Конструктор миров: Конец конца. Том 12

– Начну с того, что после того, как мы покинем остров, мы не можем долгое время оставаться на судне или даже если оставаться на нём, то нам будет необходим дополнительный источник энергии.

– Ваш электрон генерирует электричество из изотопов лития, алюминия, бериллия и бора, а также можно использовать фтор, вместе с прочими элементами, ибо экзо-энергетические реакции можно осуществить также и вместе с ними.

– Относительно этого вы правы, сударь, особенно учитывая, что вчера я всё же решил вернуться к исследованиям по ядерной физике, к которым долго не возвращался.

– Чего же вы достигли?

– Мне удалось найти более совершенный способ их анализа, ведь если вспомнить хотя бы моё выступление с этой темой, то я говорил о том, что ядерную реакцию можно проанализировать давая информацию о продуктах одной определённой реакции, вместе с её различными параметрами, а уже потом мы переходили к возможным прочим вариантам, когда на то же ядро налетает эта же частица, но получаются другие ядра и другая вылетающая частица – иной канал реакции.

Я решил, что изначально стоит разобрать именно каналы реакции, а уже после переходить на дальнейших разбор и кроме этого, что преобразовало сам анализ, также убрав необходимость табличного выражения данных относительного каждого из каналов реакции. И ещё во время вычисления ядерного эффективного сечения, над которым мы так трудились вместе с вами, если вспомните во время создания первых ускорителей, я решил использовать скорость частицы ещё до прохождения барьера из-за чего отпала необходимость в координации полученных значений – результат вычисления параметра получается сразу!

– Восхитительно и я думаю это позволило вам разобрать ещё больше новых реакций, выявляя большое количество экзо-энергетических?

– Именно так, сударь.

– Получается вы сами ответили на собственный вопрос и беспокойство о недостатке энергии своим же новым анализом.

– Да, но я хотел сказать о другом.

– О чём же?

– Ведь мы не можем постоянно черпать ресурсы, все наши операции представляются как преобразование того, что есть.

– Но ведь мы не можем нарушать закон сохранения энергии.

– Это действительно так, но я думаю, нам нужен ещё более совершенный источник энергии, нежели «Электрон», потому что, когда мы покинем остров и если мы начнём масштабную стройку, нам будут необходимы ресурсы, которые возможно будет трудно раздобыть, как мы это делаем здесь.

– Морское дно полно своими богатствами, среди которых возможно может быть найдена и руда, вместе со своими пещерами.

– Но это может занять слишком много сил и времени.

– У вас есть более лучшее решение?

– Да, милостивый государь и я предлагаю получать материю из энергии, то есть использовать ядерный синтез.

– Направить дополнительную энергию тому или иному ядру, чтобы преобразовать его в другой элемент? Но тогда нам…

– Именно так, ваше сиятельство, нам нужно будет тратить слишком много энергии, которую мы и без этого берём из ядер. Мы просто преобразуем одни ядра в другие, поэтому нам будет необходимо найти новый источник энергии. Более того, сама технология преобразования материи в больших количествах для меня всё ещё остаётся загадкой, ибо я пока не могу задуматься о применении мега-ампер или тера-ампер тока, что само по себе будет слишком большим риском.

– Понимаю вас, Амет, – задумчиво прогладив бороду ответил граф Самуил Мур. – Эту проблему действительно нужно решить.

Их мысль прервало то, что они уже приблизились к перекрёстку, откуда уже был виден особняк барона Смерти. Тут граф Мур вспомнил о том, что не удосужился уточнить у прислуги место встречи с бароном, а только время, поэтому он обернулся в сторону стражей и отправил одного из них для уточнения точного места их встречи. Если же барон уже покинул своё поместье и находиться у водопада, то и до него не столь далеко отсюда – стоит только свернуть.

Пока графы ожидали стражника в уши изобретателя словно эхом ударилось дальнее воспоминание – пение почти что будущей народной итальянской песни, которую он слышал здесь несколько дней тому назад и поражался масштабам войны, в которую он ввязался. Эта музыка была невероятно приятной, словно уносящей с собой вдаль, но суть вместе со смыслом в глобальном плане были действительно страшными, что не могло не пугать учёного, особенно после всего того, что произошло за эти дни – сколько трагедий и как при всех этих обстоятельствах можно было не вспомнить то безмятежное время, в которое они прибыли сюда.

