Хорхе Луис Борхес – один из самых известных писателей ХХ века, во многом определивший облик современной литературы. Тексты Борхеса, будь то художественная проза, поэзия или размышления, представляют собой своеобразную интеллектуальную игру – они полны тайн и фантастических образов, чьи истоки следует искать в литературах и культурах прошлого.
В настоящее издание полностью вошел авторский сборник «Алеф», собрание вымышленных историй, которое принесло аргентинскому писателю мировую известность.

В формате a4.pdf сохранен издательский макет книги.

ужасы / мистика

зарубежная классика

мистика

литература 20 века

магический реализм / мистический реализм

психологическая проза

философская проза

философские притчи

ироничная проза

Алеф

Эмануэль Сведенборг

Маседонио Фернандес

Лотерея в Вавилоне

От некто к никто

Паскаль

Сон Колриджа

Золото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов

Медаль

<div>
  <h2>Алеф</h2>
  <p>Рассказчик, чьё имя остаётся неизвестным, погружён в скорбь по безвременно ушедшей возлюбленной — Беатрис Витербо. Её образ преследует его, становясь навязчивой идеей. Каждый год в день её рождения он посещает дом её семьи, чтобы вновь ощутить связь с утраченной любовью. Эти визиты превращаются в ритуал, где смешиваются тоска, ностальгия и почти мистическое поклонение. Со временем дом приходит в упадок, а родственники Беатрис разъезжаются, кроме её кузена Карлоса Арджентино Данери — эксцентричного поэта, чьи претензии на гениальность граничат с манией величия.</p>

  <h3>Одержимость поэзией и открытие Алефа</h3>
  <p>Данери представляется фигурой трагикомической: он одержим созданием грандиозной поэмы, которая должна объять всю планету — каждую скалу, море и город. Его монологи полны пафоса и наивной веры в собственную исключительность. Рассказчик скептически относится к его творчеству, считая его бесплодным упражнением в риторике. Однако постепенно Данери раскрывает тайну: в подвале дома, под девятою ступенью лестницы, существует Алеф — пространственная точка, одновременно содержащая все точки Вселенной. Здесь время и пространство сливаются, позволяя увидеть бесконечность в мгновение.</p>

  <h3>Мистический опыт и его последствия</h3>
  <p>Спустившись в подвал, рассказчик переживает трансцендентный опыт. Алеф открывается ему калейдоскопом образов: лица близких и незнакомцев, океаны и пустыни, битвы и празднества, прошлое и будущее. Он видит лицо Беатрис — то юное, то искажённое смертью, — и осознаёт тщетность попыток удержать мгновение. Этот момент экзистенциального прозрения переплетается с гротеском: Данери, стоя наверху, читает отрывки своей поэмы, сравнивающей Землю с апельсином, что создаёт диссонанс между возвышенным и обыденным.</p>

  <h3>Сомнения и ирония судьбы</h3>
  <p>После видения рассказчик охвачен противоречиями. Он подозревает, что Алеф мог быть иллюзией, навеянной отчаянием или безумием Данери. Его скептицизм усиливается, когда он узнаёт, что дом снесли, а Данери получает литературную премию за поэму «Земля» — ту самую, чьи неуклюжие метафоры когда-то вызывали усмешку. Ирония достигает пика в финале: рассказчик обнаруживает упоминание другого Алефа в Каире, ставя под вопрос уникальность своего опыта. Беатрис же остаётся призраком памяти — её образ растворяется среди миллионов лиц, увиденных в точке бесконечности.</p>

  <h3>Философские мотивы и символика</h3>
  <p>История пронизана борхесовскими темами: относительность времени, иллюзорность реальности, невозможность постичь абсолюта. Алеф становится метафорой искусства — попытки человека запечатлеть необъятное в ограниченной форме. Данери, несмотря на свою комичность, воплощает трагический порыв творца, чьи амбиции превосходят возможности языка. Рассказчик же балансирует между мистиком и скептиком — его опыт трансценденции обесценивается бытовыми подробностями, оставляя читателя в подвешенном состоянии между откровением и обманом.</p>

  <h3>Пространство и память</h3>
  <p>Дом Беатрис символизирует лабиринт памяти, где прошлое накладывается на настоящее. Каждая деталь интерьера — трещины на стенах, пожелтевшие фотографии — становится знаком утраты. Подвал-Алеф противопоставлен остальным комнатам: если верхние этажи связаны с личной скорбью, то подземное пространство открывает безличную вечность. Уничтожение дома в финале подчёркивает тщету попыток сохранить прошлое — будь то через архитектуру, поэзию или мистическое переживание.</p>
</div>