Из найденных хроник одного заседания

– Невмешательства в личную жизнь им подавай. Да не дождётесь. И без всяких санкций, – на этом месте Сэм, впав в когнитивный диссонанс из-за привычки слышать это слово в запретительном ключе, замешкался, но потом решив не придавать большого значения всем этим формальностям, принялся отстаивать свою точку зрения, пока что только перед собой, – если захочу, то буду не только подслушивать, подсматривать, но и если объект наблюдения окажется привлекателен, то и вмешиваться в личную жизнь объекта. Понятно. – Сэм прямо-таки пригвоздил своим взглядом ненавидимого им журналиста, у которого, наверное, даже шею свело, раз он отвести своего взгляда от окна не может.

Что же насчёт второго, дремлющего рядом с Сэмом типа по имени Хайнц, то и он, что уже и не удивляет, одновременно вместе с Сэмом проявил единство взглядов на прежнюю свою занятость, переведя свой взгляд из под шляпы в сторону Антипа. И, пожалуй, трудно, вот так сразу сказать, что повлияло на взгляды Хайнца и на их направление, которое так удачно совпало с направлением взглядов Сэма, на которого он, только по чистой случайности и опрокинулся из своего сна. Возможно, что это было дружеское плечо Сэма, на которое время от времени наваливался Хайнц, а может и не устраивающий Хайнца своей оконцовкой его сон, где не он выкидывал противника под колёса поезда, а почему-то он сам оказался там под вагоном.

А ведь на стороне Хайнца было практически всё, он был главным действующим лицом сна, за которым стояло его подсознание, вносящее свои правки в сценарий разворачивающихся событий во сне, различные сверх способности, которые только в снах и снятся всякому человеку, что отвечало этой его действительности, и знание всех повадок и направлений действий своего бегущего от него противника. Но как неожиданно для Хайнца выясняется, то всего этого мало, и этот злодей, его противник, умело введя его в заблуждение, отправляет его висеть на подножке вагона.

Правда надо отдать должное Хайнцу, и он не бросается с обвинениями на того своего противника, который так подло поступил по отношению к нему, да он уже и скрылся, а Хайнц принимается методично анализировать свои ошибки. – А я сам виноват. – Подвёл итог своему мысленному расследованию Хайнц. – Я самоуверенно посчитал, что ему от меня никуда не деться, вот и расслабился. А ему единственное, что и оставалось, как только пойти на хитрость, что он и сделал. Правда, откуда он мог знать, эту мою тягу к знаниям? – Хайнц с подозрением, краем глаза посмотрел на Сэма, после чего окинул взглядом Антипа, который определённо чем-то был похож на того злодея из его сна. И это показалось Хайнцу очень подозрительным совпадением, и он решил не сводить с него своего взгляда.

– На этот раз, тебе не удастся так легко меня обмануть. – Решил быть непреклонным к наблюдаемому типу Хайнц, с болью за себя вспомнив, как тот злодей из сна, простым вопросом сбил его с толку и отправил в своё небытиё.

– Я слышал, ты отличный агент и что даже во сне бодрствуешь. – Встретившись или эффектнее будет сказать, столкнувшись в тамбуре с Хайнцем, обратился к нему злодей из сна, как только сейчас понял Хайнц, один в один похожий на того типа сидящего у окна. И что мог на эти его слова ответить Хайнц, если всё это было истинной правдой? Не врать же в конце концов. Мол вы, сэр, меня с кем-то другим перепутали, и я не тот вами заявленный отличный агент и рубаха парень, а как раз наоборот, последний подлец, бездельник, и при удачном стечении обстоятельств и прохвост. Так что утвердительный ответ Хайнца, вполне был ожидаем.

– Да, это так. – Сказал Хайнц, не отменяя своей суровости взгляда на этого злодея, который может и говорит правильные вещи, но всё же это не отменяет того, что за ним нужен свой присмотр.

– Я также слышал, что в деле счёта, вам нет равных. – Продолжает удивлять Хайнца своей осведомлённостью и точностью воззрений на него этот злодей.

И с этим тоже не может не согласиться не терпящий любой неправды в свой адрес Хайнц.

