Опыт моей жизни. Книга 2. Любовь в Нью-Йорке

Слушать слова – ужасно скучно. Через пять-десять минут внимание отключается, как ни стараешься заставить его не отключаться. Внимание – это нечто такое, что невозможно изнасиловать, если ему неинтересно, оно просто отключается – и все тут. Ничего не поделаешь. С вниманием – я начинаю понимать – нужно, как с ребенком, постоянно изощряться, завлекать, увлекать его, так, чтобы удерживать интерес. Пока интересно – внимание настороже. Как только скучно – внимание вырубается. Я насильно включаю его, а оно ровно через минуты две-три, снова, бах – и вырубилось. Бесполезная борьба. Как же сделать такое нудное занятие, как английский язык, интересным?..

* * *

Помню, когда я была влюблена в Алика, я поглотила тонну материала на английском языке. Меня подхлестывал сильный интерес, и память просто демонстрировала чудеса.

Как же сейчас мне удерживать свой интерес?

Статья в женском журнале: «Как стать неотразимой женщиной». Статья интересная, но на английском языке. Вот то, что мне нужно! Начитываю английский текст, перевод каждого непонятного слова, разъяснения из словаря. Это поинтересней. Из монотонного выписывания слов получается увлекательное составление головоломки, когда по маленькому кусочку, постепенно, составляется целостная картина. Нетерпение расшифровать всю статью поддерживает интерес.

Прослушав кассету восемь-десять раз, запоминаешь такое количество слов, оборотов речи, какое и не снилось, когда я учила обычным методом, сидя и глядя в книгу. Параллельно в меня вбиваются образцы поведения, которые привлекательны, по мнению журнала «Космополитан», для мужчин.

«Женщина, которая постоянно что-то требует и проявляет свою зависимость от мужчины, отталкивает его… Женщина должна быть независимой, а вместе с тем проявлять свою привязанность в ненавязчивой форме». «Любовь, которую постоянно пихают ему в глотку, начинает раздражать и тяготить его»…

Прекрасная находка. Польза – одновременно двойная. К тому же, интересно, не дохну от тоски.

* * *

Взяла новый учебник психологии.

Я пробираюсь через предложения, как через густые дебри в дремучем лесу. На каждом шагу – рытвины, канавы, колючий кустарник… Движение крайне осложнено. Но я потихоньку преодолеваю все препятствия. Вот я перевела целое предложение. И что же? Вот как звучит переведенное со словарем с большим трудом предложение.

«Дети учатся причислять общественное поведение к поощряемому, наказываемому и имитации преклоняемого человека. Авторитетное поведение родителей помогает детям выработать уверенность в своем поведении и родовое сходство».

Вот награда за все муки!

Попробуем еще. Может, это просто кусок дурацкий.

Занимаюсь переводом следующего предложения битый час. Вот результат:

«Успешное справление с физическими половыми и общественными изменениями ведет более к ощущению целостности, нежели отчаянья».

Все понятно? Мне все. Никого и ничего я не ненавидела еще так яростно, как ненавижу английский язык!

* * *

Решила попробовать почитать Льва Толстого на английском языке.

Так же, как богатый многогранный русский язык состоит из тридцати трех букв алфавита, так сложная, многоликая я состою из тридцати трех писателей. Они – составные элементы меня. Лев Толстой – это заглавные буквы меня. Я начинаюсь с Толстого. Поэтому, первая большая книга на английском – Толстой.

Я было попробовала читать что-то новое, но тут же почувствовала себя в таком непроходимом лесу, где ветки, густо переплетаясь, не давали ступить и шага вперед, что бросила, поняв невозможность затеи. Взяла русскую книгу, и дорога сразу стала легкой, чистой, беспрепятственной. Так же и в жизни.

Когда я читаю по-английски, страницы книги делаются свинцово-тяжелыми от веса такого количества непонятных слов и предложений. Эта тяжесть изнуряет меня уже после первых одной-двух страниц. Такая маленькая книжечка, а весом тяжелее Эльбруса! Не выдержать ее долго в руках.

Когда открываю русскую книгу – нет ни слов, ни предложений, ни русского языка, как такового. На легких, как облако, страницах просто-напросто кипит жизнь. Я вижу, слышу, наблюдаю большой интересный мир. Я, словно кино смотрю или жизнь проживаю, слов и предложений вовсе не замечая.

Когда же я беру в руки томик Толстого (неважно, на каком бы он ни был языке), я вхожу в родной дом, я надеваю старые удобные туфли. Даже на английском языке Толстой мне будет понятен, т. к. большинство его произведений я вообще знаю чуть ли не наизусть. Это сочетание: знакомый наизусть писатель и незнакомый язык, должно, по идее, сильно облегчить освоение английского.

