Витой Посох. Время пришло

Таким образом, в один из теплых солнечных дней начала осени молодой сотник с женой и четырьмя детьми отправился в путь. Слабый ветерок едва шевелил верхушки болотных трав, не в силах развеять влажную духоту. Разобранную во время смуты дамбу пока восстановить не удалось, поскольку никто не знал, как поднять перемычку из трясины или сделать какое-то подобие моста. Предстоял длинный объездной путь через предгорья до следующей дамбы.

Потные и пропыленные путники добрались до Сарандера только под вечер. Решив не заезжать в казарму, Ирион сразу направился к коменданту, надеясь застать Эреми ло’Вари на рабочем месте. Так оно и вышло. Комендант с некоторым удивлением поглядел на молодого начальника охраны в сопровождении всего семейства и, улыбнувшись, предложил неожиданным гостям рассаживаться.

Усадив малышню на диван, супруги подошли к ло’Вари. Тяжелые испытания, перенесенные вместе во время смуты, сблизили их. Эреми подошел к Ириону и похлопал по плечу, а потом, наклонившись, поцеловал в щечку его супругу, прошептав той что-то на ухо. Леала смущенно улыбнулась в ответ.

Комендант предложил молодой паре стулья и присел рядом сам. Дети тихо перешептывались на диване, глазея по сторонам.

– С чем пожаловали, да еще такой дружной компанией? – улыбнулся ло’Вари.

– Я хотел бы попросить отпуск, чтобы отправиться на побережье, а потом на острова, – немного замявшись, произнес молодой сотник. – Соскучился по морю, да и навестить кое-кого хочу.

– И то дело. Давно пора. Я уж подумал, что ты никогда не обратишься за этим, – усмехнулся комендант. – После всего что произошло прошлой зимой, тебе полагается хороший отдых, да и семье покажешь свою родину. Пусть дети подышат свежим воздухом. Хватит им сидеть на болотах.

Ирион поперхнулся. Эреми, похоже, считал, что у него на островах остались родные, которых молодой человек совсем забыл.

– Мне нужен месяц, не больше, – торопливо произнес он.

– Не будем загадывать. Какие-то дела могут потребовать твоего присутствия, ведь ты давно не был в родных краях. Я выпишу на два, если вернешься раньше, значит, догуляешь тут.

Ло’Вари пристально смотрел на Ириона и почему-то был почти уверен, что тот если и вернется, то лишь за тем, чтобы попросить отставку. Почему ему так казалось, Эреми не знал. Однако после многих странных событий прошлой зимы, не считая собственного чудесного спасения благодаря хрупкой с виду супруге молодого сотника, он стал лучше ощущать душевные порывы людей. Сейчас комендант чувствовал, что его путь с семьей Ириона расходится, хотя в будущем, возможно, они встретятся вновь.

Они еще немного поговорили все вместе, после чего Леала с детьми вышла из кабинета. Ирион сообщил коменданту все необходимое о нынешнем состоянии дел на руднике, после чего ло’Вари выписал молодому сотнику отпуск на два месяца и подорожную на всех членов семьи. Протягивая Ириону бумаги, Эреми произнес:

– Если решишь поселиться на побережье, просто дай знать. Можешь даже не приезжать сам, а передать все необходимое через контору колонии, где будешь отмечать подорожную на пути отсюда.

Ирион хотел возразить, но, увидев взгляд коменданта, молча кивнул. Он и сам пока не представлял, куда и зачем направляется и сколько времени может потребоваться на решение той странной проблемы, о которой они говорили с Леалой незадолго до отъезда с прииска.

– Советую оставить ваших ульхасов в казарме, а далее отправиться на штатной барже колонии, которая уходит к морю сегодня вечером. Там есть пассажирская палуба, на которой достаточно чисто, чтобы жена и дети не испытывали неудобств. Если решишь воспользоваться этой оказией, можешь просто за полчаса-час прибыть на пристань и показать капитану свой жетон. Он отведет твоей семье пару кают.

Ирион снова хотел что-то сказать, но опять промолчал под тяжелым, но добродушным взглядом коменданта.

– Это минимум того, чем я, как представитель государства, могу тебя отблагодарить. Моя же личная благодарность не может быть измерена ничем.

На прощание Эреми по-отечески похлопал молодого человека по спине, и тот вышел.

Получив отпускные, Ирион с семьей сразу же отправились на пристань.