– Не могу и с этим не согласиться. – Даёт ответ Хайнц.

– И неужели, вы на такой скорости можете посчитать то количество шпал, которое наш поезд преодолевает за минуту времени. – Проявляет ничем неприкрытое сомнение насчёт умственных качеств Хайнца этот злодей. И тут же вслед за этим своим, практически вызовом Хайнцу, воротит свой нос в сторону дверей ведущих на улицу. А ведь Хайнц сразу же в глубине своей души почувствовал, что тут что-то не так, какой-то прямо-таки подвох сквозит в этом заявлении злодея. Но видимо этот злодей отлично знал Хайнца, с его затмевающим его разум нетерпением ко всякой несправедливости, в особенности, если она обращена к нему, раз Хайнц не придаёт значение тому, что ему подсказывает чутьё, и в ответ решительно опровергает эти заблуждения на свой счёт со стороны злодея.

– Засекай! – яростно говорит Хайнц злодею, сам тем временем принявшись прислушиваться к стуку колёс поезда об соединительные стыки рельсов. «Вот же придурок, – улыбнулся про себя Хайнц, презрительно посмотрев на столь недальновидного злодея, – мне нужно-то, всего лишь посчитать количество стыков и затем умножить их на количество шпал входящих в состав рельсошпальной решётки. И всё. – Хайнцу даже стало немного жаль этого злодея, который и злодеем стал лишь потому, что не образован и его никуда не берут».

А злодей тем временем, пока Хайнц слегка отвлёкся, подошёл к двери ведущей на выход из вагона и открыл её. Что вызывает удивлённый взгляд на него Хайнца. Но злодей быстро успокаивает Хайнца, убедительно аргументировав свои действия. – Так тебе будет лучше слышен стук колёс.

– И то верно. – Улыбнулся злодею Хайнц, начиная испытывать к нему недопустимые для агента симпатии. После чего Хайнц подходит к двери, смотрит на злодея, который уже приготовился следить за временем, засучив рукава своих обеих рук (—А злодей-то, совсем растерялся, – усмехнулся Хайнц, обнаружив такие ручные приготовления злодея, которому и на одной руке достаточно было бы оттянуть рукав, чтобы было лучше часы видно), затем переводит свой взгляд во внешние пределы вагона и, прикрыв глаза, начинает прислушиваться к стуку колёс.

– Даже несколько укачивает. – Делает вывод из услышанного Хайнц, после чего он собирается было повернуться к злодею, для того чтобы дать старт отчёту времени, но не успевает это сделать, так как злодей уже дал старт, но только своему отчёту времени, – он резко навалился на Хайнца сзади, и без особых затруднений, в миг вытолкал его из вагона.

И пока Хайнц летел из вагона, – а это практически мгновение, но его всё же хватило, – то ему в голову пришла довольно неожиданная мысль: «Так это я сам его подвёл к этому!». И только мелькание перед глазами несущихся в прошлое шпал, на которые сейчас беспрерывно смотрел оказавшийся в буквальной к ним близости, зацепившийся ногой за ступеньки Хайнц, не дало ему додуматься до того, что всё это значило и, вообще, почему ему в голову, в самый неподходящий для этого момент, именно это пришло.

А ведь говорят, правда непонятно кто в таком случае, что в последние мгновения жизни человека, ему в голову, как им думается, приходят самые глупые и ничего незначащие мысли. А раз так, то наверное и Хайнц имел полное право на такого рода глупость, если бы конечно, это были его последние мгновения жизни. Но так как это было не так, то это мгновение не может не вызывать вопросов, но только не у самого Хайнца, чьё желание поработать агентом под прикрытием, полностью поглощало его, – а это в его понимании, вести двойную жизнь, нарушать закон и всё под сплошной вокруг обман, и себя в том числе, – и, пожалуй это и ограничивало его доступ к этой информации (но он всё же подспудно догадывался о том, каким образом он подвёл злодея под эти действия против себя – ведь он сам руководил им и вкладывал в его уста все эти хитрые вопросы).

Но всё это осталось там, за пределами его сознания, когда сейчас Хайнц, очень для себя удачно натолкнулся на плечо Сэма, что уже хорошо, а то он бы даже и не знал, что и чем думать, разбитно упав головой прямо на пол.

