Укрощение Россо Махи

Как же всё –таки по разному устроены люди!

Ангел Железного Стояка Лефикс де Мудович, отец Фёдор и дед Остап даже сначала не поняли, где оказались. Это была изба, вернее, баня, где в пару все люди ходили голыми. Но было при этом совсем не жарко. И люди, при том, что они не были одеты, не мылись, а ходили туда -сюда и почесывались.

– Не понял, это город или что? – Спросил дед Остап некого бородатого деда, который единственный во всём этом бедламе сидел на лавке в портах.

– Да какой, милок, город! Деревня. Даже не деревня, а дом один. Вот и всё. Наказал Бог!

– Изба у вас какая –то странная, баня что ли? – Спросил дед Остап.

– Не баня, милок, дом такой, -усмехнулся дед.

– А почему ж так? – Спросил стоявший подле своего предка отец Фёдор.

– Душа, стало быть, у нашей девки холодная.– Почесав бороду над самым адамовым яблоком, авторитетно пояснил дед.

– Чья душа? – Не понял Ржазинский.

– Да Нюрки нашей, видать, прапраправнучке, растудыть, в ребро ей коромыслом! Пошла, вишь, как все кривым путём, зараза!

Дед снова почесал бороду, на этот раз выше подбородка.

– Ясно, -вздохнул Фёдор. –Ты это, дед, мы тут случайно, нам выход покажи, да пойдём мы.

– Выход! – Крякнул дед. – Эх, чего загнул. Да кабы мы знали, где выход, не сидели бы тут все!

Ржазинский, дед Остап и отец Фёдор переглянулись и быстро пошли назад. Но там, где они вошли, была пустота, чёрная, как дёготь, да плотная, как стена и ничего больше. Пошарив в ней руками и ничего не найдя, они пошли обратно, мимо голых тел, чешущихся спокойно или яростно, и шли, и шли всё вглубь неизвестной души, будто сквозь дремучую и многовековую Русь, где голых и почёсывающихся меняли голые и хихикающие, голые и дико хохочущие, голые и пьяно рыдающие.

Где –то, встав в хоровод на окутанной сумерками полянке, они пытались затеять танец, но из –за того, что все были либо пьяными, они либо падали без сил от смеха, либо у них ничего не получалось, так заплетались ноги. Чуть тлели костры. Один, разбежавшись, захотел перепрыгнуть через костёр, но, споткнувшись, плашмя упал на угли, выбросив из-под себя целый столб пепла. Какая -то молодёжь, увидев это, стала показывать на него, давясь при этом от смеха, а те, кто постарше принялись выкрикивать ругательства и изрыгать проклятия. Где-то далеко, видимо снаружи, глухо пело из динамика: «Шансо-ньетка!»…

Дед Остап, Ржазинский и отец Фёдор всё шли и шли, не понимая, куда хотят прийти. На горизонте, вдали, пылал вечный закат, будто там горел и не сгорал лес, и вместо дыма над ним кружило вороньё, однако сюда эти стаи не прилетали, а каркали в отдалении, словно предупреждая и дожидаясь своего часа.

Тут тоже шёл праздник, невесёлый и бессмысленный. Горели уже ярче костры. Всем наливали что –то дымящееся из котелка в кружки и чашки, которое все, отойдя в сторонку, тут же жадно пили. Но ещё издалека учуяв невкусный запах варева, трое гостей, заткнув носы, прошли мимо раздавалы.

Напившись, люди тут же бросались в игру. Голые девки, визжа, бежали прыгать через костёр, где их, также отчаянно визжащих, хватали затем парни, по одному или группой и сразу тащили в кусты.

– Не может быть, чтобы не было выхода, – бормотал отец Фёдор, заглядывая под каждое деревце, каждый кустик и находя там лишь сношающихся. – Не может быть!

Они снова шли в холодном тумане, куда глаза глядят. Но чем дальше уходили, тем более туманными и безлюдными становились места. И главное, стоило им ступить в сторону от дороги, по которой они шли, там немедленно сгущалась тьма и из этой тьмы на них словно начинали смотреть огромные и жуткие глаза, отчего ноги тут же становились ватными и идти на эти глаза дальше не было никакого желания.

