Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Для «Морского дозора» задержание «Тандера» означало нечто большее, чем торжество правосудия или спасение исчезающих видов рыб. Это придало бы новый импульс нерешительным попыткам исполнять законы за пределами территориальных вод. Впрочем, даже «нерешительными» эти усилия можно было назвать с большой натяжкой. Для закоренелых нарушителей вроде команды «Тандера» море было зоной вседозволенности. Легко находя укрытие на бескрайних просторах Мирового океана, браконьеры чувствовали полную безнаказанность. Вне территориальных вод законы теряли свою силу и строгость, становясь размытыми, как границы водных бассейнов, а у большинства стран не было ни ресурсов, ни заинтересованности в пресечении нарушений. В то время в списке Интерпола значились шесть браконьерских судов, которым десятилетиями удавалось избегать наказания. Их прозвали Бандитской шестеркой – такой почести не удостоилось ни одно другое судно в мире. Годами они безнаказанно вели незаконный промысел.

В сотнях миль от безопасных берегов Хаммарстедт и его команда брали на себя – в отличие от государственных структур – опасную работу по защите правопорядка. Несмотря на то что капитан «Тандера» и его подручные считались самыми опасными нарушителями международных правил рыболовства, ни одна страна не была готова или способна поймать их. Вызов приняла организация Хаммарстедта – «Общество охраны морской фауны», некоммерческая группа защитников ресурсов Мирового океана. Взяв на себя роль «мирных» охотников за головами, действующими в интересах человечества, группа выслеживала суда-нарушители в отдаленной части океана где-то внизу земного шара, в антарктических водах. Это была война между отважными бескорыстными энтузиастами и матерыми преступниками.

Хаммарстедт связался по рации с Сидхартом Чакраварти, капитаном «Сэма Саймона», второго судна «Морского дозора», которое задержалось в порту из-за проблем с двигателем. С целью маскировки оба судна были выкрашены в морские цвета. На бортах в передней части корпуса красовались акульи челюсти, а на носу развевался флаг, представляющий собой вариацию на тему пиратского «Веселого Роджера» – череп с трезубцем, скрещенным с пастушеским посохом. «Похоже, мы нашли “Тандер”, – сказал Хаммарстедт. – В воде несколько буев. Судно в зоне видимости».

Когда Хаммарстедт подкрался к браконьерам на трех узлах, кто-то из команды сказал, что смог разглядеть на корме траулера слова «Тандер, Лагос». Хаммарстедт обратился к противнику по радио[7 - “Radio Conversations with Marine Vessel Thunder,” Sea Shepherd, 2015.]:

«Боб Баркер»: «Тандер, Тандер, Тандер. Это “Боб Баркер”. Вы ведете незаконный вылов рыбы».

«Тандер»: «Не понял, не понял. Не говорить по-английски. Только испанский».

«Боб Баркер»: «Вам очень повезло – habla espa?ol tambiеn»[8 - «Я тоже говорю по-испански» (исп.). – Прим. пер.].

Хаммарстедт вызвал на мостик корабельного фотографа – женщину, которая говорила по-испански. Она начала переводить.

«Боб Баркер»: «Вы ведете незаконный вылов рыбы. У вас есть лицензия?»

«Тандер»: «Лицензия есть, лицензия есть. Судно под нигерийским флагом; мы в международных водах. Прием».

«Боб Баркер»: «Вы ведете промысел на участке 58.4.2 в зоне регулируемого промысла АНТКОМ[9 - АНТКОМ – Комиссия по сохранению морских живых ресурсов Антарктики (Commission for the Conservation of Antarctic Marine Living Resources, CCAMLR). – Прим. пер.]; у нас есть уведомление Интерпола об объявлении вас в розыск».

«Тандер»: «Следуем заданным курсом, промысел не ведем. Какое у вас судно? Вижу пиратский флаг. Что это значит?»