Он бросил взгляд в сторону графа Мура, который точно мраморный памятник замер на месте и только безмятежно колыхались кончики его пышкой чёрной шевелюры и возможно слегка двигались его большие зоркие зрачки со значительной периферией, углом его пронзительного взгляда. Точно также он стоял, гордо осматривая всё вокруг, когда они впервые спустились с «Митры», когда прибывал покойный герцог Бактрийский их встречать и когда им выделили экипаж, а любезный барон Барруа даже своего камердинера, недавно трагично окончивший свой жизненный путь. Все эти погибели, все эти случаи не могли не изменить Амета, который осматривал просторное поле, ощущал этот запах ветра и растительности, в которых он раньше видел безмятежность, а теперь он словно даже от них ощущал металлических запах и привкус.

Его сон, когда они вернулись из Люксургии, кажется, исполнялся в самом страшном ключе, но скоро это должно кончиться, а пока, покой в котором он пребывал давал возможность ему успокоиться и это состояние сейчас для него было очень даже ценным, которое не хотелось терять. Думая об этом, он даже думал о том, что ему следует усилить свою мизантропию, усилиться и стать циником, но постоянно сохранять такой настрой пред всеми для своей же безопасности достаточно трудно. Но сейчас, когда они находятся в меньшей безопасности и не в обществе, он мог позволить себе вольные и спокойные мысли и первой была весьма парадоксальная и странная мысль – как же молоды они были… Об этом Амет думал так, словно он прожил всю свою жизнь за эти 20 с небольшим лет, увидел и пережил через столько различных событий, трудностей и радости, что мог даже вспомнить о своей «молодости».

Сколько всего удалось достигнуть, о чём столько он мечтал, сейчас перед ним и теперь он вспоминает о прошлом. Какое же удивительно существо было порождено природой и случаем, которое всегда проситься вперёд, но оказавшись там, думает о том, что было до этого. Хотя, возможно, Амет ощущал это не сколько в виде цикла, а скорее в виде закрученной винтовой лестницы, ибо теперь он размышлял о своём детстве, как о «молодости», когда он порождал интереснейшие и наивные мысли, которые он должен реализовать ныне, но в большем масштабе.

Не обращая внимания ни на кого, он спустился с Тулпара, прогладив того по гриве, посмотрев в эти большие чёрные глаза и слегка похлопав по шее он развернулся и взглянул в сторону бескрайнего поля. Огромное небо, становившее всё более пасмурным, закрывая лик Солнца, представлялось во всё более интересном ключе. Обладатель интересного голоса – бас-баритона, как определил некогда Амет вместе с Вениамином, а сейчас как он думал драматического баса, изобретатель всё больше отходил в сторону высокой травы, отходя от дороги.

Он распрямил руки, словно желая взлететь и глубоко вдохнул в себя воздух, издав одновременно еле слышимый, но в то же время, раздающийся эхом удлинённый звук, который издаёт певец, проверяя акустику зала, в коем он выступает, но Амет и не думал, и не желал петь, хотя ощутить всю мощь собственного голоса, увидеть или точнее услышать собственные вокальные способности желанье есть всегда. Но или это появились его видения после инсульта или лёгкого помутнения рассудка или это были шалости фантазии, но он отчётливо видел перед собой себя же, вспоминал сколько всего было пережито, от его раздумий на крыше особняка или в лесу, до того, как он стоял где-то здесь, когда рубили леса с бароном Жаном или совсем недавно проездом. Поэтому изобретатель нисколько не задумываясь тихо заговорил:

– Оглянись незнакомый прохожий, мне твой взгляд непреступный знаком, – смотря на себя же в прошлом говорил Амет. – Может быть я это… только моложе, не всегда мы себя узнаём, – его голос тянулся длинным тихим эхом отдавая вокруг. – Ничто на Земле не проходит бесследно и юность ушедшая всё же бессмертна. Как молоды мы были.

Тут же он ощутил чьё-то касание у себя на плече.

– Как молоды мы были, – добавил незаметно подошедший граф Мур.

– Как искренне любили, – вспоминая Ицала и Вениамина почти со стеклянными глазами продолжал Амет. – Как верили в себя…

Глава вторая. Прибытие и встреча

Амет осматривал всё вокруг и со странным чувством в глазах, словно смотрел на нечто иное, на свои фантазии и воображения перед глазами, продолжал:

– Нас тогда без усмешек встречали, – с иронической улыбкой говорил изобретатель, смотря на окружающую растительность, немного наклонившись и касаясь траву руками, – все цветы на дорогах Земли. Мы друзей за ошибки прощали…

Вспоминая самые различные случаи из их жизни, от случаев с ссорой с бароном Жаном Барруа, с Самуилом Муром, с графом Годфри, с Вениамином, когда были не правы они и сам Амет, произносил учёный, после чего продолжал, – лишь измены простить не могли, – с большей горечью добавил изобретатель.

