Четыре сына. Рождение легенд

Послышалось кряхтение, после чего первый ряд столпившихся мужчин раздвинулся, и взгляду собравшихся предстал хромающий Гожо, на лице которого аршинными буквами было написано, что он бы предпочел, чтобы его звали как угодно, только не Гожо. Кинжала в левом бедре уже не было.

– Не знаю, савит Кеий, – ответил Гожо. Хоть колдун и был его другом, но при посторонних субординацию квихельм соблюдал. – Этот язык аборигенов вообще мало кому известен. У нас из дарсов и квихельмов-то нет.

– А кок разве не дарс? – раздался сзади сильный чистый голос.

Селир сразу вспомнил, что дядя Барх, когда кричал на подчиненных, действительно, употреблял непонятные слова, которых ему отродясь слышать не приходилось.

– Зелих, приведи Барха! – тут же приказал Кеий, обращаясь к облокотившемуся на перила квартердека и с любопытством смотрящему на все свысока рослому мужчине с испещренным шрамами лицом.

Зелих с грацией рыси перепрыгнул через парапет, с глухим стуком приземлившись на палубу, где толпились квихельмы. После чего направился в сторону камбуза.

Не прошло и двух минут, как вновь раздались шаги.

– Ну-ка разбежались-ка в разные стороны! – послышался запыхавшийся бас.

Квихельмы дружно расступились, и на свет серебряной Чары вышел, нет, выплыл, как раздутая бригантина, корабельный кок. Все волосы с лысой головы, похоже, проросли в богатые рыжеватые усы, являющиеся главным достоянием его рельефного от складок лица. Несмотря на то, что Барх не являлся квихельмом, одежду он носил точно такую же, как и они, только вместо безрукавной туники у него была черная рубашка, но не на крючках, а на позолоченных пуговицах. Этих пуговиц Селир боялся больше всего. Толстое необъятное пузо кока беспощадно натягивало края одежды, так что бедные кругляшки натужно впивались в ободки своих петель, грозя всем окружающим рано или поздно выстрелить без предупреждения.

– Так-так-так, – мурлыкнул Барх, подходя ближе к Селиру и мальчишке. – Кто это тут у нас?

– Дядя Барх, – начал маленький чародей. – Это дарс. Нам бы про него узнать побольше, да и объяснил бы ты ему, что да как, и куда он попал.

– Дарс!? – восторженно воскликнул кок, наклоняясь к мальчишке, насколько позволил объемный живот, заглядывая ему в глаза и что-то пытаясь там найти. – Ядрёны макароны! И вправду дарс! Хо-хо! Хо-хо-хо!…

Хохокал он долго, от души, сложив руки на обтянутом тканью брюхе. Оно словно ожило и колыхалось, колыхалось, как желе на тарелочке. Складывалось впечатление, что даже если Барх прямо сейчас перестанет смеяться, то живот его будет успокаиваться до вечера следующего дня. Селир не любил, когда кок так веселился, ведь угроза выстрела в такие моменты становилась как никогда острой.

Стоящий рядом мальчишка с ужасом смотрел на толстяка.

– Дядя Барх, ты его пугаешь! – прикрикнул Селир, чтобы его услышали.

Кок перестал оглашать окрестности своим громоподобным смехом.

– Ну что ж. Надо, так пообщаемся. Сто лет уже на дарском не говорил. Эх, порадовали вы старика…

Не такой уж и старый Барх дернул себя за ус, после чего на незнакомом языке обратился к мальчишке.

Маленький дарс долго смотрел в глаза корабельному повару. Селир один заметил, как маленький кулачок сжался, разжался. И только после этого мальчишка ответил:

– Тэйп…

Разговаривали они долго. Многие квихельмы уже разошлись по своим делам, потеряв интерес. С каждым новым вопросом, ответ становился длиннее, а лицо Барха мрачнее. Спустя где-то полчаса, кок взъерошил черные волосы на голове маленького дарса и по-отцовски ему улыбнулся.

– Селир, отведи его в мою каюту. Мальчик должен отдохнуть. Он многое пережил, – произнес Барх, подтолкнув мальчишку к магу. – У меня в тумбе ларковые палочки есть, угости его и уложи спать.

Селир глянул на отца.

– Ступай, – кивнул головой Кеий.

Маленький чародей послушно направился в каюту кока, предварительно махнув рукой мальчишке, показывая, чтобы он следовал за ним.

***

– Ну что? – стоило детям скрыться из виду, нетерпеливо спросил Кеий.

– В общем, звать его Тэйп Хардраг. Пять лет недавно стукнуло. Он сын султанского повара и рабыни, которая совсем недавно стала служанкой у байбише. Их убили, как и всех в Дарсане. Во время нападения, Тэйп спал на одном из парящих островов. Он сказал, что там какой-то водопад есть и из-за него ничего не слышно, поэтому мальчишку никто не заметил, да и он сам пропустил всю заварушку. Говорит, султана Бархиса убил его младший брат Хмирис. Редкостная надо сказать сволочь. Уж насколько давно я покинул Кемиз, но об этом ублюдке наслышан. Тщеславен, эгоистичен, подл, как Кардаш, да вдобавок ко всему труслив не в меру. До сих пор ума не приложу, как он решился пойти против самого Бархиса! Мальчишка говорит, ему помогали какие-то люди, по описанию похожи на мортенийцев…

– Это да. Они по всему Хасару разгуливали, как у себя дома! – подтвердил Гожо, сидящий на большой слегка подгнившей бочке и вытянув раненую ногу во всю длину.

