Разрушенная паутина

Дверь распахнулась, впуская неторопливо шествующих близнецов. Они сменили школьную форму на свою привычную одежду, по мнению Эйдана мало отличающуюся от того, что выбирали их родители. Глория уселась на широкий стол, подминая пышную юбку под бедра, и совершенно по-детски стала качать ногами. Её брат распахнул дверцу холодильника и вытащил запотевший графин с апельсиновым соком. Прищелкнув пальцами, он отлевитировал пару стаканов на столешницу, ловким движением наполняя их напитком. Несколько капель выплеснулось на рукав его рубашки, пачкая белую ткань. Поморщившись, он шепнул что-то себе под нос, и оранжевые точки с шипением испарились. Поддернув брюки, Генри присел возле сестры, направив к ней стакан.

– Меня начинает раздражать эта ситуация с милым братцем, – проговорил он. – Каникулы начинаются куда более скучно, чем обычно. Тебе не кажется, что он стал очень уж изворотлив?

– Пожалуй, – ответила Глория. – Обычно мы успевали найти его в течение получаса.

– Когда он устанет прятаться, ему придется весьма несладко. Я хотел начать с проверки того забавного заклятья роста волос, но теперь я бы выбрал что-нибудь более болезненное.

– Похоже он додумался, что нам заблокирован проход в его комнату, и сидит там, – задумчиво проговорила девушка, отпивая из своего стакана. – Прошлым летом ты всё же перестарался, раз папа поставил этот чертов заслон. Конечно, он не видел полной картины, но явно стал подозревать нас в крошечных неприятностях крысёныша.

Генри нахмурился, искоса глядя на неё.

– Думаешь? Это может создать нам некоторые неудобства…

Раздражённо дернув плечиком, Глория побарабанила пальцами по столу, а затем спрыгнула на пол.

– Мне скучно, – протянула она, направившись к выходу. – Как насчет визита к Натану и Оделле?

– При отсутствии более приятных занятий – сойдёт, – хмыкнул Генри, парой взмахов очистив стаканы и отправив посуду на места. – Отвлекусь. Да и крысёныш может расслабиться, решив, что нам надоело его искать…

Эйдан старался быть как можно тише, вжимаясь в кладку и внимательно слушая каждое слово. Теплая волна пробежала по кирпичу, словно дом ощущал, что подростку нужна поддержка. Нервное напряжение отступило, сменившись хрупкой надеждой, что теперь его комната вне пределов их досягаемости. «Они не знали, что я слышу. Это может быть правдой, всё, что они говорили», – подумал он. Подхватив фонарь, он уверенно зашагал наверх. Оливковые ветви, потайной камень-ключ – не прошло и пары минут, как он оказался в знакомых разноцветных стенах.

– И где же нажать с этой стороны, чтобы ты открылась? – задумчиво рассматривал он невидимую границу. Стоило ему ступить в комнату, и зияющий провал хода вновь обрел привычный вид покрытой обоями плоскости.

Подушечка пальца не чувствовала никакой разницы. Сощурившись, Эйдан старался сосредоточиться. Когда он уже готов был сдаться, вдруг он заметил слабый блеск внизу, у самого плинтуса. Линии еле заметной руны словно почувствовали обращённое на них внимание, разгораясь все ярче и ярче. Боясь, что она исчезнет в самый неподходящий момент, Эйдан ткнул в неё пальцем.

– Удалось, – с радостью констатировал он, ход послушно открывался и закрывался.

Разгаданная тайна что-то пробудила в душе, впервые Эйдан почувствовал себя причастным к магии этого необыкновенного дома.

Его таланта хватало на простенькие фокусы, крошечный огонёк или левитирование мелких предметов. Близнецы развлекались так ещё в возрасте лет четырёх. Он старался, упорно отрабатывая подсмотренные магические жесты взрослых, с завистью наблюдая за тем, как легко всё удаётся Генри и Глории. Опекуны запретили ему практиковать магию, но он не прекращал свой упорный, но почти бесполезный труд. И чем дальше, тем больше он становился чужим, слишком обычным для этого места.