Так что то, что Хайнц с некоторой предвзятостью посмотрел на Антипа, невероятно похожего на того злодея из сна, то это было вполне обосновано его сном, ну и заодно и тем, что агентам внешней разведки Сэму и Хайнцу, было поручено незаметно следовать за этим объектом туда, куда он только не пожелает направить свой ход. Ну а так как все эти объекты слежения вечно куда-то спешат, да ещё и без видимых на то причин, стараются отстаивать своё право на личную жизнь, – они специально, для того чтобы запутать и сбить со своего следа наблюдателей, перемещаются по городу неравномерно, переходя в самые неожидаемые для наблюдателя моменты на бег или того хуже, запрыгивают на ходу в пойманное такси, – то нужно поистине обладать большим терпением и крепкими нервами, чтобы не вспылить и не раскрыться перед объектом наблюдения, которому уже с самого начала наблюдения за ним, так хочется дать в морду.

– Нет, чтобы спокойно идти по улице и наслаждаться прекрасным днём. А он берёт, и прётся в эту тень. – Следуя по пятам за каким-нибудь объектом, больше похожим на подозрительного субъекта, частенько размышляли агенты внешней разведки, чья работа хоть и предполагала нахождение на свежем воздухе, но всё же в тех местах, где они всё своё время проводили, – подворотнях, подъездах домов и заброшенных людскими взглядами строениях, – было недостаточно для их лиц внимания со стороны солнца. Отчего, – от недостатка солнечного света и заодно от отсутствия при их обнаружении радости на лицах их ведомых объектов, – наверное, у всех агентов разведки и были такие суровые и хмурые лица.

– Морду ему разбить мало. – Чувствуя озноб от нахождения в тени сырого навеса, сжимая кулаки, чтобы хоть так согреться, постепенно склонялся к кардинальному решению вопроса с этой мордой ведомого объекта …Да самый обычный спец по наружному наблюдению.

Но, как говорится, каждая профессия имеет свои плюсы и минусы, и накладывает свой отпечаток на своего носителя. И вот его-то (отпечаток профессии), видимо, тотчас и приметил за этими господами Антип, стоило ему только взглянуть на них. И, наверное, не надо объяснять факт того, что не работай Антип в тех же сферах, в которых были задействованы и эти господа, то он вряд ли их приметил. А всё потому, что их ритм жизни, существенно отличался от размеренного ритма жизни обычного человека, и этого живущий в той же интенсивности движения человек (в данном случае Антип), не заметить их не мог и не имел права.

– У среднестатистического человека, его обычный ритм сердца находится в пределах 60—80 ударов в минуту, а его артериальное давление считается нормальным при 120/80 мм. рт. столба, что при нашем полным опасностей ритме жизни, совершенно недопустимо. А всё потому, что обычный человек проживает всего лишь одну свою жизнь, когда как в нашей жизни, зачастую на кону стоит, даже ни одна, ни две и не сотня жизней, а жизнь целого государства. И разве здесь обойдёшься каким-то 80-ти ударным рабочим инструментом. – Заявлял Антип, таким образом постоянно отвергая попытки врачей навязать ему свою точку зрения на его здоровье, которое по их и тонометра мнению, а это уже говорить о том, что их позиция не столь основательно крепка, никуда не годится.

– Для обычного человека! – делал необходимое уточнение Антип, сминая листок с рецептом в руке.

И теперь даже проясняется то, что имел в виду Антип, называя некоторых, явно лично ему знакомых людей, странными людьми. Хотя они, наверное, себя такими не считали, но это уже личное дело каждого.

Нам же, понимание того, что имел в виду Антип под странными людьми, даёт возможность увидеть окружающий его мир в фокусировке его взгляда, где теперь всё видится и понимается иначе. К чему бы мы вслед за Антипом и приступили бы, не заяви в этот момент о себе, зазвонивший в его кармане пиджака телефон.

