Навигаторы. Затерянная планета

Заключение о причинах катастрофы я читал, находясь в катере, который уносил меня на вступительные экзамены. Вот только я решил полностью поменять свой образ жизни. Я хотел, чтобы мои мечты, если они ещё появятся, стали иными, не связанными со станцией помощи смотрителям, хотел загрузить себя так, чтобы не иметь времени и сил думать о Лире, хотел измениться, хотел стать другим, иначе сошёл бы с ума от тоски по моей зеленоволосой красавице. Сейчас я летел в школу навигаторов. Моих знаний должно было хватить, чтобы поступить, и неважно, что основная масса поступающих – пятнадцатилетки. В правилах поступления в школу навигаторов не имелось ограничений по возрасту. Это значило, у меня есть кое-какие преимущества. Осталось только добраться до этапа, где эти преимущества можно использовать.

Вступительные экзамены проходили на материнской планете вигов. Всё время хотелось поправить косу, но прошло уже два дня, как я избавился от неё – мужчины-туви во время траура бреют голову. Я, хоть и виг, сейчас хотел быть ближе к расе туви и коротко остриг волосы.

Всю прошлую неделю я прожил в кошмаре. Пришлось решать вопросы с погребением, решать, что стану делать дальше. Ни о какой школе пилотов думать не хотелось. Хотелось бродить по тем же коридорам, где мы бродили с Лирой, держась за руки. Хотелось просто лежать в своей кровати и не двигаться.

Согласно логам полёта, которые велись искином станции, крушение катера – нелепая случайность. Кынь не убедился в правильности манёвра, Лира отвлеклась в это время на переписку со мной, и катер на бешеной скорости врезался в астероид. Счастье, что тела не разорвало на кусочки и нам было, что хоронить. Вчера тела Кыня и Али'Ры отправили к газовому гиганту – так всегда хоронили умерших на станции, которой управлял отец. Моя любимая и друг окончательно растворились в Точке начала, когда огромный протуберанец лизнул тела, завёрнутые в саваны.

В заключении всё оказалось предельно просто: для технического обслуживания катера, на котором вылетели в учебный полёт Лира и Кын, были использованы детали, снятые с других катеров. Это произошло из-за задержки поставок ремонтных комплектов.

Во время перелёта до школы навигаторов я крутил в пальцах тонкую композитную прокладку, устанавливаемую в механизме торможения. Именно эта прокладка была поставлена с другого катера на катер Лиры и Кыня, именно её признала годной для использования комиссия из трёх техников, пяти инженеров-ремонтников и двух независимых пилотов. Именно эта испорченная деталь стала причиной смерти моей любимой и моего лучшего друга.

Но это нье' Фиард не поставил вовремя необходимые ремонтные комплекты.

Я закрыл отчёт, опустил веки и молча поклялся: «Я поступлю в школу навигаторов и никогда больше не позволю пострадать тем, кто мне дорог!»

Глава 2

Льета нье' Фиард

– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать.

После последнего упражнения на пресс я просто растянулась на мате. Из глаз текли слёзы.

– Мало, как же мало! – я сжала зубы, кряхтя, поднялась и поковыляла в душ. Низ живота болел от непривычных нагрузок. А у меня был всего год, чтобы подтянуть свои физические навыки для поступления в школу навигаторов.

Ровно две недели назад я решила, что никогда не выйду замуж за Валериана нье' Горув. Обходительного, очень красивого, но такого избалованного и отвратительного.

***

– Девочка моя, ты разве ещё не готова? – спросила мама, войдя в мою спальню.

– Пожалуйста, мама, можно я останусь у себя? Я не люблю все эти приёмы. Алиса их обожает, она умеет и любит общаться с гостями, а я бы просто посидела тут и почитала. – Я почти умоляла её.

Элания нье' Фиард, моя мама, невероятно красивая рыжеволосая женщина. Она знала о своей красоте и умела подчёркивать свои достоинства. Каждый волосок в причёске, каждый штрих косметики на лице оттенял её красоту. Жёлтая пресса восхищалась её умением подобрать наряд, многие восторгались её умом и деловой хваткой. Моя мама владела салоном женской одежды, и он зачастую составлял конкуренцию салонам нье' Рали. Сама Микаэлла нье' Тарку-Ринд иногда посещала швейную фабрику моей матери – это ли не признание?

Моя старшая сестра старалась во всём походить на маму, но, на мой взгляд, это выглядело очень неестественно. Мы часто ссорились по этому поводу.

– Алиса-актриса! – дразнила я старшую сестру. Она злилась и металась по нашему имению за мной, пытаясь схватить за косу.

– А ты… ты… ты Льета-буклета!

От таких выпадов я смеялась сильнее.

– Неуч и тупица, такого слова в нашем языке нет!

– А вот и есть! Завтра спросим на уроке навигаторского у госпожи нье' Шторри.

Когда мы спросили нашего преподавателя, есть ли в навигаторском языке слово «буклета», то получили ответ, который, конечно же, не пришёлся по вкусу Алисе.

– Буклет, девочки, это издание в виде одного листа печатного материала, а слова «буклета» в нашем языке не существует.

Алиса насупилась, а наш старший брат, который приехал на каникулы из школы навигаторов и слышал наш разговор, подмигнул мне.

Мама, конечно же, знала, что я не хочу идти на этот званый вечер, и нарочно пришла заранее.

– Киристи, Оили, – хлопнула она в ладоши, – помогите Льете одеться.

Потом начался мой персональный кошмар. Меня посадили за туалетный столик, сделали причёску, нанесли тушь на ресницы и блеск на губы. Пока Оили колдовала над моими волосами, Киристи занималась ногтями и кожей рук. Мои руки не выглядели идеально, потому что мне нравилось копаться в саду.