Разместив семейство в одной большой каюте, радушно предоставленной им капитаном, Ирион вышел на палубу. Уже темнело. Со стороны моря дул легкий бриз, но из-за удаленности воздух был теплым и пах болотной травой и водой. Канал, по которому двигалась баржа, оказался довольно узким, точнее, не так уж широка была полоса чистой воды.

Сотник подошел к борту и в задумчивости облокотился на него, однако глаза по привычке быстро схватывали окружающую обстановку. Вот из-за палубной надстройки вышел высокий мускулистый молодой мужчина с обветренным лицом и выгоревшими почти добела волосами, он огляделся и направился в сторону Ириона. По упругой походке, точным движениям и цепкому взгляду молодой сотник угадал в подходящем военного, во всяком случае в прошлом. Теперь же одетый в линялую рубаху человек с забинтованной правой рукой почти наверняка возвращался в большой мир с каторжных работ. На лице незнакомца лежала печать усталости, он слегка прихрамывал, но в светло-голубых глазах горел неукротимый огонь. Интересно, что он натворил в прошлом и как ему удалось заслужить свободу, не успев стать изможденной развалиной с гноящимися язвами на теле, какими обычно выходили на свободу отработавшие на каторге весь срок?

Подходивший слегка приподнял ладонь в стандартном приветствии побережья. Значит, скорее всего, парень откуда-то из ближних краев и возвращается на родину. Ирион ответил таким же жестом. За проступок не судят дважды.

– С побережья? – усмехнулся незнакомец.

– С островов, – качнул головой Ирион.

– Значит, пока по пути. – Подошедший облокотился о поручни рядом с молодым человеком и стал смотреть на воду.

Некоторое время оба молчали.

– Меня зовут Артис, – сообщил бывший каторжник, оторвавшись от созерцания воды и повернув лицо к соседу.

Первым назвавший свое имя сообщает этим о своих добрых намерениях.

– А меня Ирион, – представился молодой человек.

– Я – бывший пират, – слегка усмехнулся Артис. – Теперь отправляюсь к графу ло’Айри, которому обязан своим освобождением. Он обещал взять с меня личную клятву. Наверно, ты слышал о нем?

Похоже, новый знакомый сам решил расставить все точки, чтобы не возникало вопросов. О графе Ирион не слышал почти ничего, кроме того, что тот в прошлом году при поддержке других владетелей побережья провел успешную кампанию против пиратов на островах. Эта новость быстро облетела побережье, и даже вдали от него имя неизвестного дотоле графа упоминали с большим уважением. Иногда поговаривали еще и о молодом виконте, шедшем в тех боях рядом с отцом. А некоторые слухи даже утверждали, что именно сын графа обеспечил победу союзному воинству благодаря своим необычным способностям. Досужим слухам Ирион придавал мало значения, но совершивших такой немыслимый подвиг, как очистка архипелага от любителей легкой наживы, заочно уважал, как и все, кто жил в этих краях.

– Я мало что слышал о графе, – признался молодой человек. – Но если он согласился взять с тебя личное слово, значит, верит в тебя.

– Я вывел их на чужие стоянки, да и сам поучаствовал, – усмехнулся Артис. – Граф поверил мне, но не стал избавлять от вполне заслуженного наказания за прежние дела. Он был прав. Зато теперь я свободен и могу начать жизнь заново.

На эти слова Ирион только кивнул. Новый знакомый понравился ему, несмотря на сомнительное прошлое. В конце концов, богам более понятны узоры людских путей.

Слово за слово, и мужчины разговорились. Ирион даже рассказал собеседнику о страшной зиме во время бунта, проведенной на прииске, умолчав только о кристаллах. И в свою очередь спросил у нового знакомого, что в это время творилось на самих болотах. Артис поморщился:

– Да вспоминать в общем-то и нечего. К началу зимы то один, то другой начали слетать с катушек, примерно как ты и говорил. И если бы только каторжники, от такого сброда можно ожидать всего…

Ирион про себя усмехнулся, пиратский капитан явно ставил себя выше своих временных «соратников» по каторге.

– Охранники показали себя не лучше, – продолжал Артис, – некоторые просто ударились в бега, другие сколотили шайки из своих бывших подопечных и подались мародерствовать по окрестным селениям. Я их не виню, мало кто остался в здравом рассудке.

– А ты сам? – поинтересовался Ирион.