Он не помнил, как давно их отношения ухудшились. Сначала близнецы просто дружелюбно его подначивали, но постепенно это перешло всякую грань. Последние свои каникулы они провели с удовольствием ставя эксперименты на Эйдане. Изученные заклинания и снадобья в разных комбинациях активно проверялись: лишая возможности говорить или видеть, выращивая ему лишние ущербные конечности, приклеивая его к различным поверхностям так, словно кожа прирастала к материалу. До откровенных пыток они еще не дошли, но проверять что их интересовало сейчас, он не испытывал абсолютно никакого желания. Когда-то давно он пожаловался на них тетушке, но она отчитала его за обман, не увидев доказательств. Близнецы никогда не попадались с поличным, просчитывая пути отхода и используя время, когда родители были вне дома. В конце концов он решил, что говорить об этом бессмысленно.

В дверь кто-то постучал, вырвав подростка из размышлений.

– Эйдан, открой. Нужно поговорить, – раздался голос мистера Барлоу.

Повернув ручку, подросток убедился, что в коридоре его действительно ждал дядя Вулф. Тёмные брови мужчины приподнялись, показывая удивление факту, что его до сих пор не впустили внутрь.

– Можно? – спросил он.

Встрепенувшись, Эйдан торопливо распахнул дверь пошире и пропустил мужчину. Мистер Барлоу обвел комнату безразличным взглядом, и примостился на небольшом диванчике. Обычно именно на этом зеленом монстрике с мягкими подушками Эйдан устраивался, коротая вечер за очередной книгой. Сейчас же он присел напротив, стараясь держать осанку – опекуны требовали хороших манер от всех членов семьи и в любой обстановке.

– О чем вы хотели поговорить? – робко начал Эйдан, которого молчание дяди немало взволновало.

– О будущем, мальчик, – сцепив пальцы в замок, мужчина чуть откинулся. – Тебе стоит подумать, чем бы ты хотел заниматься в дальнейшем. Профессия, работа, это крайне важно.

– Но…я еще не выбрал что-то конкретное, – растерянно произнес подросток. – Экзамен GCSE [1 - GCSE – General Certificate of Secondary Education – сертификат о получении среднего образования, чаще всего его сдают в возрасте 16 лет после окончания программы средней школы.] ещё через год, а затем два года до A-levels [2 - A-levels – экзамен, сдаваемый по окончанию школы, результаты нужны для поступления в высшее учебное заведение, обычно его сдают в 18 лет] .

– И после первого из них ты должен определиться, что будешь углубленно изучать для поступления в университет, – согласно кивнул дядя Вулф. – Советую начать думать об этом сейчас, и поменьше шататься по улицам. Больше усердия. Я не хотел затрагивать этот вопрос, но ты, наверное, и сам заметил, что тебе становится сложнее проходить через купол.

Эйдан сжал зубы. Каждый переход и вправду стал для него испытанием, но он продолжал терпеть. Больше идти ему было некуда.

– И дальше будет хуже, – продолжил мистер Барлоу. – Мне жаль, но вскоре тебе придётся жить в обычном мире. Забыть о волшебстве.

Слова резанули болью. Зажмурившись, Эйдан ощутил, как они эхом отдаются в его голове: забыть, забыть… Горечь разлилась во рту. Он стал считать про себя, и достигнув десяти глубоко вздохнул. Дядя Вулф сидел на том же месте, изучающе воззрившись в его лицо.

– Эйдан… Мне всегда казалось, что тебе лучше знать правду. Твои…особенности не позволят тебе жить здесь. Поэтому тебе стоит использовать время лучше, и подготовиться к будущему. Меньше времени вне дома, больше занятий, – проговорил мистер Барлоу.

– Дядя, но неужели нет какого-то средства… У меня ведь немного получается колдовать. Может быть с амулетом…

Лицо мистера Барлоу покраснело, он резко поднялся на ноги.

– Бессмысленно это обсуждать. Амулеты лишь опора, помогающая собирать лишнюю магию из окружающего пространства. И дополнительный бонус концентрации. Но тебе это не поможет… Иного пути для тебя нет.