– Вот теперь я понимаю, – прошептал отец Фёдор, сделав очередную безуспешную попытку сойти с пути и пятясь затем обратно на прямую дорогу, – что значит выражение: «чужая душа –потёмки»!

Возвращаясь в это время обратно в гостиницу, Влад думал про себя, вспоминая бездарную Нюрку: ах, тварь! Ну, какая же тварь! Зачем же ты пошла в проститутки? Кто тебе вообще сказал, что ты это можешь делать? Почему все в этой стране, от начальников до гетер занимаются не своим делом? Может, во всём виновата революция? Ведь были же проститутки и тогда? Да, конечно, ведь об этом писал Куприн в своей «Яме»! Но тогда, по крайней мере, проституция была ремеслом, и ему, кстати, учились. Надо было уметь понравиться, уметь угодить, были специальные дома свиданий… А сейчас? Какая –то квартира с поломанной мебелью, грязными полами, тараканами…Куда мы пришли? О господи, как тошно!

Без пяти семь вечера Влад со съёмочной группой вышли из прохладного холла гостиницы в запылённый, красный от заката Царьгород и пошли в сторону набережной. Там сели на пароходик, где было кафе, и отправились в маленький круиз по реке. Блестела за бортом вода, ровно гудел двигатель, молотил на ветру краями палубный тент. Пришла официантка и поставила на стол бутылку. Влад и Петя, сделав по небольшому глотку вина, поставили свои бокалы на стол.

Игорь, выпив до дна, налил себе ещё, а потом выпил и налил снова. Пока Влад набирал Власте, он прикладывался к бутылке дважды. Техник Петя, пока Игорь пил, с опаской косился на своего напарника, думая, может, сказать ему, чтобы тот притормозил? Ведь напьется. Что его, тащить потом на себе?

Влад, так и не дозвонившись, поиграл в руке своим телефоном и кинул его в карман. Он не любил гаджетов, считая их игрушками. Но видя, что его товарищи не расположены говорить, достал снова телефон и начал бесцельно нажимать кнопки. Игорь, допив вино, поднял два пальца, чтобы подозвать официанта и, когда тот пришёл, попросил ещё бутылку. Он был не дурак, как видно, выпить, этот Игорь!

Кроме них в этот вечер на палубе сидело ещё несколько человек – женщина с девочкой, которая ела, наклонившись почти к самой тарелке и пожилой мужчина с каким -то сухим и измождённым лицом.

Влад посмотрел за борт. Гуляла по воде мелкая рябь, хлопал от ветра тент с такой амплитудой, будто в воздухе захлёбывался авиационный моторчик. Когда –то он прочитал в эзотерической литературе, что мир управляется ангелами, мириадами невидимых созданий. Это засело у него в мозгу. Интересно, как они всё это делают, подумал он. Всё это движение? Нет, слишком уж всё идеально, чтобы быть правдой. А, если, на самом деле, это так? Вот сейчас они делают свою работу и смотрят, как они втроём сидят тут и наслаждаются едой, солнцем, движением трамвайчика… Он незаметно благодарно кивнул голубому экрану, раскинувшемуся перед его глазами, за которым наверно эти невидимые ангелы и прячутся, а затем воровато покосился на своих спутников. Если бы они подслушали его мысли, то наверняка сочли бы его тронутым.

– Как у тебя с Носороговым? – Вдруг спросил его Петя.

– В смысле? – Удивился вопросу Влад.

– Я имею в виду отношения. Слышал, вы друзья?

– Да, что –то в этом роде.

Взяв зубочистку, техник долго ковырялся в зубах, не глядя на него, потом сказал:

– Ничего у тебя не получится.

– Что именно? – Удивился он.

– Работать на Носорогова и быть его другом. Мой тебе совет –нужно лечь под босса.