«“Морской дозор” – международная экологическая полиция, – передал Хаммарстедт через переводчика. – Мы собираемся арестовать, то есть “задержать”, как принято говорить у моряков, “Тандер”», – добавил он.

«Тандер»: «Нет, нет и нет. Ответ отрицательный. Вы не имеете права арестовывать это судно. Вы не имеете права арестовывать это судно. Мы продолжим движение, мы продолжим движение; у вас нет прав арестовывать это судно; прием».

«Боб Баркер»: «У нас есть такое право. Мы передали информацию о вашем местонахождении Интерполу и австралийской полиции».

«Тандер»: «Хорошо, хорошо. Вы можете передать информацию о нашем местонахождении, но вы не можете подняться на борт судна. Вы не можете арестовать его. Мы находимся в международных водах; мы продолжаем движение».

«Боб Баркер»: «Мы будем следовать за вами; вы под арестом. Измените курс – направляйтесь в Фримантл в Австралии»[10 - Содержание главы, по большей части, основано на личных впечатлениях от десяти дней пребывания на «Бобе Баркере» и «Сэме Саймоне» в апреле 2015 г. Также использована информация, сообщенная моряками обоих судов и наземным персоналом «Морского дозора» с конца 2014 по 2018 г.].

Потом я узнал, что, хотя «Тандер» и нарушил закон, капитан браконьеров был прав: у «Морского дозора» не имелось полномочий на арест. Однако уловка удалась. Члены команды «Тандера», которые все это время торопливо сбрасывали с кормы за борт рыбные потроха, скрылись внутри. Внезапно двигатели судна-нарушителя заработали на полную мощность. Тысячетонная стальная махина изменила курс и дала полный ход, пытаясь оторваться от менее массивного и более быстрого судна «Морского дозора». 7 декабря 2014 г. в 21:18 Хаммарстедт записал в судовом журнале: «“Боб Баркер” будет продолжать преследование “Тандера” с целью передачи информации о его местонахождении Интерполу».

Так началась самая продолжительная погоня за браконьерским судном в истории судоходства. В течение следующих 110 дней – именно столько длилась игра в кошки-мышки с «Тандером» – команда «Морского дозора» проделала путь длиной более чем в 11 550 морских миль по трем океанам и двум морям, встретив на своем пути немало препятствий – от дрейфующих льдин размером со стадион и сильнейших штормов до ожесточенных перебранок и опасных сближений с траулером преступников, однажды едва не закончившихся столкновением.

Согласно документам, которые позже были изъяты при обыске на «Тандере», большую часть его экипажа, насчитывавшего 40 человек, составляли индонезийцы. Среди офицеров было семь испанцев, два чилийца и один португалец. Командовал судном капитан из Чили по имени Луи Альфонсо Р. Катальдо. Пятеро из находившихся на борту испанцев были из Ла-Коруньи в Галисии[11 - Paul Watson, “Another Impossible Mission Made Possible by Sea Shepherd,” Sea Shepherd, April 17, 2015.]. Галисия – один из самых бедных регионов Испании. На ее территории орудуют могущественные преступные синдикаты, промышляющие контрабандой наркотиков, торговлей табаком на черном рынке, но чаще всего – сбытом незаконно выловленной рыбы, за что Галисию нередко называют «испанской Сицилией».

Ответ на вопрос, зачем недобросовестные владельцы судов рискуют, занимаясь браконьерством на морских просторах, лежит на поверхности: незаконная торговля морепродуктами – бурно развивающаяся отрасль мировой теневой экономики с годовым объемом продаж около $160 млрд. Мощные радары, сети большего размера, быстроходные суда и другие технические новинки резко увеличили добычу браконьеров в последнее десятилетие – теперь у них есть все для хищнического уничтожения ресурсов океана.

