Око Юпитера

– Они никого к себе не пускают. Дрейфуют где-то в районе БКП, сменили курс и отключились от общей координационной сети. Пропали с радаров, можно сказать.

– Дальше, – куратор нетерпеливо махнул рукой.

– Составили какое-то послание. Городу и миру, – Фальк хмыкнул, вспомнив устаревшее выражение. – Ах, чуть не забыл. У них там заправляет религиозный фанатик, понимающий Речь. Так они заявили. Мол, некое божество, обитающее в недрах газового гиганта, говорит с ними через этого парня.

– Вот, – куратор улыбнулся. – С этого нужно было начинать.

Фальк уставился на человека, которого всегда считал образцом здравомыслия. Краем сознания агент отметил, что тьма за окном вновь сменилась ликом Юпитера, по которому лениво ползла тень одного из спутников. Судя по всему, Ганимеда.

Стейвей не отвёл глаза. И чётко произнёс:

– Члены экипажа станции верят в то, что газовый гигант обладает разумом. Они полагают, что этот сверхразум намного превосходит нас в развитии. Речь этого существа могут понимать лишь избранные. Так они говорят.

– Бред, – не выдержал Фальк.

Конечно, он сталкивался на разных планетах с сектантами и фанатиками. Большинство из них мыслило догматами, а посему было ограничено в манёвре. Прочти священный текст фанатика – и ты поймёшь его душу. Сможешь предсказывать его действия. Эту несложную истину Фальк усвоил задолго до перевода в Департамент.

– Я тоже так думал, – грустно улыбнулся Стейвей. – Но есть и другие факты. Дико секретные. Так что придётся повысить твой уровень допуска, а уж затем продолжать разговор.

Европа. Верхняя Арктида. 14.09.2150

Город врезался в толщу льда, занимая всё пространство между космической пустотой сверху и водами архаичного океана снизу. Город постоянно ширился, обзаводился новыми отростками и коммуникационными магистралями. Вместе с этой исполинской раковой опухолью раздвигались и силовые поля. Наномеханизмы цементировали лёд в жилой зоне, деловито редактируя молекулярные решётки. Весь этот организм, казалось, жил отдельно от людей и не очень-то нуждался в их присутствии.

Арктида была построена в северном полушарии Европы. Юг не был безопасным – вырывающиеся на поверхность ледяной корки гейзеры представляли серьёзную угрозу для человеческих поселений. Основатели европейских полисов долго сомневались в целесообразности колонизации. В итоге победил здравый смысл – в океанических глубинах существовала жизнь. Вода и кислород – основы всего сущего. Этим нельзя пренебрегать. Трёхмерное моделирование показало, что в ледяном панцире можно закрепиться.

Треть городских ярусов выходила на поверхность, прячась под геодезическим куполом. Внутри этого агломерата зеленели парковые сектора, виднелись пятна озёр и даже протекала небольшая речушка. «Небо» было подогнано под земной стандарт – по его лику скользили голографические облака, регулярно всходило и заходило солнце. Собирались и настоящие тучи – Верхняя Арктида была дождливым местечком.

Фальк знал, что снаружи, в пустоте космоса, поверхность купола была усеяна стыковочными кластерами. Там царила естественная гравитация, позволявшая кораблям с минимальными энергетическими затратами опускаться на дно колодца. Космолёты зависали над куполом, выдвигали магнитные захваты и бесшумно закреплялись на выгнутом боку. Словно деловитые пчёлы, слетевшиеся к улью. Выдвигались переходники, раскрывались диафрагмы, уравнивалось давление. Шлюзов было много. На обзорных экранах геодезическая оболочка представала в виде исполинского волдыря, облепленного механическими паразитами…

По правде, Фальк не понимал некоторых вещей. Почему, например, Гранский предпочитал нижние уровни верхним? И не только Гранский. Среди топ-менеджеров концерна считалось особым шиком жить в апартаментах с видом на подлёдный океан. То есть – с прозрачным полом и монстрами в глубине. Дело, разумеется, не в радиационной обстановке – геодезический купол надёжно укрыт щитами, фильтрующими жёсткое излучение. Метеориты оболочкам тоже не страшны. Пожалуй, у правления концерна сложился особый менталитет. Выработались некие привычки, непостижимые для других людей.

На верхние ярусы Фалька вынесла капсула, пристыковавшаяся к сборному вакуумному поезду. Гранский сдержал слово, поручив своему секретарю заняться жилищным вопросом. Агента заселили в частную гостиницу, прилепившуюся к одной из стен оболочки. Чтобы сюда добраться, Ингвар был вынужден сойти с поезда и пересесть на фуникулёр.

Шёл традиционный для Верхней Арктиды дождь.

Отвесные струи барабанили по крышам, шелестели в кронах деревьев и разбивались о мостовую. Голографическое солнце даже не пыталось прорваться сквозь тучи.

Фальк слышал, что владельцы полиса хотели перевести смену дня и ночи в десятичасовой режим. Юпитерианские сутки. Также велось обсуждение, касающееся нового календаря. Газовый гигант обращается вокруг светила за двенадцать земных лет. Это было бы патриотично, заявил Гранский несколько месяцев назад. Жители пока не хотели поддерживать креативную идею. Биологические часы не так-то легко перестроить.

