Марионетки

– Эх, молодежь. Не умеете вы ценить спокойствие, – вновь подал голос Артур.

Марвин ехидно усмехнулся.

– А я тоже устал, – произнес Эдгар после короткой паузы.

– От чего? – также выдержав паузу, произнес Марв, просто для поддержания разговора.

– От сцены.

– Устал от сцены? Ты спятил?

– Не от самой сцены, а от этого кривляния перед зрителем.

– Браток, тебя создали для этого кривляния перед зрителем. Это смысл твоего существования, так что просто прими это.

– А я согласен с Эдди, – произнес Стюарт.

– Еще один, – выдохнул Марв.

– Марв, ты в курсе, что планета вращается по орбите со скоростью примерно тридцать километров в секунду.

– Я чувствую, меня укачивает, – съехидничал Марвин. Вики хихикнула.

– Тридцать километров, ты представь! – продолжил Стюарт. – А мы все также топчемся на крохотной сцене, делая то, что от нас хочет кукловод. Никакого движения вперед.

– Ну-у-у, – впервые за вечер подал голос, как правило, молчаливый, Альфред, – если учесть, что наш театр находится на Земле, то мы все также вращаемся вместе с ней.

В чулане нависла оглушающая тишина, которая была свойственна после коротких монологов Альфреда.

– Что за хрень несет этот тип? – прервал тишину Артур.

– Я хочу сказать, – начал оправдываться Альфред, но Марвин прервал его:

– Альф, лучше молчи.

– Слушайте, – Стюарт поспешил перевести разговор в другую тему, увидев, что назревает скандал, – кто-нибудь знает, почему сегодня я в костюме война?

– Потому, – произнес Марвин, – что тебе сегодня выпала честь ненавидеть Персов, или с кем там они воевали.

– Но я не хочу никого ненавидеть, – произнес Стюарт, с легкой обидой в голосе. – Да я и пацифист вообще-то. Убежденный.

– Долбанный хиппи, – вновь пробубнил Артур.

– И где Гарри? Он ведь раньше был воин.

– Да брось, – произнес Марвин, – ты не первый кому приходиться ненавидеть кого-то по приказу. Ты, кстати, знаешь, что Персией до 1935 года назывался Иран.

– Да, Марвин, – отозвался Стюарт, – я это знаю, но…