В своем деле «Тандер» был определенно одним из лучших[12 - Jack Fengaughty, “From the Deep South – Fishing, Research, and Very Cold Fingers,” Icescience.blogspot.com (http://icescience.blogspot.com/), Feb. 17, 2012.]. Экологи считали его самым опасным судном «Бандитской шестерки». Эта репутация основывалась на десятилетиях браконьерского промысла, главным объектом которого был клыкач – известный своей отталкивающей внешностью обитатель самых холодных волн Мирового океана. Клыкач, которого также называют ледяной рыбой, может достигать двух метров в длину. Это жутковатого вида серо-черное существо с двумя рядами острых как нож зубов – один из самых крупных хищников антарктических вод[13 - Paul Greenberg, “The Catch” New York Times, Oct. 23, 2005.]. Клыкач может кормиться падалью на глубинах более двух миль[14 - Cassandra Brooks, “Antifreeze Fish: Studying Antarctic Toothfish and the Special Proteins in Their Bodies That Help Them Thrive in Subfreezing Waters,” Ice Stories: Dispatches from Polar Scientists, Nov. 3, 2008.]. Чтобы не растрачивать зря энергию в ужасном холоде, сердце клыкача бьется удивительно редко – всего один раз в шесть секунд. Глаза у него размером с бильярдные шары. Так что, когда рыбаки вытягивают его к поверхности, где давление ниже, глаза клыкача вываливаются из глазниц.

Еще одна немаловажная особенность этой рыбы – ее можно встретить в меню самых дорогих ресторанов США и Европы по цене около $30 за кусочек филе. Правда, найти ее под собственным именем вряд ли получится: чаще всего клыкач продается под более благозвучным названием «чилийский сибас». Это была идея оптового поставщика рыбы из Лос-Анджелеса[15 - “Chasing the Perfect Fish,” Wall Street Journal, May 4, 2006, adapted from Bruce G. Knecht, Hooked: Pirates, Poaching, and the Perfect Fish (Emmaus, Pa.: Rodale, 2007). В Северной Америке клыкача называют «чилийским морским окунем», хотя он не имеет прямого отношения к Чили и не является морским окунем. Это ловкий маркетинговый ход американского торговца рыбой Ли Ланца, который в конце 1970-х гг. решил дать клыкачу более благозвучное имя (английское название toothfish не самое удобопроизносимое). В Испании и Японии клыкача называют mero, в Чили – bacalao de profundidad.]. Ребрендинг сработал даже слишком хорошо – в 1980–1990-х гг. спрос на клыкача резко увеличился[16 - Alex Mayyasi, “The Invention of the Chilean Sea Bass,” Priceonomics, April 28, 2014.]. Вскоре в доках по всему миру эту маслянистую рыбу с высоким содержанием омега-3 жировых кислот стали называть не иначе как «белым золотом»[17 - Grant Jones, “Ugly Fish with Sweet Meat Proves a Treat: The Rise of the Deep Dwelling Patagonian Toothfish,” News Corp Australia, July 12, 2013.]. Сегодня большинство ученых сходятся во мнении, что популяция клыкача сокращается темпами, угрожающими его существованию.

Обычно «Тандер» планировал две подряд экспедиции в Антарктику – каждый раз на шесть месяцев. Улова в сотню тонн хватало, чтобы окупить один рейс. Согласно документации портов, в которых судно сгружало незаконно добытую рыбу, в некоторые годы браконьерам удавалось добыть 700 и более тонн. В 1990-х из-за систематического нарушения регулирующих правил и законов «Тандер» оказался в черных списках нескольких организаций, занимающихся сохранением морских ресурсов, а также профильных ведомств ряда стран[18 - “Combined IUU Vessel List,” Trygg Mat Tracking (TMT).]. В 2006 г. ему запретили вести промысел в Антарктике. Однако с самолетов и спутников, контролирующих промысел в этой части мира, и с рыболовных судов поступали сообщения о том, что «Тандер» продолжает ловить клыкача в Южном океане[19 - Andrew Darby, “Epic Chase of Pirate Fisher «Тандер» Continues,” Sydney Morning Herald, March 15, 2015.]. На фоне остальных членов «Бандитской шестерки» судно выделялось размером предполагаемой прибыли: по оценкам Интерпола, за десятилетие до описываемых событий владельцы траулера заработали на продаже рыбы больше, чем кто-либо другой, – свыше $76 млн.