Кабина фуникулёра замерла напротив причальной платформы. Выдвинулись магнитные захваты. Раздался щелчок.

Агент Фальк был единственным пассажиром, решившим выйти на остановке «Теневой Отель». Кабина с печальным вздохом отсоединилась от платформы и поползла дальше. Жители Арктиды ехали по своим делам. Кто – на работу, кто – отсыпаться после сложного дежурства.

Фальк осмотрелся.

Гостиница представляла собой двухэтажный домик, вросший в монтажную ячейку внутренней стены купола. Ячейка примостилась метрах в шести от ровного тротуара, залитого водой и отблесками неоновых реклам. Под ногами агента, если верить навигатору, располагался антикварный магазинчик. Сейчас он был закрыт. Данные, вырванные из сети лёгкими ментальными импульсами, высвечивались перед глазами агента. Над его головой, а также справа и слева, громоздились соты, поднимавшиеся до условного небесного ограничителя. Дальше строиться было запрещено – мешали климатические установки и плазменные панели, поддерживающие иллюзию неба.

Агент двинулся вперёд по настилу, соединившему остановку с террасой гостиницы. Арматурные секции были зашиты рельефным пластокерамином. Кроны деревьев формировали импровизированный навес. Ветви частично заслоняли окна отеля.

Никакого ветра, только дождь.

Здание гостиницы ни на что не претендовало. Деревянная терраса с искусственно состаренным ограждением. Просторный вестибюль, панорамная стена с датчиками движения. Второй этаж с лоджией по периметру. Почти по периметру – задняя стена дома примыкала к оболочке. Это жильё нельзя было назвать дорогим или престижным. Но именно здесь был лучший доступ к ретрансляторам из всех возможных.

Стеклянные створки раздвинулись, пропуская агента.

Портье отсутствовал.

Регистрационная стойка – тоже.

Ингвар знал, что гостиница принадлежит инвестиционному фонду Гранского. Здесь никто не мог поселиться без ведома директора. Сверху отдавался приказ, вносились изменения в реестр. Всё.

Фальк приблизился к ячейке с ключами, встроенной в одну из стен. С мягким шелестом сдвинулась белая дверца. Агент протянул руку и взял электронный чип, открывающий доступ в его комнату.

Ячейка закрылась.

Вспыхнул оранжевый указатель. Ингвар двинулся в нужном направлении и попал на винтовую лестницу. Три витка – и он в крохотном коридорчике на четыре комнаты. Скромность и минимализм. Хорошо. Правильная атмосфера для работы.

Он двинулся по коридору.

Указатель вспыхнул у торцевой двери с никелированной четвёркой. Дом, милый дом. База для вылазок фрика.

Агент провёл чипом по контактной полосе.

Едва уловимый щелчок.

Внутри – просторно, уютно, но без изысков. Фальк мысленно потянулся к бытовому компьютеру, разблокированному дверным чипом. Проверил базовые настройки, опции, ограничения. Опустил шкалу звукоизоляции – комната наполнилась шумом дождя. Все параметры и окна высвечивались перед глазами агента, накладываясь на интерьер.

Блокировка двери.

Фальк перевёл внешнюю стену в панорамный режим и сдвинул левую часть. Апартаменты наполнились свежестью.

Комната граничила с двумя секциями – санузлом и гардеробной. Просмотрев схему здания, Ингвар обнаружил прачечную и кухонный блок, совмещенный со столовой. Блок размещался на первом этаже гостиницы, рядом с ресепшеном. Доставка еды в номер тоже предусматривалась – для этого нужно было слегка изменить настройки кухни. Агент удовлетворённо хмыкнул – его всё устраивало.

Ему повезло. Панорамное окно четвёртого номера не упиралось в стену купола. Поэтому можно было выйти на лоджию и насладиться открывшимся видом. Слева громоздились однотипные монтажные ячейки, связанные между собой лестницами и крытыми переходами. Изгиб купола практически не ощущался. Внизу тянулась мостовая, утопающая в зелени. Справа высились стены домов. Изредка над уличным каньоном скользили фуникулёры. Канатную трассу в эти моменты пронизывала едва уловимая вибрация.

Картина мира смазывалась пеленой дождя.

Агент Фальк втянул ноздрями запахи улицы. Прислушался к отзвукам голосов прохожих, шёпоту кондиционеров, мерному гулу проносящихся в глубине поездов. Из-за поворота выехал велосипедист в прозрачном дождевике. Откуда-то сверху раздался женский смех. Из ячейки напротив пахло готовящимся ужином.

Фальк улыбнулся.

Отличное место для базы. Лучше не придумаешь. Просто удивительно: за полвека Гранский построил целый мир с неповторимой атмосферой. У этого города определённо есть душа. Когда-нибудь Ингвар вернётся сюда… просто так. В отпуск приедет.

А теперь пора браться за дело.

Решительно отвернувшись от окна, агент Фальк двинулся в сторону гардеробной. Скоро должен прибыть его багаж. Два чемодана с переменной топологией, хранящие уйму полезных вещей.

Двадцать минут.