– А я… – Пират на мгновение задумался. – Меня это почему-то не затронуло. То есть случались вспышки гнева, но я уходил в камыши и отсиживался там, пока не схлынет. Капитан, который легко дает волю чувствам, долго на свете не заживется. Я пережидал эти приступы и снова возвращался к работе.

– И ни разу не приходила мысль сбежать?! – слегка удивился молодой сотник.

– Отчего же не приходила… Только раз совершив что-то, за это надо оплатить по счету, иначе нового пути не будет. Наоборот, я сколотил команду из тех, кто более-менее оставался в своем уме, и предложил начальству нашего участка, что мы будем работать вдвое, если людям пообещают скостить после этого сроки. Молодой лейтенант, оставшийся главным после того, как нырнул в болото его начальник, пообещал сделать все, что от него зависит, если я помогу ему удержать в узде не только свою группу, но и других остававшихся на работах. Я помог. К чести лейтенанта, он сдержал свое слово. Двое осужденных за мелкие кражи вышли раньше меня, остальным заметно убавили сроки.

Ирион даже покачал головой. При других условиях этот человек смог бы занять гораздо более завидное место в жизни, чем мелкий грабеж рыбацких селений. Но судьбе было нужно от него что-то другое.

Еще немного поговорив, мужчины расстались.

Спустя трое суток баржа колонии, пройдя Онгерскую горловину, высадила с лодок на песчаный пляж возле конторы солеразработок десять пассажиров, включая все семейство Ириона. Бывший пиратский капитан направлялся на судне, идущем в Ирвайд, дальше на восток в сторону владений ло’Айри. Артис умолчал только об одной подробности: во владении Айри его возвращения ожидал не только граф, но и женщина, что подтверждало последнее письмо графа. Эйлинала – бывшая рыбачка, бывшая пиратская подружка, оказавшая помощь дружине графа во время кровопролитного штурма последней пиратской базы, ждала бывшего пиратского капитана. Артис с самого начала понял, что такая женщина примет его любым, но только не трусом, который не выдержал возмездия за все свои прошлые ошибки.

По песчаному откосу, кое-где поросшему низким хвойным кустарником, товарищи спустились к самой реке. Ближайшая пристань, со слов местных, должна была находиться где-то неподалеку. Ульхаса они отпустили, дойдя до первого же прибрежного поселка, и он тут же резво потрусил через поля в обратную сторону. Тот самый серый ульхас, найти которого на рынке посоветовала им ведающая, оказался действительно на удивление покладистым и почти не доставил хлопот в пути, если не считать того, что привязывать его приходилось на каждой остановке. Верхом они ехали редко, наслаждаясь путешествием по нежаркой, но солнечной погоде начала осени. Достаточно было, что мелковатый, но шустрый ульхас бодро тащил всю их поклажу.

Двести с небольшим миль до реки Анрейн, по которой им предстояло путешествовать дальше, юные путешественники проделали за две декады. Теперь надо было дождаться попутной баржи или другого корабля, идущего вниз по реке, и договориться о месте. По словам прибрежных жителей, такие суда проходили часто, перевозя товары, на них же путешествовали и непритязательные пассажиры.

Пристань обнаружилась в полумиле вверх по течению. На давно не ремонтировавшемся дощатом настиле уже ожидали двое мужиков подозрительного вида, резавшиеся в кости, чтобы убить время, какой-то старик и дородная женщина средних лет с несколькими узлами. Скорее всего все они направлялись до ближайших поселков.

Жуликоватые мужики бросили на прибывших путников оценивающий взгляд, но почти сразу разочарованно вернулись к прерванной игре. Судя по виду молодых людей, богатством они не блистали, но и простолюдинами не являлись. За попытку же простолюдина проявить противозаконный интерес к лицам высшего сословия любой из блюстителей порядка мог обеспечить ему от немалого штрафа или принудительных работ на несколько лет до сиюминутной расправы различными способами. Особо провинившихся чаще всего сдавали в качестве работников в храмы без права выкупа, что практически равнялось смертному приговору для большинства. В качестве представителя закона в подобном случае мог выступить любой из служителей культа, капитан судна и много кто еще – сословные привилегии в Доре соблюдались свято.

Молодые люди знали обо всем этом, но на всякий случай расположились поближе к тетке с узлами, еще раз поблагодарив в мыслях тех, кто давал им советы по сборам в дорогу. Основные драгоценности были надежно запрятаны под одежду, на виду оставались только небольшие кошели с медной мелочью и несколькими мелкими серебрушками.