Видя мой интерес, старший садовник часто рассказывал мне о растениях, считающихся ботаническим чудом, например, об имеллии, она же «лунный свет». Это небольшой куст – сорок-сорок пять сантиметров в высоту – с довольно плотными пластинами листьев размером с ладонь вига. Днём листья чрезвычайно бледные, почти прозрачные, с видимой сеткой прожилок; только у черешка явно видна зелень. Зато ночью… Ночью имеллия прекрасна. Она светится нежно-голубым светом. А цветёт всего раз в году – в самую длинную ночь. Невероятное зрелище.

Однако хобби старшего садовника были душистые растения, используемые как приправы, и лекарственные растения. Так как господин нье' Одири прекрасно следил за нашим садом, родители не возражали против таких чудачеств, и он разместил семь грядок, укрытых от других чудесной живой изгородью из мииалаписа и деругнии. Даже если кто-то забредал в этот аптекарский огородик (так почему-то его называл папа), он восхищался не только привлекательными цветами и фигурно обрезанными кустами, но и ароматом, который там стоял. Мне нравилось приходить туда. Для меня в этом огородике поставили стол и скамейку, и, когда Оили не могла найти меня, я чаще всего оказывалась там – зарисовывала травы, растирала их в ладонях, вдыхала аромат, описывала свойства. Конечно, я могла найти всё это во всекосмической сети, но делать записи в тетради мне нравилось больше.

И вот теперь Киристи приводила в порядок мои ногти, а Оили втыкала в волосы, наверное, пятый килограмм шпилек. Мама, следившая за моим преображением, чуть нахмурилась.

– Нет, Оили, так стало только хуже. Просто распусти ей волосы и заколи за ухом, подвей немного концы. Так Льета будет немного милее.

Оили достала из волос шпильки, снова расчесала меня, иногда нечаянно дёргая пряди, потом закрепила несколько за ушами с помощью красивых заколок.

Я уже давно перестала вздыхать по поводу своей внешности. Рыжая, с серыми глазами, девочка, с торчащими коленками и едва наметившейся грудью. Лицо, шея, руки, плечи, колени – усыпаны веснушками. Мама предложила начать пользоваться отбеливающими кожу средствами. Я не противилась – веснушки стали светлее, но совсем не исчезли. Жить они мне точно не мешали, но почему-то не нравились маме и Алисе.

– Когда организм окончательно перестроится, проведём процедуру и избавимся от этих ужасных пигментных пятен, – вздыхала мама.

– Ржавчина, – дразнила меня Алиса. – Как ты можешь жить такой уродиной?!

Мама достала из шкафа ещё месяц назад приготовленное бледно-голубое платье с очень тугим лифом и чуть расклешённой юбкой.

– Фууу! В нём почти нечем дышать! – попробовала возмутиться я.

– Ну и прекрасно. – В мою комнату впорхнула Алиса, она слышала, как я возмущаюсь из-за платья. – Жрать будешь меньше, сёстры нье' Лиани уже в открытую смеются над тем, сколько ты ешь на приёмах!

– Я не люблю приёмы и нервничаю на них, поэтому и ем, – огрызнулась я.

Алиса закатила глаза. Она родилась очень хорошенькой и сейчас выглядела отлично в своём кремовом платье. Её волосы были не такими рыжими, как у мамы, скорее золотистыми. А вот Дэйван, наш старший брат, как и отец, родился блондином.

Я втиснулась в платье, и мы вышли встречать гостей.

Я не понимала, зачем нужен этот приём, ведь мы часто бывали на точно таких же вечерах у знакомых родителей. Дни рождения, дни смены года, национальные праздники – всё это почему-то являлось обязательным для посещения, но нужным только для взрослых. Так я думала, пока не увидела ЕГО! К нам подошли мужчина и женщина, рядом с ними шёл подросток, хотя нет, скорее уже мужчина. Молодой мужчина. Лет восемнадцати. Длинные чёрные волосы заплетены в сложную косу, чёрные брови, тёмные глаза быстро осмотрели нас, он чуть улыбнулся.

– Двейн, Элания, Алиса, Льета, позвольте представить нашего с Юалой сына, – заговорил сочным басом подошедший мужчина, – Валериан нье' Горув.

Валериан кивнул, поцеловал руку маме, пожал руку отцу.

***

Приём длился уже пару часов, но я неожиданно начала наслаждаться им. Дело в том, что красавчик Валериан практически не отходил от меня. Приносил сок, приглашал танцевать, шутил, и я смеялась над его шутками. В основном говорил он, потому что я начинала нести несусветную чушь, если он спрашивал меня об увлечениях или о том, чем я занимаюсь в свободное время. Мне нравилось видеть, как Алиса открывает рот от удивления, когда Валериан приносил мне мороженое или когда мы танцевали варсану – национальный танец вигов. Я заметила, как одобрительно переговариваются наши родители.

Вот так Валериан прокрался в мою жизнь и сердце. Я засыпала и просыпалась с мыслями о нём, внезапно меня стало интересовать, как я выгляжу, ухожены ли мои руки, хорошо ли уложены волосы… Когда мне исполнилось четырнадцать, он преподнёс мне роскошный букет мирайских орхидесов, совершенно потрясающего, редкого нежно-сиреневого цвета. А вечером, на приёме по случаю моего дня рождения, он попросил меня, с согласия моих родителей, принять квазар рода нье' Горув. Я, покраснев, кивнула. Родители решили, что свадьба состоится сразу же после моего семнадцатилетия.