И ведь, что интересно в данном случае, так это реакция окружающих людей на зазвонивший телефон, как будто у них у самих не лежат в карманах точно такие и даже лучше, средства коммуникации. Так всем сидящим в вагоне людям, почему-то в тот же момент становится любопытно, по поводу того, кто там так нарушает тишину. И они, кто краем глаза, кто сразу обоими, а кто и вовсе, развернув свою голову, немедленно обратили своё внимание на источник этого мелодичного звука и его носителя, Антипа, взгляды на которого, не всегда были единодушны. И если для возрастной и мужской категории пассажиров, он показался неинтересным, то живущая мечтами и лелеющая надежду на неожиданную встречу с принцем, которые все знают, иногда ездят инкогнито в самых задрыпанных электричках, легковерная публика из особ такого же возраста, определённо заинтересовалась такой возможностью встретить в лице Антипа принца.

Ну и конечно, вслед за этим сигналом, который некоторых сонных тетерь привёл в раздражение, а кому-то (уже понятно кому) показался захватывающим дух, в растревоженных этим событием головах пассажиров, благодаря этому отвлечению от их сонных мыслей, возникло масса вопросов и размышлений.

– А я считаю, что в поездах, как и на сеансе кино, нужно ввести мораторий на использование телефона. Спать, падлы, не дают. – Первыми, само собой, мгновенно среагировали сонные тетери, которые может быть и ездют на этих поездах, чтобы отвлечься от окружающего мира и хорошо поспать.

– А у меня между прочим, тоже есть телефон. Но я с помощью его, никого не отвлекаю на себя, а мог бы. – Занервничал прыщавый, пока ещё не молодец, но стремящийся к этому, юнец Антон, возмутившись тому, что сидящая на соседнем ряде, чуть слева, лицом к нему, само для него совершенство в женском обличие, на которую у него уже были составлены далеко идущие планы, и она время от времени отвечала ему тем же, как только прозвучал этот звонок, то сразу же выказала себя во всей красе, но только не ему, а тому типу с телефоном. И теперь прыщавый юнец Антон не знал, что дальше делать, ведь она на него больше не смотрела, а вот на того типа, не отрываясь.

– Убью его, затем её, а затем себя. – Пришёл к этому самому логичному выводу для юнцов максималистов, Антон. После чего повернулся, для того чтобы ещё раз посмотреть на своего кровного противника и оценить его шансы выжить после встречи с собой, где-нибудь в тёмной подворотне. И видимо шансы у этого типа были куда предпочтительней, чем у прыщавого юнца Антона, раз он немедленно решил изменить свою схему построения отношений с этими незнакомыми для себя лицами.

– Убью её, затем убью его, а затем себя. И это не обсуждается. – Неумолим в своём новом решении Антон. Но стоило ему только посмотреть на то совершенство, ради которой он готов был на всё и даже убить её, как вдруг сердце Антона облилось кровью, воззвав его к милосердию, хотя бы к ней.

И что же мог ответить Антон, когда к нему с такой просьбой, хоть и посредством его сердца, но всё же, обращается девушка? Наверное, ответ очевиден, да и к тому же к Антону никогда ещё не обращалась ни одна девушка, и было бы совсем неразумно за это её наказывать. В общем, Антон немедленно пересмотрел свои взгляды на своё последнее решение и составил новую логическую цепочку.

– Убью себя, затем его и напоследок её. – Решил Антон. Но что-то и на этот раз, в этой его цепочке последовательных действий, подспудно напрягло его. – Ах, вот оно что! – Догадался ахнувший про себя Антон. – Так вот они чего добиваются! – Антон, воочию увидев, к чему, – их, до боли в глазах, близкому соединению, – может привести им задуманное, глазам своим поверить не может, при виде такого многоуровневого коварства девушки и этого типа.

– Они значит, хотят, чтобы я своими собственными руками, убрал единственное мешающее им соединиться препятствие в виде себя, чтобы потом никого не стесняясь, обниматься и даже целоваться. Да никогда не бывать такому! Только через мой труп! – Грозно заявил про себя Антон. Правда только стоило ему осознать, что его угрозы или вернее, те меры, которые он собирался предпринять против этого соединения их сердец, ведут к тому же, как он не понимая, как так вышло, опустил руки и решил уснуть.