В декабре 2013 г. Интерпол объявил «Тандер» в розыск и разослал информацию о судне правоохранительным органам по всему миру. Однако вряд ли от этого фиолетового уведомления мог быть какой-то толк – «Тандер» без труда ускользал от внимания властей. Отыскать судно в открытом море на площади в миллионы квадратных миль – задача не из легких. К тому же браконьеры научились находить всевозможные лазейки в запутанном клубке сбивчивых, часто противоречащих друг другу норм морского права, трудновыполнимых международных соглашений и намеренно расплывчатых формулировок в национальных законодательствах, легко ускользая от ответственности и не давая возможности себя идентифицировать. Пара телефонных звонков нужным людям, несколько тысяч долларов на взятки, банка краски – и судно получает новое имя, регистрируется под флагом другой страны и снова отправляется на незаконный промысел.

За свою 45-летнюю карьеру траулер с силовой установкой мощностью 2200 лошадиных сил более десяти раз сменил имя[20 - “Vessel Report for Typhoon 1,” Lloyd’s List Intelligence, April 16, 2015.] и по меньшей мере столько же флагов, включая флаги Великобритании, Монголии, Сейшельских островов, Белиза и Того[21 - Vessel Record Images for the Arctic Ranger, Commission for the Conservation of Antarctic Marine Living Resources.]. Когда в 2010 г. судно попало в черный лист Евросоюза, Тоголезская Республика отозвала право ходить под ее флагом[22 - IUU Blacklist Vessels, Greenpeace.]. В ответ на это владелец судна, действуя как матерый международный преступник, меняющий паспорта как перчатки, сумел включить «Тандер» в два других морских регистра. Теперь нарушитель мог ходить и под флагом Монголии, и под флагом Нигерии. Для судна такого размера получение нового флага должно было обойтись не менее чем в $12 000; еще $20 000 наверняка ушло на подготовку необходимых для включения в регистр сертификатов безопасности и документов[23 - Макс Хардбергер, интервью автору. Ноябрь 2017.]. Название судна и порт приписки не значились на корпусе траулера. Для этой цели на корме крепилась специальная металлическая табличка, которую при необходимости можно было легко заменить на другую. Моряки называют такие таблички «номерными знаками Джеймса Бонда».

Чтобы судно не выследили, команда «Тандера» держала выключенным транспондер автоматической системы оповещения о местоположении. Ничего сложного, но, благодаря всем этим уловкам, «Тандеру» удавалось беспрепятственно проникать в порты, выгружать улов, передавая его на реализацию сообщникам или ничего не подозревающим покупателям, пополнять запасы горючего и выходить в море, не привлекая к себе внимания. Однако этого было уже недостаточно, чтобы скрыться от такого опытного охотника за браконьерами, как Хаммарстедт. Он шел за нарушителями по пятам, отслеживая каждый их шаг и сообщая об их местоположении местным властям и Интерполу.

В 2014 г. «Морской дозор» приступил к операции «Ледяная рыба», чтобы доказать, что подобные браконьеры не так уж неуловимы и их можно арестовать[24 - “Thunder Captain and Officers Face Justice in the Wake of Operation Icefish,” Sea Shepherd, Feb. 26, 2018.]. Этому предшествовали месяцы тщательной подготовки. Чакраварти побывал в Мумбаи, где, прочесав свалки металлолома и площадки утилизации судов, нашел детали для установки на «Сэме Саймоне» мощной лебедки, способной справиться с жаберными сетями – их «дозоровцы» надеялись конфисковать. Также «Морской дозор» оснастил свои суда устройствами частотного сканирования за $10 000, чтобы перехватывать сигналы передатчиков, закрепляемых на сетях.

