Церковно-народный месяцеслов на Руси

У тещи про зятя и ступа доит.
Придет зять, где сметанки взять?
Было у тещи Семь зятьев:
Хомка зять, И Пахомка зять, И Гришка зять,
И Гаврюшка зять, И Макарка зять,
И Захарка зять, Зятюшка Ванюшка
– Милей всех зятьев!
И стала теща
Зятьев за стол сажать.
Хомка сел, И Пахомка сел,
И Гришка сел, И Гаврюшка сел,
И Макарка сел, И Захарка сел,
«Зятюшка Ванюшка, Поди вот тут сядь!»
Стала теща зятьев Вином потчевать:
Хомке рюмка, И Пахомке рюмка,
И Гришке рюмка, И Гаврюшке рюмка,
И Макарке рюмка, И Захарке рюмка,
Зятюшке Ванюшке – Рюмочка с винцом!
И стала теща Зятьев в гости звать.
Хомка идет, И Пахомка идет,
И Гришка идет, И Гаврюшка идет,
И Макарка идет, И Захарка идет.
«Зятюшка Ванюшка, Иди поскорей!»
Стала теща с зятьев Деньги обирать:
С Хомки – рубь, И с Пахомки – рубь,
И с Гришки – рубь, И с Гаврюшки – рубь,
И с Макарки – рубь, И с Захарки – рубь,
С зятюшки Ванюшки – Пара серебра!
Стала теща Зятьев провожать:
И Хомке – в шею, И Пахомке – в шею,
И Гришке – в шею, И Гаврюшке – в шею,
И Макарку – в шею, И Захарку – в шею,
А зятюшку Ванюшку – За святые волоса!

Ой, куры вы, куры, Кочеты молодые, Гребни вы золотые! Что не пойте вы рано, Не будите мово зятя. Зять у тещи гуляет, Теща у зятя пытает: «Что зять ты, зятечек, Дорогой сын гостечек, Скажи мне всю правду, Что на свете милее: Али тесть, али теща, Али жена молодая, Али матушка родная?» «Теща милая – для привета, Жена молодая – для совета, А маменька родная Милей всего свету».

Был у тещи, да рад утекши.

У тещи зять – первый гость, а принят в дом – первый разбойник.

Нет черта в доме – прими зятя. Зять в дом – и иконы вон.

Теща про зятя пирог пекла.
Соли да муки – на четыре рубли,
Сахару-изюму – на восемь рублей,
Встал этот пирог – в двенадцать рублей.
Думала теща про всех про гостей —
Зятюшка сел – да в присест пирог съел.
Теща по горенке похаживает,
На мила на зятюшку поглядывает:
«Как тебя, зятюшка, не розорвало?
Как тебя, родимого, горой не навело?» —
«Розорви, розорви тещу мою,
Тещу мою да свояченицу.
Пойдем-ка, тещенька, отгащивать ко мне.
Есть у меня про тещу много пива и вина,
Есть еще про тещеньку три дубины:
Первая дубинушка – березовая,
Вторая дубинушка – еловая,
Третья дубинушка – осиновая».

(Нижегородская губ.)

Если в среду зятья гостили у своих тещ, то в пятницу зятья устраивали «тещины вечерки» – приглашали на блины. «Являлся и бывший дружка, который играл ту же роль, как и на свадьбе, и получал за свои хлопоты подарок». Званая теща (существовал и такой обычай) «обязана была прислать с вечера все необходимое для печения блинов»: таган, сковороды, половник, кадушку для опары, а тесть присылал мешок гречневой крупы и коровье масло. «Неуважение зятя к этому обычаю считалось бесчестием и обидой и было поводом к вечной вражде между ним и тещей».

С четверга, недаром называвшегося «широким», масленичный разгул развертывался во всю ширь. Всем миром, в качестве участников или активных, заинтересованных зрителей, выходили на кулачные бои, возведение и взятие снежного городка, на конские бега.

Масленица-пышка на улицу вышла, На гору катиться, с ребятами драться! Ребята – дураки, нажимали кулаки, Нажимали кулаки все на Масленицы на боки! (Ярославская губ.)

Центральной фигурой все же оказывалась сама Масленица – кукла из соломы, которую наряжали в кафтан, шапку, опоясывали кушаком, ноги обували в лапти, усаживали на сани и везли в гору с песнями: встречали Масленицу.