Не слушая пытающегося возразить подростка, он вышел из комнаты. Дверь жалобно скрипнула, а потом громко захлопнулась за спиной мужчины.

Эйдан застыл, чувствуя, как на глаза пытаются набежать слезы, но разгорающаяся в груди злость оказалась сильнее. Из горла исторгся рык, вспышка неконтролируемой магии ударила в дверное полотно, оставив подпалины. Сжав кулаки, он смотрел на почерневшее дерево, ощущая как что-то злобное царапается внутри, кромсая его сердце острыми когтями. Постепенно это чувство начало затихать, оставив после себя ноющую пустоту.

– Я всё равно найду способ сохранить всё, что у меня есть, – прошептал Эйдан. – А пока… Придётся поиграть с близнецами в прятки.

Глава 3

Планы или неожиданности

– Передай джем, Генри, будь добр, – ласково улыбнувшись сыну, попросила миссис Барлоу.

– Пожалуйста, мама, – прозрачная вазочка неторопливо проплыла к ней под внимательным взглядом подростка и плавно опустилась на стол. Гленда ласково кивнула ему, в глазах мелькнула затаенная гордость, какую можно было заметить всякий раз, когда кто-то из близнецов сплетал чары изящно и четко.

Традиционно завтраки и ужины в семействе Барлоу были обязательны для присутствия каждого из обитателей дома. Пропускать эти трапезы считалось дурным тоном, и выливалось в неудовольствие мистера Барлоу. Наказанием за подобные проступки чаще всего было штудирование скучнейшей литературы по этикету, но в дни особенно угрюмого настроения глава семьи склонялся к наложению домашнего ареста. Оба эти варианта были для Эйдана неприятны, особенно в летнее время, поэтому он упрямо продирал глаза по будильнику и плелся в столовую.

Миссис Барлоу всегда готовила классический английский завтрак: сытный и несколько тяжелый. Вот и сейчас кроме чинно расставленных приборов для пятерых, на столе были в изобилии тарелки с глазуньей, хрустящим беконом, фасолью. Под прозрачным куполом оставались теплыми золотистые тосты, на один из которых тонким слоем намазывала масло хозяйка дома, вторым же слоем всегда был джем – и его вкус был единственной разницей между завтраками. Сегодня клубничный – любимый Генри и Глорией, но источник аллергии для Эйдана.

Сейчас он мрачно разделывался с яичницей, краем глаза следя за тем, когда дядя Вулф отложит приборы. Это всегда было своеобразным сигналом, после которого желающим можно было удалиться. Вдруг он почувствовал, что на его волосы что-то капает. Недоуменно подняв руку, он коснулся пятна – пальцы запачкались в чем-то липком. С отвращением он осмотрел руку, и поднял лицо вверх. Покачивающаяся в воздухе вазочка с джемом, тут же оказалась перевернута, покрывая кожу и волосы кусочками красных ягод.

– Ой, Эйдан, прости, – повинился Генри, невинно ухмыляясь. – Я думал ты тоже хочешь джем. Как неаккуратно получилось.

– Спасибо за заботу, – скривился он. – Впечатляющий результат, как и всегда.

– Генри не хотел тебя обидеть, я уверена, – сказала миссис Барлоу, с легкой укоризной глядя на родного сына.

– Извините, я пожалуй пойду и приведу себя в порядок, – дождавшись милостивого кивка мистера Барлоу, Эйдан поднялся из-за стола. Голос мужчины остановил его на половине пути к дверям.

– Выслушай новости, а потом можешь идти.

Эйдан нетерпеливо развернулся, ожидая продолжения тирады опекуна.

– Мы с вашей матерью, моей прекрасной Глендой, подумали, что нам стоит провести время вместе, всей семьей. Глория и Генри находятся вне дома почти десять месяцев…И следующий год обещает быть непростым, – тёмные глаза застыли на испачканном Эйдане. – Поэтому, дети, мы уезжаем в путешествие.