Все в лес пошли… (сборник)

– Хорошо, ма.

– И надень свое синее сари.

– Ладно. Ты кого-то особенного пригласила?

Рахела ответила не сразу:

– Должен прийти один человек по имени Анис, преподаватель университета из Северной Дакоты. Очень хороший молодой человек.

– Откуда ты знаешь, что он очень хороший?

– Шафик сказал.

– И конечно, не женат, – улыбнулась Рунки. – И конечно, ты хочешь, чтобы я вела себя с ним очень мягко и вежливо.

– А что, этого хотеть нельзя?

– Ну почему же, можно. Вот только я недолюбливаю преподавателей.

Рахела посмотрела на дочь тяжелым взглядом. И Рунки уступила:

– Не беспокойся. Никаких глупостей я вытворять не буду. Буду и вежливой, и мягкой, и улыбаться буду. Сладко-сладко.

III

Анис проснулся около одиннадцати.

Несколько мгновений он не мог поверить своим глазам: «Неужели уже одиннадцать?» Сегодня понедельник, и в полдесятого должно было быть занятие по химии полимеров в триста шестой группе. Сейчас, конечно, уже ничего не поделаешь. Надо будет позвонить мисс Кэтрин. Пропустить занятие – это пустяк, можно иногда. Но проспать – вот это уже стыдно.

Не успел Анис включить телефон, как тут же раздался звонок.

– Алло! Анис, вы? Это я, Шафик.

– Я так и понял.

– Я вам шесть раз с вечера звонил. Вы что, телефон выключили?

– Да.

– А я-то думал, в чем дело? Кстати, вспомнил имя этой вашей поэтессы. Мери Стюарт.

– Нет, не Мери Стюарт. Ее зовут Эмили Джохан. Вечером не мог вспомнить, а сейчас вот само вспомнилось.

– Анис, вы не больны?

– Нет, со мной все в порядке.

– Вы помните, что мы едем к господину Амину?

– Только не сегодня, завтра.

– Да, завтра. Послушайте-ка, я сейчас приеду.

– Сейчас?

– Минут через десять. Есть важное дело.

Анис положил трубку и поставил чайник на огонь. Пока закипала вода, он пошел умыться, и вдруг вспомнил, что в доме была еще одна живая душа. Странно, как же он мог это забыть?

Но Мелиссы в доме не оказалось. Кровать аккуратно застелена, и на ней клочок бумаги – короткая записка карандашом: «Та спал, и я не стала тебя будить. Большое спасибо».

Непонятно почему, но Анис немного расстроился, хотя грустить было не о чем. Сегодня ужасно неудачный день. Редко бывают такие дни. Все идет кувырком.

Шафик должен был приехать через десять минут, но не появился и через два часа. До мисс Кэтрин дозвониться не удалось. Появляться сейчас в университете не было смысла. Анису стало казаться, что у него температура. Какой пугающе плохой день. На канале новостей не было ни одного хорошего сообщения.

В Кентукки сгорели два ребенка.

Провалились переговоры по поводу подписания договора ОСНВ-2.

В Бельгии, в городе Льеж, поезд упал в реку, погибло сто пятьдесят человек.

В саду поставили стулья.

Рунки казалось, что ее мать излишне суетится. Два раза меняли скатерть. Принесли вазу с цветами. На улицу вытащили стерео.

– Ма, ты слишком суетишься, – сказала Рунки.

– Мы вынесли стулья в сад – это что-то особенное? – сухо и недовольно спросила Рахела.

– Нет, но цветы – это уже слишком. Ты на них шесть долларов потратила.

– Если тебе не нравятся цветы, можешь их убрать.

Рунки смутилась. Ясно, что мама была раздражена. Она не могла понять свою мать, когда та злилась без причины.

– Мам, если хочешь, я надену синее сари, – улыбнулась Рунки.

– Что значит «хочу», Рунки? Я никогда ничего ни от кого не хочу.

Нахмурившись, Рунки пошла к себе в комнату. Такой замечательный день, и вдруг все идет шиворот-навыворот. Рунки заперла дверь своей комнаты. Тут можно было поплакать в одиночестве, послушать музыку на полную громкость. Это был ее тайный мир.

Кто-то постучал в дверь. Конечно, папа. Кроме папы, никто так вежливо не может стучаться.

– Что, папа? – нежно спросила Рунки.

– Открой дверь, дочка. У меня для тебя сюрприз.

– Что за сюрприз?