– А, Ардал значится… – задумчиво дернул щекой Барх, сложив руки крестом на пузе, после короткой паузы он продолжил свой рассказ: – Так вот. Значит, убил он не только Бархиса, но и всю его семью вырезал. Все это на глазах Тэйпа. Последнюю зарезали байбише. Он сказал, что любил ее, как вторую мать, и не смог оставаться на месте, когда ей отрубили голову. Так-то его и обнаружили…

– Можешь дальше не продолжать, Селир подробно рассказал, что было потом, – прервал Барха савит. – Может, есть что-то важное, на что стоит обратить внимание?

– Хм… Ну не знаю насколько это важно… Мальчишка сказал, что Хмирис убил всех детей султана, кроме одного. Законного наследника, сына от единственной жены Бархиса. Тэйп говорит, что принца за три дня до всего случившегося отправили на соколиную охоту. Так что должно быть он пока еще жив, хотя мы ведь говорим о мортенийцах, уж кто-кто, а они найдут кого угодно и где угодно. Считай, парнишка уже не жилец.

– А Тэйп не сказал, как зовут этого принца?

– А как же! Сказал. Тайхар зовется принц… И чем же вам так интересен этот опальный принц, савит? – кольнул Кеийя своими черными глазками-бусинками Барх.

– Многим, Барх… Многим. Если Тайхар выживет, то каким бы не был принц, проблем Хмирису он может доставить массу. Он сын Бархиса, это к многому его обязывает. И если сын пошел в отца – править новый султан будет недолго.

– Ну! Когда это еще будет! Не факт, что мы доживем до этого момента.

– Что правда, то правда…

Маг перевел рассеянный взгляд на дрожащую белую дорожку Чары, растекшуюся молочным ручьем по волнам. Кеий чувствовал, что что-то упускает из виду, но не мог понять что. Может он должен был привезти в Квихл этого самого Тайхара, а не мальчишку, которого притащил Селир. Хотя Сараха не зря велела ему взять сына с собой. И Селир ведь привел какого-то мальчишку. Очень странного мальчишку…

– Барх, а Тэйп не сказал тебе, как спустился с высоченной стены хасарского дворца и уснул прямо у ее подножья?

– Как спустился, не сказал, а вот уснул, потому что упал на сонный гриб.

– Сонный гриб? – переспросил Кеий, ранее не слышавший о подобном грибе. Непонимающий взгляд Гожо подсказал, что он не одинок в своем неведенье.

– Они растут только на юге. Но на севере их тоже можно найти. У аптекарей. Название у них еще такое… Ой, дай Оркус памяти… – Барх напряженно зажмурился и начал растирать пальцами лоб. – Бармидос! Да, точно – бармидос. Их обычно высушивают и в порошок толкут, а потом в чай добавляют. Снадобье что надо, дракона усыпит!

– Так, а Тэйп-то каким образом уснул?

– Молодой сонный гриб имеет такую круглую закрытую шляпку. Внутри нее есть полость, в которой находится сонная розовая пыльца. Если вдохнуть эту пыльцу сразу начинает клонить в сон… – Барх замолчал, и на его лице отразилась смесь непонимания и задумчивости. – Вот только ни разу я что-то не слышал, чтобы люди засыпали, стоило им ее вдохнуть. Животные, те да. Но чтоб человек… Хотя может это из-за того, что Тэйп ребятенок еще совсем. Да и переживаний на его долюшку выпало не мало. Не каждый взрослый смог бы такое пережить, а он, ты погляди ж!..

Савит и сам об этом думал. Все что он успел увидеть и услышать сегодня про Тэйпа, явно говорило о том, что из этого мальчика вырастет хороший воин, а может даже и великий. А какая у него была аура! Кеий за всю свою жизнь не видел такой яркой ауры! Он чуть не ослеп, когда применил заклинание истинного видения. Словно на корабль упал огненно-белый Илар. Однако маг сейчас сомневался. Он слишком спешил, когда читал руны, а пальцы плохо слушались. Кеий боялся, что напутал в заклинание и это был всего лишь побочный эффект, ведь когда он взглянул на мальчишку второй раз, у него вообще не было ауры! Что тоже крайне подозрительно. Даже у травы есть своя энергетическая оболочка. Да и то, что он играючи преодолел его магическую стену, справится с которой даже взрослому магу потребовалось бы время, вызывало еще больше вопросов. Как ни крути, но все это было донельзя странным. И Кеий собирался разобраться со всем этим в самое ближайшее время.

Повисшее молчание нарушалось лишь бьющимися о корабль черными в ночи волнами. Те немногие квихельмы, которые остались, чтобы послушать рассказ Барха про мальчишку уже ушли. Время было далеко за полночь, и законный сон никто не отменял. Так что на верхней палубе находились только Кеий, Гожо, кок и впередсмотрящий, задремавший в марсе.

– Савит, вы заметили, что уже вторую ночь на небе не видно ни одной звездочки, а ведь туч нет? Да и Чара вроде больше обычного? – вдруг произнес Барх, задрав голову кверху. Гожо что-то утвердительно замычал.

Кеий, до этого следивший за игрой волн, последовал примеру кока. Удивительно, но небо, действительно, было пустое! Черное, как полотно, с замерзшим посередине круглым белоснежным диском.

– Нет, не заметил. Странно… Очень странно, – пробормотал маг. Вообще сегодня все происходящее казалось ему каким-то плывущим, ненастоящим, будто все вокруг мираж или сон. Начиная с дарского мальчишки и заканчивая изменениями в природе.

– Ого! – воскликнул Гожо, и эхом за ним раздались еще голоса. – Вы это видели!?