Ну а кому-то, даже если и хотелось до этого момента со звонком спать, – да потому что скучно, и внушающих доверие и интерес лиц не видно, – то после того как Антип таким образом себя всем представил, этим молодым и очень симпатичным лицам, не только не спалось, а не сиделось на месте, в желании хотя бы показать этому, определённо молодчику, что он замечен и интересен.

– Надеюсь, это ему не его подружка звонит. А то я ей все её лахудры из головы повыдёргиваю, за такую навязчивость к моему парню. – Рассудительно про себя решила, то в глазах Антона совершенство, с прекрасным именем Елена и, прищурив свои глазки, принялась внимательно наблюдать за ним.

И скорей всего очень повезло звонившему Антипу типу, что он оказался всего лишь суровым типом, со шрамом через весь правый глаз, а не какой-то лахудрой, которой точно бы не поздоровилось от нетерпящей конкуренции на любовном фронте Елены.

Что же касается самого Антипа, то он прежде чем ответить на этот звонок, отметил для себя самое главное – те двое сидящих в проходе у двери типа, несомненно ведут за ним наблюдение.

– Что ж, посмотрим, что из всего этого выйдет. – Хмыкнул Антип, нажимая кнопку приёма вызова.

– Заставляешь ждать. – Усмехнулся в трубку звонивший.

– Могу себе позволить. – Сгрубил в ответ Антип.

– Мне бы твою самоуверенность. – Смеётся в ответ абонент.

– Что, чужое вечно не даёт покоя. – Усмехнулся Антип. Что на этот раз не понравилось и вызвало раздражение у его оппонента, который решил прекратить все эти предисловия.

– Всё, хватит тратить моё время. У меня есть к тебе предложение. – Жёстко сказал телефонный абонент. На что Антип мог бы заметить, что именно он первым ему позвонил, а раз так, то скорее он растрачивает его время, нежели, как заявляет абонент, он, Антип, его. Но Антип, зная прижимистый характер своего оппонента, посчитав, что того бесполезно в чём-то не укладывающемся в его мировоззрение убеждать, и поэтому коротко спросил. – Какое?

Ну а тот (оппонент Антипа) в свою очередь оказался не только полной различных не вписывающихся в обычность характеристик личностью, но и натурой весьма злопамятливой и язвительной. И он, не желая забывать Антипу его выходки, а иначе авторитет бескомпромиссного и жестокого типа можно потерять, решил подловить его на слове, ответив на его вопрос язвительностью: Внятное.

Антип же не даёт возможности своему оппоненту насладиться весельем, в которое он закатился в трубку, посчитав, что его искромётный ответ того стоит, а резко перебивает его смех, заявив. – Я не слышу внятного ответа. Ты или сейчас же говори, чего хотел, или я бросаю трубку. – На что сбитый со своего смеха оппонент Антипа, бросается в другую крайность – злобу, и, отчеканивая слова, говорит. – Это тебе впору задаться вопросом: Куда тебя твоё упрямство, в конечном счёте, приведёт?

– Не знаю. Но, по крайней мере, я буду уверен в том, что я сам выбрал этот путь для себя. – Без промедления даёт ответ Антип, своим ответом неожиданно заставляя задуматься своего таинственного абонента.

– А знаешь, – после небольшой паузы заговорил оппонент Антипа, – мне, пожалуй, было бы не интересно и даже скучно, если бы всё так быстро завершилось. И я так уж и быть, дам тебе шанс проявить себя, и отпущу тебя в свободное плавание. Всё равно тебя, как бы ты не старался изменить себя, в конечном счёте, прибьёт ко всё тем же берегам, которые всегда ограничивали и ограничивают твоё умственное сознание. – Сделал паузу говоривший и, не услышав возражений от Антипа, заявив: «Тогда как всегда. С красной строки», – тем самым запустил некий, незнакомый для посторонних лиц процесс.

Чего (о таких незнакомых характеристиках) не скажешь об Антипе, который был в курсе того, что говорил тот, с несущим угрозы голосом человек из телефона, и он не испытывая к тому типу никакого доверия, в тот же момент, как закончился разговор, перевёл свой взгляд на теперь уже открыто не сводящих с него своих взглядов Сэма и Хайнца.