Влад, которого покоробило это слово «лечь», подумал: «вот и ложись сам, если ты проститутка! Спустя время, переварив сказанное, он внимательно посмотрел на Петю. Тому было явно за сорок. Лицо нездорового цвета. Какое -то серое. Ни бровей, ни волос. Игорь сказал, что у Пети редкое заболевание при котором у человека полностью отсутствует волосяной покров, называется алопеция. В джинсах и чёрной майке, с отшлифованной, как бильярдный шар головой и вечно недовольным лицом, Петя чем -то напоминал ему Кису Воробьянинова у которого пионеры спёрли клад. Напару с Игорем, который вечно что -то комбинировал у себя в голове, они были почти книжным дуэтом.

Пришла официантка – блондинка с большими, как дыни колхозница грудями под кофтой, с простоватым лицом и весёлыми глазами. Кокетливо достав из кармашка передника блокнот с ручкой, она приготовилась записывать.

– Милая, – откинувшись на спинку стула, по-сибаристки начал диктовать ей свой заказ Петя. – В салат из помидоров и огурцов добавьте репчатый лук и чеснок. И ни в коем случае зеленого горошка! – Эту фразу он произнёс с таким пафосом и настолько громко, что несколько человек за соседними столиками обернулись, чтобы посмотреть на него, а официантка, взрогнув, испуганно поправила на голове причёску. "Офанарел он что -ли, подумал Влад, или это у него такая шутка?". Но Петя, как оказалось, и не думал шутить. Модулируя голосом, как актёр старой Мхатовской школы, он серьёзно продолжил внушать официантке рецепт своего фирменного салата:

– Дальше вы кладете сметану и ложечкой и начинаете медленно, вот такими круговыми движениями, размешивать всё в тарелке…

Официантка, честно пытавшаяся вначале записать всё это бред в блокнот, стала постепенно писать медленней, а затем, решив, что гость пришёл сюда, чтобы просто над ней поиздеваться, отвела глаза в сторону, и, оттопырив пальцами листок блокнота, начала им играть.

– Аллё, я же я вам говорю, милая! – Одёрнул её Петя, пощёлкал у неё перед глазами пальцами. Увидев, что официантка, вздрогнув, снова перевела на него взгляд, он продолжил:

– Ложечкой, повторяю, аккуратно, вот так снизу вверх, круговыми движениями, перемешиваете, чтобы сок от помидоров равномерно окрасил салат. Понятно?

Официантка, сжав губы, убрала блокнот в передник и, кивнув, вздохнула:

– Это всё?

– Нет. Рыбу, перед тем, как жарить, посолите с одной стороны, – с упорством психотерапевта продолжал зомбировать её Петя. -Дважды обваляйте в муке. Льезон у вас есть, надеюсь?

– Кажется…да. А, может, нету, – хихикнула официантка, доставая опять блокнот.

– Я так и думал. – Расстроился Петя. – Ладно. Сделайте без льезона, но не пересушивайте! Соком лимона полейте обязательно…

До конца не понимая, хватил ли мужчину удар или ему просто не повезло с мозгами, официантка, выслушав заказ, с облегчением кивнула и ушла на кухню. Влад смотрел ей вслед, думая: «нет, что –то уж больно мало она записала». Наверняка не так всё исполнит. Провинцию всегда отличает приблизительность. А в Царьгороде это вообще принимает иногда формы какого –то дуракаваляния, иначе не назовёшь!

И действительно, когда официантка принесла Пете еду, выяснилось, что все было приготовлено не так, как он просил. Рыба была пересолена и сухая. Вместо помидоров лежали огурцы, вместо чеснока кукуруза, сверху все это полито растительным маслом и вдобавок изрядно посыпано зелёным горошком. Съев все это с гримасой непередаваемого отвращения, Петя заранее решил огорчить официантку, которая та подошла спросить всё ли хорошо:

– Можете не рассчитывать на чаевые, милая. – Пробасил он. – Вы меня сильно разочаровали. И потом… – приподнявшись со стула Петя понизил голос до шепота и с обидой в голосе добавил: -Если бы я знал, что так будет, я бы вообще сюда не пришел. Нельзя так с хорошими людьми!