Северный ветер. Том 1

Мужчина выполнил нехитрый ритуал приветствия и протянул руки, чтобы помочь мне слезть с кайдахара. Гардах мягко толкнул меня в спину, и я выдавила:

– Даа?. Авале?с ин а?ксаст кхар, мьари?в. Ах ам васахтю? им зюльт?

– Daa?!

Красные глаза полыхнули как костер, в который плеснули бензина. Я вспомнила, как однажды белки Гардаха заполнились жидким золотом. Это ни разу не повторилось за прошедшую неделю, но… Видимо, это тоже норма в этом мире? Значит, бояться нечего?

Вот же… Чертов Харон!

Проклинать божество прочно вошло в привычку…

Большие ладони обхватили мою талию и потянули. Я невольно вздрогнула – этот мужчина был гораздо горячее Гардаха. Обжигающе горячий на контрасте с уличным морозом!

Едва я оказалась ногами на земле, красноглазый обменялся неразборчивыми фразами с товарищами и повел меня в дом. Я вошла внутрь и повернулась, чтобы разглядеть его лицо и вздрогнула во второй раз.

Несмотря на то, что он радостно улыбался, его лицо добродушным или хотя бы приветливым назвать было крайне затруднительно. Наоборот – именно так в книгах описывают злодеев.

Из-за того, что густые брови нависали над верхним веком, казалось, что он грозно хмурится. И это делало его улыбку похожей на зловещий оскал. Резкие черты узкого лица с острым подбородком лишь усугубляли образ. А довольно длинные, небрежно зачесанные назад черные волосы и сузившиеся, полыхающие красным глаза завершали его, рисуя идеального разрушителя миров.

Я помотала головой, прогоняя дурные мысли, но страх, кажется, оклемался и потихоньку жрал мой пустой желудок.

Во взгляде всадника мелькнуло смятения. Лицо вытянулось.

– Ah m?ri??

В его немного трескучем, высоком голосе проступило удивление. Он прекрасно видел, как испуганно я таращусь на него.

Я дружелюбно улыбнулась и тронула его за предплечье. Всадник опустил взгляд на мои пальцы и снова перевел на лицо.

– Мар кахюма?н, мьари?в. Ахра?… афара?хт. [7 - Прости меня, мьарив. Я боюсь.]

Я указала пальцем на его полыхающие глаза. За спиной раздался голос Аика:

– Ah afaraa?rh, m?ri?? Malt afara?h.[8 - Испугалась, мьори? Не боишься.]

Я хлопнула себя по лбу. Перепутала времена глаголов! Сказала всаднику, что боюсь его прямо сейчас. Но мне простительно. Грамматика нового языка без возможности записать хоть что-то корежила извилины.

Я медленно выговорила:

– Даа?. Афа-ра-а?рх. Саи?к им зура? сале? Дана Торрес. Ах саи?с, мьари?в?[9 - Да. Испугалась. Мое имя – Дана Торрес. Как твое, мьарив?]

Красноглазый мужчина заулыбался. Я невольно хмыкнула – как быстро настроение всадников снова становится хорошим! Кажется, они просто не умеют долго печалиться или переживать! Особенно когда я говорю на их языке.

Интересно, Аик рассказал товарищам про наши… трудности в общении? Наверняка.

– Marita?s Daa?r, m?ri?.

– Марита?с Даар.

Всадник мелодично засмеялся. К нему присоединились остальные, и я смущенно улыбнулась. Нас отвлек новый голос, звонкий и чистый.

– Avale?s in a?ksast khar, m?ri?! Ah am vasaht? im z?lt?

Я повернулась к говорившему. Им оказался мужчина моложе меня, с желтыми как у Гардаха глазами и очень похожий на него. Точно родственники! Отец и сын, вероятно.

Черты его лица были округлыми, плавными, располагающими к себе, но в его взгляде не было доброжелательности – всадник казался настороженным и вымотанным.

Я повторила заученные фразы и приветственный ритуал. Собеседник не улыбнулся в ответ, и это удивило сильнее глаз Маритаса.

– Daa?. Khaa?d Daa?r.

– Кхаа?д Даар.

Он кивнул и отступил в сторону, пропуская следующего мужчину.

Этот всадник был гораздо старше остальных, одаренный завораживающей красотой мужчин, которым идет возраст. В черных волосах, усах и короткой бороде блестела седина. В узорах морщинок угадывался крутой норов. В благородных чертах лица – спесь. Голубые глаза светились мудростью. Этому мужчине невольно хотелось поклониться!

Но адресованная мне улыбка была доброй, ласковой. И мне вдруг стало ужасно грустно.

Я вспомнила отца, оставшегося в другом мире… Маму… Всех родных… Даже кота!

Я сглотнула ком в горле, прижала ладонь ко лбу, а потом кулак к сердцу.

– Авале?с ин а?ксаст кхар, мьари?в. Ах ам васахтю? им зюльт?

В ответ на приветствие всадник сделал нечто невероятное – сгреб меня в охапку и радостно гаркнул:

– Daa?. Khar Djaha?r Daa?r.

Остальные мужчины расхохотались… а я вцепилась в Кхар Джаха?ра и разрыдалась. От усталости. Горечи на душе и боли во всем теле. Тяжести пережитого за последнюю неделю. Невозможности нормально с кем-нибудь поговорить, поделиться мыслями и чувствами, страхами, которые в одно мгновение ожили и принялись душить.

Я самая обыкновенная женщина! Совсем молодая, слабая и абсолютно беззащитная! Еще неделю назад у меня была совершенно понятная и простая жизнь. И вот я оказалась выдернута из нее против воли, по решению придурошного бога, и закинута в другой мир! Едва не умерла! Ничего не понимаю! Даже язык местных! Мне очень больно, одиноко и невероятно страшно!

Смех всадников стих. Они обменивались короткими репликами, и голоса их звучали растерянно. А Кхар Джахар обнимал меня и гладил по спине, приговаривая:

– Kastara?h! Vasara? im z?lt amma?lt, hari? ad ?m khis.

Я ни слова не понимала, но голос мужчины звучал так заботливо, с таким отеческим участием, что слезы бежали все сильнее. Казалось, Кхар Джахар точно знает, почему я плачу. И искренне сочувствует.

***

Мне стало стыдно за устроенную истерику, и я покинула всадников, отказавшись от ужина. А в снежной комнате, которая была значительно больше предыдущих, хмыкнула, разглядывая полноценную двуспальную кровать из снега, выстеленную шкурами неизвестных животных. Села на край, прочесала пальцами длинный мех, глубоко вдохнула… и вздрогнула, когда от дверного проема раздалось:

– Ah m?ri??

Я повернулась к всадникам и вымученно улыбнулась.

Маритас указал взглядом на мою руку. Я тут же спрятала ее под плащ – покраснения на коже сменились жуткой сыпью, на месте шелушений появились кровоточащие трещины. Аик еще неделю назад отдал мне свои перчатки из толстой кожи, но этим невозможно было устранить полученный урон.