Граф Самуил Мур представлял совершенно иную картину, вместе с теми сотнями случаев предательства, коих у него было в разы больше нежели у изобретателя, сколько боли и страданий он испытал, когда погиб его отец, когда умирали его друзья, когда предавали его приближённые, а вчерашние друзья теперь были по противоположные стороны военных баррикад. Целые народы теперь воевали между собой, без угрызения совести убивая друг друга, совершенно забыв о законе, о справедливости. Но господин Мур, принц Даккар вспоминая всё это верил, что когда-нибудь справедливость восторжествует, а пока он смотрит на всё это словно убиенный на поле боя, словно погибший. И также, как мёртвый не может вмешиваться в дела живых, также и он мог оставаться лишь призрачным наблюдателем. Он смотрел на Амета и мог даже улыбнуться над теми проблемами, над которыми размышлял изобретатель, но и его этот мудрый человек и верный друг прекрасно понимал.

– Ничто не Земле не проходит бесследно, – словно ощутив настроение и большую боль товарища с большей силой почти что пропел изобретатель, – и юность ушедшая всё же бессмертна. Как молоды мы были, как молоды мы были! Как искренне любили, как верили в себя, – смотря на друга, поначалу немного наклонив голову, затем поднимая и протяжно напевая сказал изобретатель.

Наступала тишина, которая позволяла ощутить доносимые потоком ветра во всё более пасмурную погоду шум со стороны «Султана». Работа здесь уже завершалась и поэтому изобретатель громко и гордо заговорил:

– Первый тайм, – широко открывая уста отчётливо произнося каждый звук своим драматическим баритоном, пел изобретатель, словно оперный певец, – мы уже отыграли и одно лишь сумели понять!

Самуил начал удивляться вокальным способностям товарища, который смог долго протянуть последнее слово, ощущая каждое слово всем сердцем.

– Чтоб себя на Земле не теряли, постарайся себя не терять! – также как и общество парадоксально и странно заговорил продолжал изобретатель. – Ничто на Земле не проходит бесследно и юность ушедшая всё же бессмертна, – все больше и больше набирая силу напевал Амет. – Как молоды мы, как молоды были! – поднимая руки, сжимая их в кулаки с сотрясая, искажая лицо и максимально громко исполняя эту композицию, выкрикивал из себя всю боль и страдание этими словами Амет. – Как искренне любили, как верили в себя, – успокаивался изобретатель, опуская руки и взгляд.

Самуил смотрел на это представление и поражался всей той мощи, которая вырывалась из его товарища, что ему даже пришлось сделать пару шагов назад. Но теперь, когда изобретатель опустил высоту полёта своего голоса и говорил тише, он поспешил подойти поближе.

– В небесах отгорели зарницы и сердцах утихает гроза, не забыть нам любимые лица, не забыть нам родные глаза, – всё ещё поддерживая мелодию тихо говорил изобретатель. – Ничто на Земле не проходит бессмертно, и юность ушедшая всё же бессмертна, как молоды мы были, как молоды мы были, как верили в себя…

С этими словами он закончил своё исполнение и только теперь посмотрел на внимательно смотрящего на него Самуила Мура. Изобретатель успокоился и смог отпустить те страдания, которые он пережил, смог всё это выпустить из себя и теперь уже совершенно иными глазами, более живыми смотрел на своего друга. Тот же, конечно, был рад за него, пребывая в молчании и, хотя их лица не совершали движений, оба молчаливых взгляда верных друзей, которые практически породнились до братьев говорили больше тысячи слов.

Это молчание нарушили тихие шаги, приближающегося стражника, который отлучался к барону Смерти. Господа поспешили повернуться в сторону прибывшего.

– Слушаю вас, – отозвался граф Мур, резко изменившись в лице и более серьёзно смотря на стража.

– Ваше сиятельство, слуги сказали, что его милость барон Сарбуланд Смерть ожидает вас у новосозданной электростанции.

– Отлично, отправляемся в путь, – только ответил граф делая пару шагов и лишь мимолётно бросив добрый взгляд в сторону Амета, который ответил ему тем же и затем последовал за ним.

Высокий водопад с электростанцией