Чтобы сузить область поиска и не рыскать по миллионам квадратных миль антарктических вод, в которых ловят клыкача, Чакраварти совместил карты трех разных типов. Во-первых, по картам ледовых полей можно видеть, где проходит постоянно меняющаяся линия таяния льдов – граница между недоступным для навигации антарктическим шельфом и свободной ото льдов зоной ведения промысла. Во-вторых, с помощью морских карт можно выделить участки океана, не подпадающие под действие норм национальных законодательств. В-третьих, навигационные карты указывали, где находятся самые высокие и обширные подводные плато – излюбленная среда обитания клыкача.

По оценке Хаммарстедта, на обследование всей этой территории должно было уйти не менее двух недель. Радиус действия радаров на судах «Морского дозора» составлял около 12 морских миль, но из-за постоянного дрейфа айсбергов, которые часто можно спутать с судном, пользоваться радарами было не так-то просто. (Морская миля на 15 % длиннее обычной мили.) Члены команды по очереди поднимались в «воронье гнездо» – наблюдательный пост из стальных листов на высоте 7 м над верхней палубой, и вели наблюдение с помощью биноклей. Ничего, кроме отвращения, эта работа вызывать не могла – на высоте качка усиливается многократно, вызывая сильнейшие приступы морской болезни. Впоследствии, оказавшись на борту «Боба Баркера», я провел не один час в «вороньем гнезде». Мне хотелось полюбоваться открывающими видами и заодно узнать, сколько я смогу продержаться наверху. Должен сказать, что это был один из самых опасных аттракционов в моей жизни – тебя словно усаживают на верхушку отчаянно раскачивающегося из стороны в сторону метронома.

Когда «Боб Баркер» наткнулся на «Тандер», браконьеры вели промысел на удаленном участке антарктических вод у берега Банзарэ[25 - Fisheries and Resources Monitoring System, “Southern Ocean Antarctic Toothfish Fishery – Banzare Bank,” Commission for the Conservation of Antarctic Marine Living Resources, 2015.]. Прозванные моряками «Царством теней», эти редко посещаемые человеком просторы Южного океана являются одними из самых удаленных и суровых участков водного покрова планеты. Чтобы добраться туда из ближайшего порта, требуется около двух недель. Этот район, который мне позже довелось посетить в ходе другой экспедиции, славится сильнейшими ветрами, достигающими скорости свыше 130 миль в час, и низкими температурами, способными привести к замерзанию жидкости в глазу человека.

Чтобы избежать обморожений, команды «Морского дозора» при работе на палубе часто надевают спасательные гидрокостюмы. Весящий почти 5 кг костюм из неопрена – особого вида резины – абсолютно водонепроницаем и рассчитан на предельно низкие температуры. Неуклюже раздутые, обычно ярко-оранжевые, костюмы, которые позволяют заметить упавшего за борт человека с проходящих мимо судов, прозвали «Гамби» – в честь знаменитого мультяшного персонажа. Соприкосновение с неопреном вызывало сыпь на коже, от человека разило засохшим потом. Как однажды сказал моряк, помогавший мне залезать в это облачение: «Вспотей или замерзни – других вариантов нет».

Когда «Тандер» решил оторваться от преследователей, взяв курс на север, «Боб Баркер» пустился в погоню, неотступно следуя за браконьерами. Чакраварти с командой на «Сэме Саймоне» остались на месте преступления. Следующие несколько недель они провели, вытаскивая брошенную «Тандером» жаберную сеть. Использовать такие сети в этих водах запрещено, она стала бы главной уликой. Такая снасть может стоить более $25 000, но капитан «Тандера» ее бросил, понимая, что убыток не идет ни в какое сравнение с риском быть пойманным.