Дорога наша гостья Масленица, Авдотьюшка Изотьевна, Дуня белая, Дуня румяная, Коса длинная, триаршинная, Лента алая, двуполтинная, Платок беленький, новомодненький, Брови черные, наведенные, Шуба синяя, ластки красные, Лапти частые, головастые, Портянки белые, набеленные! (Подмосковье.)

Наша Масленица годовая, Наша Масленица годовая! Наша Масленица годовая, Она гостика дорогая, Она гостика дорогая, Она пешею к нам не ходит, Она пешею к нам не ходит, Всё на комонях разъезжает, Все на комонях разъезжает! Чтобы коники были вороные, Чтобы коники были вороные, Чтобы слуги были молодые! Здравствуй, Масленица! (Псковская губ.)

Сопровождает Масленицу ряженая молодежь. Чаще всего рядятся цыганами. Иногда рядом с Масленицей-чучелом садилась в сани женщина, изображающая Масленицу, которая за прядильным станком крутит масло.

В пошехонском селе Давшино (Ярославская губ.) масленичный поезд выглядел следующим образом: «запрягают десять лошадей и более в нарочно для того приготовленную большую повозку своего рукоделья: лошади впрягаются гусем одна за другою; на каждую из них сажают вершника в рубище, разодранном с ног до головы, всего выпачканного сажею; один вершник держит большой кнут своего изделия, другой – метлу; везде и даже на свои шеи навешивают коровьи колокольчики и всякие погремушки; рогожную кибитку, всю испачканную, увешивают вениками, как будто унизывают жемчугом, и сажают в нее пьяного человека, тоже испачканного сажею и в разодранном рубище, облитом пивом; подле него стоит бочонок с пивом, против него – раскрытый сундук со съестными припасами – пирогами, рыбою, яйцами, оладьями и пряженцами». Поезд под смех и шутки односельчан проезжал по всей деревне и затем отправлялся в соседнее село.

В Сибири масленичный поезд создавали на свой манер: «„Робята“, заготовив соломенное чучело с мужскими атрибутами и принарядив его в „мужичье“ платье, усаживали в специальный экипаж, составленный из связанных в ряд двух-трех саней; в них впрягалось по одной лошади; в передок саней ставилась пустая бочка, рядом – стол с закуской, пустыми бутылками и винными стаканчиками; посредине водружалась жердь (в 9-10 аршин высоты), на нее надевалось на некотором возвышении колесо, а на нем привязывалось чучело в сидячем положении, с привязанными к нему куском коровьего масла и бутылкой со стаканами; на тот же экипаж клалось еще корыто».

Ой, Масленица-кривошейка,
Состречаем тебя хорошенько!
Хорошенько!
Сыром, маслом, калачом
И печеным яйцом!
Сударыня наша Масленица!
Протянися до Велика дня,
От Велика дня До Петрова дня!

В воскресенье – «прощеный день» устраивали проводы Масленицы. С утра ребятишки собирали дрова для костра жечь Масленицу:

Ельник, березник На чистый понедельник! Уж то ли не дрова – Осиновы дрова, Березовы дрова!
Подавайте их сюда На Масленицу, На горельщицу!

В подмосковных селах в воскресенье молодежь в санях с чучелом Масленицы ездила по деревне до темноты, с песнями и шумом. А поздно вечером выезжала на озимь и здесь на приготовленном костре чучело сжигала.

Калужские девки и бабы разыгрывают целое представление – похороны Масленицы: «Делают из соломы куклу с руками, надевают на нее бабью рубашку и сарафан, а на голову навязывают платок. В таком виде кукла эта изображает собою Масленицу. Затем одну бабу нарядят попом, наденут на нее рогожу наместо ризы и в руки дадут ей навязанный на веревке осметок – на место кадила. Двое из участвующих в обряде берут Масленицу под руки и в сопровождении толпы, под предводительством „попа“ пускаются в путь из одного конца деревни в другой, при пении различных песен. Когда же процессия выступает в обратный путь, то Масленицу сажают на палки вместо носилок, накрывши ее пеленкой. Дошедши до конца деревни, процессия останавливается. Тут куклу-Масленицу раздевают, разорвут и растреплют всю. Во время шествия с Масленицей „поп“, размахивая кадилом, кричит „аллилуя!“, а за ним кричит, шумит вся толпа – кто во что горазд: кто плачет, кто воет, кто хохочет и т. д. А когда Масленицу хоронят, то поют песни».

Прощай, Масленица-вертушка, Настает великий пост. На деревне всё приели, Подают селедки хвост! Как на масляной неделе В потолок блины летели!