

Я опять покачала головой. В глазах Фрэнки было столько сочувствия, что мне пришлось отвести взгляд. Мне не нужно ее сочувствие, я не нуждалась в нем, хотя и сочувствовала ей.

– Ты не хочешь этого слышать, но это правда: ты ему дорога. Просто он стал больным на всю голову в результате всех событий.

Больной на всю голову? Это всего лишь отговорка. Мне ясно, почему он сделал то, что сделал, почему он этого хотел. Мне понятна его логика, но это вовсе не значит, что я его прощу. Пусть он и болен на всю голову, но это не помешало ему так поступить со мной. Он осознанно добивался, чтобы я запала на него, а потом использовать это против меня. Мне хотелось поверить Фрэнки и отбросить все остальное, но это только причинит мне новую боль.

– Я не… – Я замялась. – Не знаю, смогу ли я когда-либо его простить.

Фрэнки смотрела на меня – она понимает, что я говорю. В ее глазах светилось сочувствие, но я не знала, к кому оно относится – ко мне или к ее брату. Что бы Бек со мной ни сделал, он оставался ее старшим братом и она в любом случае будет поддерживать его. Но, с другой стороны, она не стала бы говорить подобное, если бы не считала, что так оно и есть. Похоже, Фрэнки искренна и ей неприятно то положение, в которое поставил ее Бек. Она любила его, но ей не нравился его поступок.

Она открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но тут кто-то подошел к машине Бека. Я инстинктивно выпрямила спину, мне захотелось сбежать отсюда.

Я не хотела его видеть. Не хотела, чтобы он застал меня со своей сестрой, особенно после того, чем мы только что занимались, не желала помогать ему запудрить мне мозги. Мне просто стоит убраться от него как можно дальше.

Но около дорогого кроссовера появился не Бек, а Олли, и, когда он посмотрел на меня, я увидела в его глазах такое же сочувствие, как и в глазах Фрэнки. Какую крутость Олли ни выказывал бы, общаясь с другими игроками своей бейсбольной команды, было понятно: ему тоже не по себе от того, что сделал его друг.

– Привет! – Он осторожно коснулся Фрэнки плечом, и она покраснела. – Привет, Джози! – Он кивнул мне, и я стиснула лямки моего рюкзака.

– Привет!

Я сделала шаг назад. Пусть Олли и не был Беком, но у меня не было никакого желания находиться рядом с кем-то из них, и неважно, что он чувствовал себя виноватым из-за того, что произошло.

Мне вспомнилось, как трое друзей явились в загородный клуб, как скверно Бек вел себя со мной и как я поцеловала его, а Олли и Карсон наблюдали за ним. Наверняка Олли считает меня полной идиоткой, не способной оставить Бека, даже когда тот отталкивает ее.

Я махнула рукой в сторону своей машины:

– Мне надо ехать на работу. Я как раз собиралась туда.

Фрэнки сделала шаг вперед, словно желая остановить меня, но Олли схватил ее за руку. Это прикосновение показалось мне слишком уж интимным для лучшего друга ее брата, но наверняка эти трое теперь еще больше стремятся защитить Фрэнки. Никто из них не станет спокойно смотреть, как кто-то опять причиняет ей зло.

– Я рада, что мы смогли поговорить, – сказала Фрэнки, глядя на свои пальцы, затем опять на меня.

– Я тоже.

И это правда. Что бы ни наделали Бек и Лукас, мы с ней всего-навсего сопутствующий ущерб. И я не хотела, чтобы она возненавидела меня. На ее месте я возненавидела бы меня после того, что с ней сделал мой сводный брат, но до этой минуты я не понимала, как сильно я этого не хочу.

Я не Лукас, не мой отец, и я мечтала отодвинуться от них так далеко, чтобы никому не пришло в голову считать меня такой же, как они. Моя мать была совсем другой, и хотя она до самой смерти старалась внушить мне позитивное мнение о моем отце, его дела говорили куда громче ее слов.

Важно, что Фрэнки не считает, что я такая же, как они, она в курсе: мне отвратительно то, что сделал с ней Лукас.

Мама хотела, чтобы у меня сложились хорошие отношения с отцом. Но вот дело в том, что ему-то на меня наплевать. Лукас – мой сводный брат, но я буду ненавидеть его до конца моих дней. Он причинил непоправимое зло девушке, которая сейчас стояла передо мной, и я никогда не прощу ему боль в ее глазах. Не прощу того, что теперь мучает ее. И я надеялась, что она это знает.

– Мы еще увидимся, да? – В ее голосе звучала надежда, и я не могла сказать ей нет. Мне не хотелось увидеть в ее глазах разочарование.

– Да.

Я невольно глянула на Олли, который все еще держал Фрэнки за руку. Наверняка он расскажет Беку, что мы с его сестрой говорили. Но мне по барабану, что он скажет Беку. Мне нет дела до Бека, а ему нет дела до меня – я ему безразлична.

– Только постарайся, чтобы рядом не было твоего брата.

Она широко улыбнулась, и я не смогла сдержать ответной улыбки.