Жаберные сети – далеко не самое щадящее орудие лова. Отсюда и запреты на их использование. К нижней части сети крепятся грузила, которые тянут ее ко дну. Верхний край оснащается поплавками, удерживающими сеть на поверхности. В результате образуется малозаметная сплошная сетная стена, которая может достигать в высоту 6 м, а в длину 7 миль. «Тандер» устанавливал десятки стен таким образом, чтобы получился настоящий лабиринт, из которого не мог бы выбраться плутающий по подводным плато клыкач – завсегдатай этой части океана. Спустя некоторое время рыбаки возвращаются к месту установки, находят сети по буйкам и поднимают на судно. Обычно – с уловом.

Вытягивать сеть из воды – опасная и трудная задача, требующая напряжения всех сил. А если эта сеть длиной 72 км – три Манхэттена – и установлена в Антарктике, одном из самых холодных и ветреных мест на Земле? Палуба «Сэма Саймона» частично обледенела. В некоторых местах пройти было невозможно. Морозы стояли такие, что плевок замерзал на лету. Палубное ограждение на «Сэме Саймоне» низкое, свалиться за борт ничего не стоило. Температура океанской воды, покрытой кашей из размокшего снега и кусков льда, на некоторых участках была ниже нуля. Падение за борт означало верную смерть от остановки сердца, если упавшего не вытащить через пару минут[26 - Avijit Datta and Michael Tipton, “Respiratory Responses to Cold Water Immersion: Neural Pathways, Interactions, and Clinical Consequences Awake and Asleep,” Journal of Applied Physiology, June 1, 2006; “The Chilling Truth About Cold Water,” Pacific Yachting Magazine, Feb. 2006.]. Когда качка усиливалась, палубные матросы пристегивались страховочными ремнями к конструкциям палубы.

Несколько членов команды «Сэма Саймона» с планшетами в руках подсчитывали улов «Тандера». Они составляли подробные перечни всего, что попалось в жаберные сети браконьеров. Впоследствии эти данные были переданы Интерполу. На каждого попавшегося в сети клыкача приходилось по четыре морских обитателя других видов. Этот дополнительный улов никому не был нужен. Почти все сотрудники «Морского дозора» – вегетарианцы или веганы. Многие готовы защищать права животных. Извлекать из сетей мертвых и умирающих существ, среди которых были скаты, гигантские осьминоги, рыбы-драконы и крупные крабы, было очень непросто – не только с эмоциональной точки зрения, но и физически. Некоторые плакали, другие не могли сдержать позывы к рвоте, но все продолжали работать. Обычно рабочий день продолжался 12 часов. К началу второй недели почти треть команды принимала анальгетики, чтобы хоть как-то справиться с болями в спине.

Нередко к изнеможению от тяжелой работы добавлялось еще большее отвращение от того, что происходило на палубе. Как известно, экземпляры клыкача могут весить по 100 кг и более[27 - A Sea Shepherd, Analysis of Toothfish Catch; “Antarctic Toothfish Poaching Ships Shrug Off New Zealand Navy,” Associated Press, Jan. 21, 2015.]. Среди улова, который поднимали на палубу вместе с сетями члены команды «Сэма Саймона», попадались рыбы, которые уже начали гнить. Их внутренности разлагались, внутри туши скапливался газ. Некоторые взрывались при падении на палубу.

После почти недели круглосуточной работы в 6 часов утра 25 декабря 2015 г. капитан Чакраварти распорядился бросить якорь. Когда «Сэм Саймон» встал на стоянку, капитан отправился в каюту, чтобы немного поспать. Двадцать минут спустя его разбудил телефонный звонок: «Ты нам нужен на мостике. Это срочно!» Когда он добрался до рубки, у штурвала стоял его первый помощник Вайанда Люблинк – сама рассудительность, в прошлом командир корабля ВМФ Нидерландов. Вайанда указал рукой на видневшийся невдалеке айсберг – высотой приблизительно с семиэтажный дом и около 1,5 км в длину. Айсберг стремительно приближался к корме «Сэма Саймона».

– Чего вы ждете? – спросил Чакраварти.

– Время еще есть, – ответил один из офицеров.