* * *

Я нашла отличный метод! Толстой по-русски и он же в английском переводе. Предложения уже переведены для тебя, не нужно мучиться, выискивая по слову в словаре, а потом ты не остаешься с набором слов, складывающимся в галиматью. Перевод идет целыми смысловыми блоками! Это ужасно интересно: как звучит то или другое выражение по-английски. Дословно – совсем ничего не переводится. Мне бы в голову не пришло так перевести. Совсем другой подход. А когда со словарем, каждое слово смотришь – опять все по-другому открывается. В языке – своя динамика, с разных сторон по-разному открывается. Записываю на кассеты и предложение к предложению и слово к слову. Слушаю с интересом. Но вот какой печальный вывод: чем больше вхожу в эти дебри, тем яснее вижу – английский мне никогда не выучить на уровне русского. Никогда!

* * *

Сегодня переводила статью в дамском журнале. Привлек заголовок: «Все, что оставили нам наши мамы». Заинтересовалась. Статьи, вообще, читаются легче, чем книги.

Эта статья начиналась словами: «Все мы, конечно, любим своих мамочек и папочек, но рано или поздно наступает не лишенный радости и довольно долгожданный момент, когда последний из родителей уходит в мир иной, а к нашему дому подъезжает грузовик, битком набитый щедротами и ценностями, которые предки нажили за жизнь, и мы в восторге глядим и не знаем, что же со всем этим добром делать»…

…Наступает «не лишенный радости» (???) и «довольно долгожданный» (???) момент, когда последний из родителей уходит в мир иной (???)… Это мой английский? Подкатываю и так и этак, нет, именно так написано… Не может быть…

Далее речь идет о законодательстве США, о том, какими налогами облагаются унаследованные ценности, и о том, как их, не нарушая закона, обойти. Понимаю, понимаю, что статья полезная и о деле, но этот циничный тон… этот подход…

Закрыв журнал, долго сидела, потихоньку раскачиваясь на месте, плакала и подвывала себе под нос, глотая слезы и свою беспомощность. Никогда мне эту страну не принять! Никогда!!!

Давно ли песню ты мне пе-е-ла,
над колыбелью наклоня-ясь.
Но время быстро пролете-е-ло
и в детство нить оборвала-ась….

Поговори со мною, ма-а-ма!!!
О чем-нибудь поговори!
До звездной полночи, до са-а-мой…
Мне снова детство подари-и…

Минуты сказочные э-э-ти навек оставлю в сердце я. Дороже всех наград на све-е-те мне песня тихая твоя… Поговори со мною, ма-а-ма! О чем-нибудь поговори! До звездной полночи, до са-а-мой… Мне снова детство подари

* * *

Каждый в моей стране вмиг узнает эту песню. Каждый в моей стране воспитан именно так относиться к матери: как к чему-то святому, бесконечно любимому.

Какой грузовик, набитый добром, нажитым за жизнь наших мам?!!!

Какой долгожданный, небезрадостный момент (речь идет о получении наследства)?

О чем говорят эти дегенераты?

Как мне головой своей пробить грунт земли, как зубами своими прорыть тоннель, как вылезти на другой части земного шара, даже при одной мысли о которой слезы нежности наворачиваются мне на глаза?..

Вот вам – Советский союз, и вот вам – Америка. Каждая из этих двух стран полностью выражена уже хотя бы в том, как каждая воспитывает относиться к своей матери.

* * *

Каторжные работы, на которые посылали заключенных, а может, даже смертная казнь – все лучше по сравнению с изощреннейшей пыткой – ничего не делать.

* * *

Вечерние сумерки. Обыкновенный, будничный день. Я иду по Авеню Ю, как синий мертвец по живому городу, мимо живых людей, функционирующих заведений. Моя посиневшая и окостеневшая душа, как будто бы слегка оттаивает, смягчается от соприкосновения с живыми улицами.

Яркий свет из окон парикмахерской. Мастер подметает с пола волосы, другие мастера уже разошлись. Маникюрша допиливает ногти последнему клиенту. Заканчивается рабочий день. Кончил дело, гуляй смело. Так учили нас, еще когда я ходила в школу. В прачечной, тоже уже складывают какие-то мешки, убирают рабочее место, жена хозяина, уже переодетая, складывает свои вещи. На входной двери с колокольчиком уже висит надпись: «Закрыто». Скоро они пойдут домой. Рабочий день завершен.