– Нет у нас времени! – сказал Чакраварти. Двигатель судна был полностью остановлен и только на его прогрев ушло бы не меньше 15 минут. К этому моменту айсберг уже мог столкнуться с «Сэмом Саймоном».

– Убрать всех с кормовой палубы! – приказал Чакраварти. – Быстро запускайте двигатель».

Через 18 минут, когда айсберг был уже метрах в 15 и вот-вот должен был врезаться в корму судна, «Сэм Саймон» начал протискиваться сквозь слой дрейфующего льда. Столкновения едва удалось избежать.

К концу января команда выбрала все установленные «Тандером» сети. «Сейчас моя главная задача – помочь всем заинтересованным сторонам установить связь между комплектом жаберных сетей и траулером “Тандер”, – писал Чакраварти в электронном письме в Интерпол, – и использовать это как улику при предъявлении обвинения». «Сэм Саймон» доставил сети «Тандера» на Маврикий – небольшое островное государство в Индийском океане к востоку от Мадагаскара[28 - Tony Smart, “Mauritius: The Best Africa Destination You Know Almost Nothing About,” CNN, April 11, 2017.]. На причале их встречала группа из семи человек. Это были местные специалисты по надзору за рыбным промыслом и офицеры Интерпола, собиравшие сведения о «Тандере» и других судах из фиолетовых уведомлений.

Чакраварти ознакомил обступивших его со всех сторон людей в форме со списком из 72 пунктов, указывающих на характерный для команды «Тандера» способ установки сетей. Офицеры и чиновники фиксировали все его объяснения. Рыболовство – это в равной степени наука и искусство. Чтобы добиться улова, капитан должен уметь следовать заданным курсом – даже в самый яростный шторм и во время самых продолжительных рейсов. А еще у него обязательно есть пара примет и суеверий, в которые он свято верит, несколько секретных «делянок» для промысла и свой особенный способ установки жаберных сетей. Чакраварти превратил отчет на причале в настоящую лекцию, подробную, как судебная экспертиза. Капитан охотников за клыкачом по своим критериям подбирал снасти, у него был свой способ вязания узлов и посадки сетного полотна. Чакраварти указал на уникальные особенности используемых «Тандером» сетей – особый «почерк», недвусмысленно указывающий на их владельца.

Целый день Чакраварти давал собравшимся на пирсе полицейским исчерпывающие пояснения относительно собранных его командой улик. После этого он распорядился передать Интерполу фрагмент незаконно использовавшейся «Тандером» жаберной сети. Все остальное – без малого 45 миль сетного полотна, сваленных в отливавшую всеми оттенками синего и зеленого груду размером с тягач с прицепом, – должно было остаться на борту «Сэма Саймона». На черном рынке такая жаберная сеть стоит десятки тысяч долларов. Местные власти сразу предупредили Чакраварти, что оставлять сеть на Маврикии не стоит – желающих заполучить ее найдется немало. Теперь предстояло догнать «Боб Баркер» и принять участие в погоне за «Тандером».

Когда я узнал о погоне, она продолжалась уже несколько недель. Как-то утром мне позвонил один старый знакомый, в прошлом офицер военно-морской разведки, и спросил, знаю ли я что-нибудь о том, что «творится прямо сейчас там, в Антарктике». Он пояснил: «Судя по всему, это самая продолжительная в истории погоня правоохранителей, которые, впрочем, ими на самом деле не являются, за браконьерами». Поначалу я не совсем понял, о чем речь, но любопытство во мне проснулось. Узнав подробности, я понял, что это была идеальная возможность увидеть, как борются с браконьерами члены «Морского дозора».

Я связался с руководителем «Морского дозора» Алексом Корнелиссеном и попросил у него разрешения освещать экспедицию с борта одного из их судов. Как обычно бывает в таких случаях, он ответил отказом.

Он: «Они движутся слишком быстро».

Я: «Могу нанять судно, которое нагонит их». (В тот момент я понятия не имел, как такое можно провернуть.)